Новости Львова за 01.09.2017

Фото: kremlin

Мне регулярно задают один и тот же вопрос. Что хорошего сделал для России Путин за последние 10 лет? Каждый раз, увидев этот вопрос, я удивляюсь, какая у людей короткая память. Они уже успели основательно подзабыть девяностые года.

Помните кризис 98-го, когда доллар меньше чем за месяц подскочил с шести до двадцати рублей? Помните лица людей, у которых на тот момент были большие долги в долларах?

Чисто для сравнения... Читать дальше...

Фото: kremlin

Мне регулярно задают один и тот же вопрос. Что хорошего сделал для России Путин за последние 10 лет? Каждый раз, увидев этот вопрос, я удивляюсь, какая у людей короткая память. Они уже успели основательно подзабыть девяностые года.

Помните кризис 98-го, когда доллар меньше чем за месяц подскочил с шести до двадцати рублей? Помните лица людей, у которых на тот момент были большие долги в долларах?

Чисто для сравнения... Читать дальше...

Совсем недавно в сеть попала фотография из центра Львова, где на стене Православного храма Московского патриархата появилась надпись «Путин — наш Бог». Вот это поворот.

Совсем недавно в сеть попала фотография из центра Львова, где на стене Православного храма Московского патриархата появилась надпись «Путин — наш Бог». Вот это поворот.

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Никто здесь не сомневается, что так называемый Крымский мост — всего лишь павильонные съемки в киностудии «Мосфильм». Все обратили внимание на слишком уж красочные картинки установки железнодорожного пролета на опоры весом в шесть тысяч тонн. Солнце нежно освещает акваторию, кораблики плывут, гудят. Голограмма, однозначно. На самом деле наши боевые пловцы, прошедшие в донецком аэропорту суровую школу отражения ядерной агрессии Кремля, давно уже разбомбили жалкие попытки русских забить сваи.

Они там бесятся. Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...

Император гордо смотрел, как проходят его легионы.

– Аве, Цезарь! – кричали закалённые в боях воины, глядя на императорскую трибуну.

За тяжёлой пехотой шли манипулы легковооружённых велитов и гастатов, когорты мавров, нумидийская конница, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов, суровые ветераны триарии – всё это текло мимо властелина мира нескончаемым могучим потоком.

– Аве! – сотрясалась от могучего крика мостовая. – Аве, Цезарь!

Император медленно поднялся, поправил золотой венок... Читать дальше...