Дмитрий Быков // "Собеседник", №1, 16—22 января 2019 года
рубрика «Приговор от Быкова»Незнайка Носов
«Мы даже во времена царской России не уничтожали людей за инакомыслие»,— заявил губернатор не какой-нибудь, а Магаданской области Сергей Носов.
Вообще-то губернатор Магаданской области не сказал ничего ужасного. У нас в самом деле — если иметь в виду советское время и тот край, где он губернаторствует — сажали главным образом не инакомыслящих. Главный ужас сталинского террора, если отбросить количественные параметры, — что люди пострадали совершенно ни за что. Может, Носов просто не знает правды, как герой сказочных повестей его однофамильца, — но, как и Незнайка, стихийным образом оказался совершенно точен.
Неужели инакомыслящими были в последние годы Каменев и Зиновьев? Неужели можно назвать инакомыслящим даже Мандельштама, который в принципе мыслил иначе, чем другие, — а так-то ничем, кроме крамольных стихов, не провинился? А уж девяносто девять процентов репрессированных виноваты были в том, что не успели донести первыми.
Да никакой вины за ними не было, в том-то и ужас советских репрессий: иррациональность, безмотивность, не причина важна, а цель. Цель же одна — чтобы работала машина страха, ибо террор в переводе это самое и означает. И сейчас он означает то же самое — потому что повод для преследований выискивается, дела рассыпаются, как дело «Седьмой студии», а челюсти не разжимаются, как в случае Дмитриева. В крайнем случае отпустят на месяц — и снова клац!
Может быть, некоторая часть пострадавшей большевистской вертушки в самом деле боролась со Сталиным. Но уничтожил-то он их только тогда, когда они уже сломались и смирились. Может быть, некоторая часть советских диссидентов в семидесятые и в самом деле протестовала, но это был протест сугубо мирный, главным образом сопряженный с распространением самиздата. Губернатор признался в главком: все политические сидели за просто так. Уголовные, впрочем, в значительной степени тоже — за валюту, например, или за колосок.
Конечно, губернатор Носов сказал это, не вдумываясь. Но парадоксальным образом оказался прав: у инакомыслящих в России один способ действий — объезд. Все остальные никак не вправе называть себя диссидентами, ибо молча или протестуя, но в идеальном смирении поддерживают этот порядок вещей. Вероятно, он им нравится. И губернатор Магаданской области нравится, иначе он не был бы губернатором.
Неужели инакомыслящими были в последние годы Каменев и Зиновьев? Неужели можно назвать инакомыслящим даже Мандельштама, который в принципе мыслил иначе, чем другие, — а так-то ничем, кроме крамольных стихов, не провинился? А уж девяносто девять процентов репрессированных виноваты были в том, что не успели донести первыми.
Да никакой вины за ними не было, в том-то и ужас советских репрессий: иррациональность, безмотивность, не причина важна, а цель. Цель же одна — чтобы работала машина страха, ибо террор в переводе это самое и означает. И сейчас он означает то же самое — потому что повод для преследований выискивается, дела рассыпаются, как дело «Седьмой студии», а челюсти не разжимаются, как в случае Дмитриева. В крайнем случае отпустят на месяц — и снова клац!
Может быть, некоторая часть пострадавшей большевистской вертушки в самом деле боролась со Сталиным. Но уничтожил-то он их только тогда, когда они уже сломались и смирились. Может быть, некоторая часть советских диссидентов в семидесятые и в самом деле протестовала, но это был протест сугубо мирный, главным образом сопряженный с распространением самиздата. Губернатор признался в главком: все политические сидели за просто так. Уголовные, впрочем, в значительной степени тоже — за валюту, например, или за колосок.
Конечно, губернатор Носов сказал это, не вдумываясь. Но парадоксальным образом оказался прав: у инакомыслящих в России один способ действий — объезд. Все остальные никак не вправе называть себя диссидентами, ибо молча или протестуя, но в идеальном смирении поддерживают этот порядок вещей. Вероятно, он им нравится. И губернатор Магаданской области нравится, иначе он не был бы губернатором.