До революции 1917 года будущий большевик, чекист и руководитель ряда сталинских лагерей не имел никакого отношения к революционному движению. Работал в Риге маляром, рано обнаружил в себе талант живописца, уехал за границу учиться в Берлинском королевском художественном училище. Вернулся домой дипломированным художником, готов был творить, но тут началась Первая мировая война...
Эдуард Берзинь (по-латышски его фамилия, конечно, произносилась Берзиньш) был призван в армию, храбро воевал за царя и российское отечество, получил в награду Георгиевский крест 4-й степени. Образованного и храброго воина произвели в офицеры.
В рядах красных стрелков
После Первой мировой войны, видимо, он все же был намерен стать художником, но помешала революция. Почему же он добровольно пошел в красные стрелки, создавал артдивизион Латышской стрелковой дивизии и командовал им?
Как бы там ни было, артиллерийский дивизион Эдуарда Берзиня летом 1918 года сыграл важнейшую роль в подавлении восстания левых эсеров в Москве. Вскоре Берзинь прославился при разоблачении «заговора Локкарта», а в январе 1919 года вместе с другими красными латышскими стрелками победоносно вступил в Ригу...
Эльза, будущая жена Берзиня, позднее вспоминала, как он сделал ей предложение в тот день, когда большевики в мае 1919 года оставляли Ригу. Бросив свой дивизион, Эдуард Берзинь прибежал к ней домой и пояснил: или она немедленно выходит замуж за него и отступает вместе с ним, или же они расстаются на неопределенный срок. Девушка взяла мешочек, где находились две пары чулок и несколько носовых платков, и пошла вместе с любимым прочь из родного города...
Позже Берзинь участвовал в решающем сражении Гражданской войны в России — роль латышских стрелков в победе большевиков над войсками генерала Деникина под Кромами и Орлом огромна.
На Колыме
Закончилась Гражданская война в России. Казалось бы, берись за кисть и рисуй. Однако, рассказывая о судьбе Эдуарда Берзиня, слова известной песни Раймонда Паулса можно перефразировать так: «Жил-был художник один... золото он добывал».
В 1926–1931 годах был одним из инициаторов и руководителем строительства «Вишхимза» — секретного завода по производству боевых отравляющих веществ. Заметим, что Берзинь строил завод силами заключенных Вишерского отделения управления Соловецкого лагеря особого назначения.
В 1931 году Эдуард Берзинь был назначен начальником Дальстроя — организации, которой предстояло осваивать Колыму с помощью сети лагерей и добывать здесь золото. Вскоре Берзинь добился вопиющего нарушения советских законов. По его предложению, решением Политбюро Колыма была выведена из подчинения советским органам. Власть в регионе осталась лишь одна — неограниченная власть Эдуарда Берзиня. По сути, он стал одним из создателей системы ГУЛАГа, частью которого стал Дальстрой.
Суровую характеристику дал ему бывший заключенный, известный писатель Варлам Шаламов: «Он был хозяином жизни и смерти десятков тысяч людей...». Тот же Шаламов, характеризуя Берзиня, утверждал, что «людям он не верил» и будто бы полагал, что все заключенные инженеры — вредители.
Палач или мечтатель?
Но так ли все просто? В 1937 году Эдуард Берзинь по своей инициативе написал проект плана развития Колымы на много лет. И вот что в этом плане самое главное. «К концу 10-летия Колыма должна достигнуть того же уровня, что и другие индустриальные районы Союза. Она должна иметь постоянное население, в основном прочно связанное с областью, живущее в обычных культурных условиях... Решение этих задач предполагает переход Колымы в ближайшие годы к обычному советскому административному устройству».
Под пытками он признался, что был латышским националистом, иностранным шпионом. В 1938 году его расстреляли, а в 1956-м реабилитировали. Но реабилитирован ли он историей? Ведь и при его руководстве Дальстроем сотрудники НКВД находили здесь «врагов народа». Кем же он был, Эдуард Берзинь?
Я не случайно вспомнил о герое песни Паулса, художнике-мечтателе, который продал дом ради того, чтобы подарить любимой миллион алых роз и не получить ничего взамен. Не исключено, что Эдуард Берзинь тоже был мечтателем, поверившим в идею о всеобщем равенстве, а потом и в идею о «перевоспитании трудом», не задумывавшимся о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад. А когда он понял, что ГУЛАГ на Колыме не нужен, уже не мог ничего изменить...