Мемуар о проходимце с евойной "славяно-греко-латинской академией"
***
От «Иерихонской трубы» до ректорства-докторства:
причуды карьеры Сергея Храмешина
Своего однокашника по Санкт-Петербургской духовной семинарии Сергея Храмешина я не видел с начала «нулевых», когда по епархиальным и приходским делам навещал Северную столицу и свою alma mater. Прежнего «Серёги-пожарника» как ни бывало: передо мной стоял строгий, изысканно одетый господин с явным профессорским апломбом. Впрочем, обо всём по порядку…
…В 1995 году среди первоклассников СПбДС (тогда в семинарской системе образования существовали не курсы, а классы) появился необычный воспитанник из города Карачева Брянской области, с первых дней прозванный Пожарником. На свое прозвище персонаж не обижался, а сам способствовал распространению оного – после вечерней молитвы ходил в гости то в одну, то в другую келью семинарского общежития, с увлечением рассказывая о годах своей армейской службы в пожарной команде. При этом в руках держал брандспойт – своеобразную память о своем прежнем огнеборчестве. На следующее утро за завтраком в трапезной СПбДАиС непременно звучала фраза: «К вам вчера Пожарник заходил? И как?..». В ответ следовали заготовленные по этому поводу шуточки, наподобие: «Ох, едва выпроводили». Балагур и весельчак Серёга подолгу задерживался в гостях, а спать ребятам всё же хотелось. Ладно бы еще прослушать его байки о тушении чего-нибудь, но голос, подобный Иерихонской трубе, заполнял акустику нескольких комнат сразу, что вовсе не увлекало утомившуюся за день семинарскую и академическую братию.
История с «трубой» так бы и не получила продолжения, если бы Сергей сам не напросился петь в хоре. Поэтому его деятельное участие в богослужениях ощущалось почти за сотню метров на подступах к семинарскому храму, если теплое время года позволяло открывать форточки. А после всенощной или литургии за трапезой можно было также услышать сквозь едва сдерживаемый смех: «Говори громче, я сегодня всю службу рядом с Пожарником стоял(а)!». Если же Сергею выпадало отвечать на том или ином уроке (как в школе), то одноклассники покатывались от хохота: вольный и пространный подбор фактов, своеобразная логика и громогласная манера выступления вынуждали преподавателя скорее усадить его на место и вызвать к доске другого семинариста.
Больше никаких странностей за Пожарником не наблюдалось, за исключением оной: временами он ни свет ни заря выходил семинарского здания на Обводном, 17 и возвращался аккурат к 23:00. Надо сказать, что до появления в Питерской «системе» инспектора Дамиана (Залётова), а также нашумевшей в свое время истории с «анаксиосом» начальство слабо контролировало посещаемость занятий и молитв (утренних и вечерних), главным для бурсака было успеть возвратиться к отбою. С чем Сергей Храмешин справлялся весьма успешно. Однако об этом – чуть позже…
Чтобы далее не утомлять уважаемую публику, скажу кратко: наш герой на протяжении всей семинарской учебы играл роль Иванушки-дурачка. И это ему удалось на славу. Вот только в академию Сергея не взяли: не обнаружила наша профессорско-преподавательская корпорация никаких особенных дарований в славном юноше из Карачева, вручила ему диплом об окончании СПбДС и отправила с предписанием от Учебного комитета на церковно-приходское служение в родную Брянщину, куда он, как следовало полагать, возвращаться вовсе не собирался.
С тех пор много воды утекло. И вот встречаю я Сергея в наступившем третьем тысячелетии на одной из улиц славного города Питера. «Чем, – спрашиваю, – занимаешься?». На что получаю добротно отпечатанную визитку с указанием разных званий и должностей. И устный краткий комментарий: «Фирма у меня. Готовим курсовые, дипломы и диссертации на заказ. Если нужно – можешь к нам обращаться, берём недорого». Действительно, прайс-лист храмешинской конторы удивил своей демократичностью: сейчас бакалаврская не меньше 60 тысяч «деревянных» стоит, а тогда можно было кандидатом наук сделаться у Пожарника всего за 80. Пусть и рубль в два раза подешевел, но всё же… Секрет оказался прост: на Сергея работали несколько десятков ученых и специалистов самых разных областей научного знания – от историков и филологов до знатоков каких-нибудь ископаемых ящеров. Сам же рабочий процесс, по словам коммерсанта от науки, был выстроен конвейером. Диссертации и прочие тексты писались по заранее заготовленным шаблонам – нужно было только подставить нужные факты и выводы, собственно же изыскательской деятельности оказывалось немного. Конечно, невозможно написать по трафарету хорошую работу по творчеству, скажем, композитора Сергея Гаврилина. Но этого заказчикам и не требовалось: проторенная дорожка для дипломов и диссеров типа «Экономика и предпринимательство в России XIX столетия» приносила и радость заказчикам, и постоянный доход авторам, ну и отцу-основателю на жизнь оставалось с избытком. В той же беседе Сергей обмолвился, что сам теперь получает высшее образование, и уже не первое. Мне оставалось только устыдиться: на тот момент кроме «корочки» об окончании семинарии не имел за плечами ничего…
И вот теперь господин Храмешин – «доктор философских наук, доктор богословия, выпускник Гарвардского университета, ректор Славяно-Греко-Латинской академии», как об этом возвещает нам сирым и убогим интернет-сайт церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы села Спирово Волоколамского района Московской области: http://spirovo.ortox.ru/2017/11/14/vstrecha-v-obshheobrazovatelnom-uchrezhdenii/. Горько размышляешь про себя: «Как же так? Учился, жил под одной крышей с таким великим человеком – и не находил нужным набраться от него ума-разума! Глядишь, уже в профессорах бы ходил да с выпускниками Оксфорда и Гарварда на дружеской ноге пребывал. А теперь сиди в своей провинции и помалкивай в тряпочку – сам виноват…»
Если кто читал «Очерки бурсы» Помяловского, воспоминания о ней же Мамина-Сибиряка и других литераторов из духовного звания, то вполне мог уяснить, что принятие на себя маски юродства вполне гарантировало выживание в бурсацкой среде. Таким образом юноша мог сохранить в себе человеческие черты, чтобы в своём будущем церковном служении исполнить завет Христов быть светом миру. В случае с нашим героем всё выглядит схожим, если бы не обстоятельства, о которых было сказано выше.
…Как-то я оказался на одном приходе с неким из наших выпускников, человеком весьма сложной судьбы. Попав в крайне затруднительные жизненные обстоятельства, он попросил помощи и рассказал, что имеет прямое и непосредственное отношение к «теме». Какой – вполне можно догадаться. И когда-то водил дружбу с архиереями и монахами, чья нравственная жизнь, мягко говоря, вызывала нарекания. Однажды беседа с ним зашла о выпускниках Питерской «системы». Мой однокашник ни с того ни с сего вдруг выпалил: «А ты знаешь, таки куда временами исчезал Пожарник?». Я ответил, что как-то об этом не задумывался, дескать, друзьями мы не были и его жизнь меня не интересовала. «Так вот, – продолжил мой несчастный товарищ, – представляешь: он летал в Париж к Гурию Шалимову, да так всё обделывал, что с утра бегом в аэропорт, а к вечерней молитве в “систему” успевал возвращаться!». В голосе моего собеседника угадывалась нескрываемая зависть – будь он таким же расторопным, ещё не так бы смог уложиться…
Не берусь судить о блиц-визитах Сергея в Париж к весьма неоднозначному архиерею. Может быть это и клевета. Но то, что молодой человек, притворяясь придурковатым Пожарником, тщательно выстраивал карьеру со множеством званий, степеней, титулов – свершившийся факт. Сколько из них действительно заслужены, а сколько – «липа», известны лишь ему одному, да Господу Богу ведомы. Но лично я не хотел бы отдавать своих детей в научение к этому «доктору» и «ректору».
***
Упоминаемый Гурий Шалимов знаменит разве что своей голубой репутацией. Был епископом МП в Париже. Но юный гражданин Франции, на коего преемникоапостол направил свой амур, грозился подать во французский суд. Тогда патриархия срочно вытащила Гурия из Парижу и направила в Магадан.