Михаил Шуфутинский на РСН: Все до сих пор считают, что я живу в Америке
М. ШАХНАЗАРОВ: Добрый день! У нас в гостях Михаил Захарович Шуфутинский.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Тёзка.
Тёзка, да. Только я – Сергеевич, а Вы – Захарович. Был у нас вчера мой прямой тёзка – Михаил Башкатов, КВНщик. У нас сегодня вообще день творческий! Сегодня из команды КВН «Уездный город» были ребята. В студии сейчас играет Billy’s Band – прекрасная команда, наверняка всем известная. Михаил Шуфутинский в нашей студии.
Так думаю, ансамбль «Лейся песня» ещё был.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Был, да. В какой-то период моей жизни.
М. ШАХНАЗАРОВ: Я был ещё достаточно маленький. А ведь сколько людей прошло через этот ансамбль! И Валерий Александрович Кипелов, насколько я знаю.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Это после меня. Я эмигрировал уже.
М. ШАХНАЗАРОВ: Да, и Николай Вячеславович Расторгуев там был. Многие. Игорь Владимирович Иванов, кстати тоже.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Игорь Иванов у истоков был, в самом начале. Он первый спел «Прощай! От всех вокзалов поезда». Потом, когда мы разошлись, и стало два ансамбля: «Надежда» и «Лейся песня». Михаил Плоткин сделал «Надежду», Игорь Иванов ушёл с ним. А у нас остался Влад Андрианов, второй солист. Он пел таким же голосом модным молодёжным тогда. Репертуар сливался.
М. ШАХНАЗАРОВ: Я вспомнил это, потому что в детстве была пластинка «По волнам моей памяти» Тухманова. Я помню, что мы ехали пацанами в автобусе, в «Икарусе» на соревнования, она звучала, записанная на кассету.
М. ШУФУТИНСКИЙ: «Во французской стороне…»
М. ШАХНАЗАРОВ: Да, вот это Иванов пел. Да-да.
М. ШУФУТИНСКИЙ: А Андрианов пел: «Когда это было, когда это было…», – тоже из этого же альбома ансамбля «Лейся песня». Да, был такой период в жизни моей. Должен сказать, что лихой.
М. ШАХНАЗАРОВ: Артисты всегда были людьми лихими, скажем так, и непростыми. Потом была эмиграция, да?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Эмиграция была, да. Она, в общем, была предсказуема. Я давно подумывал об этом. Не о том, чтобы эмигрировать, потому что слово «эмиграция» было не совсем понятное, и у меня ассоциировалось с каким-то воссоединением семей. Никаких семей у меня не было нигде, конечно. Тогда ведь выпускали только в Израиль по фальшивому какому-то вызову, по воссоединению с какой-то двоюродной тётей, которая умирает и просит: «Сынок, приезжай ко мне!».
Для меня это всегда было возможностью увидеть что-то ещё, кроме того, что я видел здесь, поскольку здесь я уже всё видел. Всё-таки для меня это была закрытая страна, я никуда не мог отсюда выехать, ни за границу, ни на гастроли, ни в туристическую поездку. Предсказывали, что будет последняя лазейка, она и была действительно последней, третья волна эмиграции.
М. ШАХНАЗАРОВ: В каком году это было, 1981?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да, в первый месяц 1981 года. Когда такая лазейка открылась, говорили, что на короткий срок. Мы уезжали не туда, мы уезжали отсюда. Я понимал, что это большая ответственность.
В общем-то, я здесь был материально обеспечен. Мы жили неплохо: у нас была квартира, машина. Старший сын уже ходил в первый класс. Все были довольны. Моя жена, царство ей небесное, красивая русская женщина. Мы жили прекрасно. Ей не очень понравилась идея отъезда, она боялась этого. Мои родители говорили: «Ты, что, с ума сошёл? Ты никогда не будешь на хозяина работать! Да, ты не знаешь, там зелени нет! Там одна пластмасса везде! Там стреляют из автоматов на улицах!» Я понимал, что, если я поеду, и мне там не понравится, то я найду себе работу, сяду за баранку, что угодно.
М. ШАХНАЗАРОВ: И многие же сели.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да. Но если я не поеду, то я никогда не узнаю, прав ли я или нет.
М. ШАХНАЗАРОВ: Многие друзья моих родителей уезжали в те времена, 1978-1980 года. Кто-то устроился, прошёл через тернии к звёздам, кто-то сломался, допустим, жил здесь, сравнивал жизнь здесь: запреты, «занавес», с обеспечением неважно обстояли дела, и т.д. Это было. Чтобы пройти в кабак, надо было пятёрку дать. Я тоже застал эти времена. Мы подходили к швейцару, давали трёшку или пятёрик, после чего он говорил: «Ребята, проходите, потому что очередь стоит».
Кто-то ломался, кто-то находил себя, но я могу сказать честно, что больше тех, кто себя нашёл. А, те, кто не нашёл, периодически начинают писать какие-то письма, как плохо жить в современной России. Они не были здесь лет 20-25 уже. Откуда вот это?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Дело в том, что большинство людей нашли себя или смирились с той жизнью, которую они получили, к которой они привыкли, она их устроила. Есть очень много успешных людей. Всё зависит от окружения, в котором ты рос, и от полученного образования, или которое тебе родители как-то прививали. Если ты оказываешься там, и говорят: «У него хороший английский». Я всегда говорю: «Послушай, какой у него русский, поэтому у него такой английский». Насколько человек развит, настолько он и воспринимает окружающий мир.
Я помню людей, даже одного коллегу, который в своё время начал ездить в Вашингтон, я тогда ещё жил в Нью-Йорке. Он приезжал проситься обратно. Стоял в очередях. Его пустили обратно через какое-то время. Потом он здесь ездил по гастролям, собирал какие-то залы. Его концерт назывался «Парень, который кое-что может рассказать». Он рассказывал свои невыдуманные истории, о том, как ему было тяжело, не везло, что ему не нравилось. Он говорил: «Я работал в такси, но при этом записывал диски. Мой адвокат говорил, что я могу делать что угодно, но такси нельзя бросать». Я не буду говорить фамилии. Вот так. Кто как смог.
Я понимал, что у меня нет обратного пути, обратной дороги нет. Двое детей пошли в школу, их английский лучше моего русского.
М. ШАХНАЗАРОВ: Они уже думают по-английски.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Конечно, они моментально всё в себя впитали. Я работал много, было тяжело, жена работала, но ничего. Как только у меня стало получаться с пением репертуара на русском языке, с того момента я почувствовал себя увереннее.
М. ШАХНАЗАРОВ: Без музыки Вы себя уже не мыслили, когда ехали туда? Вы представляли себя только в данной профессии?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да. Мне было 32 года. Я понимал всё-таки, если я не буду заниматься конкретно музыкой, то чем-то, связанным с ней. Например, я понимал, что, приехав туда при определённом знании английского языка, я мог бы работать в музыкальной библиотеке, мог бы включать в студии провода, у меня был опыт работы в России на фирме «Мелодия».
М. ШАХНАЗАРОВ: Благодаря музыкальному образованию Вы могли бы устроиться.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Образованию и опыту, мне было уже 32 года. Я понимал, что можно вообще никуда не устроиться. Когда я приехал, у меня спрашивали: «Ваша профессия музыкант? А, музыкант! Ну, да, да. Вы знаете, у нас только профсоюзе композиторов 32 тысячи музыкантов. Нет, ну, что Вы! Музыкант у нас – не профессия. Сейчас дадим Вам три направления».
И я пошёл в первое направление: за супермаркетом идёт лента, за которой мужчины стоят и упаковывают капусту в коробки, раз-раз-раз. Я так подумал: «Если не будет, что кушать, то я пойду. Но сейчас пока…» Я вернулся, говорю: «Вы знаете, я не справлюсь с этой работой. Что-нибудь другое можно?» И так пару раз я ходил на разные работы, понял, что я не справлюсь ни с чем другим, кроме музыки.
М. ШАХНАЗАРОВ: А работа в ресторанах закаляет.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Работа в ресторанах – да. Ты получил работу, у тебя есть зарплата. Ты делаешь всё, что хочешь, что можешь. Можешь днём где-то подрабатывать, и я в студиях работал. Там нормально, нерадостно, но ты чётко знаешь, что ты можешь себе позволить.
М. ШАХНАЗАРОВ: В советское время в ресторанах, не во всех, правда, но работа тоже была хлебная.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да, конечно! Я работал в разных московских ресторанах. Я работал в самых злачных местах.
М. ШАХНАЗАРОВ: Жители республик Закавказья отличались щедростью.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Закавказья, потом были же всякие подпольные знаменитые картёжники, игроки в бильярд, которые тоже приходили. Я работал в ресторане «Варшава» одно время, там внизу был бильярдный зал. Они собирались ночью. Нам разрешали играть до часа, до двух часов ночи – это неслыханно было для Москвы! В 11 часов вечера все закрывались, music stop. Мы играли, и нам платили очень прилично. Я баловался сигаретами Marlboro, Winston.
М. ШАХНАЗАРОВ: Вы заговорили про кабацкую музыку, и я вспомнил учительницу пения в школе, красивая была женщина. Она ещё работала в ресторане, правда, от нас это всячески скрывали, и она скрывала. Потом сказали, мы наоборот относились к ней с уважением: «Людочка поёт в ресторане». Она была действительно клёвая во всех отношениях. Она могла и приложить хорошо, если надо. У нас пение было любимым уроком. Фигуристая, красивая очень была женщина.
Я почему про ресторан ещё заговорил, Лайма Вайкуле тоже же начинала.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да.
М. ШАХНАЗАРОВ: В Москве было до двух, а там же были «ночники».
М. ШУФУТИНСКИЙ: Там Запад был.
М. ШАХНАЗАРОВ: Михаил, Вы живёте на две страны после приезда в Россию?
М. ШУФУТИНСКИЙ: С тех пор, как я вернулся из Америки в 1990 году, уже 25 лет прошло. Все до сих пор почему-то считают, что я живу в Америке.
М. ШАХНАЗАРОВ: Я могу сказать честно, я тоже так считал.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Нет. Конечно, я привязался сильно ко всему там, сюда я приезжал только с гастролями, но всё чаще и чаще. Мне хотелось быть здесь больше, поскольку в воздухе был какой-то микроб свободы. Я же говорил и думал на этом языке, мне здесь было комфортно, уютно. Все знали каждую песню, которую я спел. Я сюда вернулся первый раз в 1990 году, вышел на стадионе в Киеве. Это была одна огромная страна, дворец спорта, 10 тыс. зрителей. Когда я выше, они все взорвались. Они начинали аплодировать, как только первые аккорды песни начина играть оркестр. Я говорю: «Я хочу здесь жить». Это же для меня большего ощущения счастья нет.
М. ШАХНАЗАРОВ: Для артиста – естественно!
М. ШУФУТИНСКИЙ: Конечно! Никогда не мог себе представить, что будет 75 концертов за три летних месяца на заполненных стадионах. Приехали на 2-3 выступления сначала, всё так понеслось. Когда я вернулся в Лос-Анджелес в ресторан «Подмосковные вечера», 120 мест. 8 часов вечера, 120 американцев, пирожки, шашлык, борщ. И мы – в русских рубахах. Потом в 21:00 они уходят, после того как потанцевали, поплясали. В 21:30 начинается заезд эмиграции в ресторан. К 23:00-23:30 зал набивается. Мне пришлось петь те песни, которые вышли уже на моих пластинках. Я думаю: «Почему я должен петь их здесь для 120. Когда там я смогу их петь для всех, кто хочет и просит».
И так постепенно я чаще стал приезжать сюда, потому что меня манило сюда. Два месяца прошло, вернулся – всё как-то поменялось опять. Всё хлынуло так наружу. Я приезжал каждый раз обратно туда и говорю: «Ребята, вы не понимаете. Надо ехать обратно в Россию, надо там жить, развивать. Там всё гудит, кипит».
«Ну, да, 90-е», – сейчас говорят. Без этих 90-х ничего бы не случилось, потому что за 90-е произошло то, что на благополучном Западе происходило, на это требовалось 40-50 лет, на то, что здесь произошло в 90-е. Всё это я прекрасно понимал.
М. ШАХНАЗАРОВ: В принципе, Америка прошла через такое, если посмотреть, то и стрельба была, ещё какая! И чего только не было. Всё это было.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я постепенно начал ездить в Америку два раза в год, в июле и январе. Я уже здесь осел, у нас уже был коллектив, у нас была своя компания. Жена стала чаще сюда приезжать, дети стремились. Я уже понял, что живу здесь и уже никуда не поеду.
М. ШАХНАЗАРОВ: А детишки сейчас где? Один сын, насколько я знаю, здесь.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да, старшему сыну 42 года, он здесь.
М. ШАХНАЗАРОВ: Всё равно детишки.
М. ШУФУТИНСКИЙ: У него компания. Он – продюсер звука для кино, делает много вещей связанных с производством кино. Он много работает в Голливуде, потому что он там начинал учиться этому и там этим занимался. Он работал в CNN, серьёзный очень специалист, его приглашают. Он работал с Джорджем Лукасом на «Звёздных войнах» со звуком. В Японии у него есть много работы. У него трое детей. Он живёт здесь, в Москве, в самом центре.
М. ШАХНАЗАРОВ: Для дедушки Вы очень хорошо выглядите!
М. ШУФУТИНСКИЙ: Младшему сыну 40 лет в этом году. Он был военным 20 лет. Он был в Navy, серьёзный военный парень. Он там учился, окончил университет, стал доктором наук. Сейчас он специализируется на безопасности. То, что у нас делает санэпидемстанция, грубо говоря, только там всё серьёзнее. Он может прийти, снять соскоб со стены и закрыть судоверфь, сказать: «Пока не приведёте в порядок всё, у вас ничего не будет здесь». Он возглавляет большой отдел в огромной фармацевтической компании. Работает. У него четверо детей, мои внуки. Очень хорошая, удачная семья. Они живут в Филадельфии.
М. ШАХНАЗАРОВ: Болеет за Филадельфия Флайерз, наверно?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я не знаю точно за кого, но старшему внуку уже 21 год, учится на международных отношениях. Младшей внучке – 3 года. У меня семеро внуков с таким разбросом по возрасту.
М. ШАХНАЗАРОВ: Это же хорошо. Это же самое большое богатство.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я туда время от времени приезжаю. В Лос-Анджелесе я почти не бываю. Жена, царство ей небесное, в прошлом году нас покинула. Так живём двумя семьями, собираемся вместе. Дети меня очень любят. Я очень рад, что так всё сложилось.
М. ШАХНАЗАРОВ: У нас во время эфира поднималась тема России, Америки, Советского Союза. Кстати, в последнее время говорят о Советском Союзе и каких-то ностальгических настроениях. Есть ли у Вас какая-то ностальгия по тем временам, именно по Советскому Союзу?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Есть некоторое вещи, вспоминая о которых, думаешь, что, наверно, это была правильная попытка сделать что-то определённым образом. Есть только какие-то моменты, не всё, их немного. Здесь пока я жил до эмиграции, что греха таить, ложь и лицемерие были принципами жизни советского человека. Говорил одно, думал другое. Не дай Бог, ты перепутаешь, будешь говорить другое, а думать одно, вдруг услышит кто-то. Мы прошли через это. В периоды, когда я был маленький, вообще было страшно. Потом всё-таки началась «оттепель».
Моменты ностальгии какие-то есть, потому что всё-таки западная цивилизация в большей массе – общество потребления. Не все, но в большей массе. В Советском Союзе было принято хотя бы говорить о том, что ты стремишься к каким-то достижениям. Можно было думать, что мне за это так мало платят, и вообще, что это такое? Но говорить про зарплаты было неудобно. Считалось, что я не могу признаться, что я человек материальной зависимости. Нет! Для меня важна моральная сторона. Это нам прививали с детства, и это отражалось на наших стремлениях. Мы хотели добиваться больших успехов. И добивались.
М. ШАХНАЗАРОВ: Безусловно. Я вывел для себя формулу: мы ностальгируем по временам нашей молодости, юности, детства даже. Действительно, в Советском Союзе было хорошее. Если не прогнила до конца «верхушка», то, может быть, из этой гуманной идеи получится.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Она была хорошей идеей, но её было очень трудно осуществить.
М. ШАХНАЗАРОВ: Практически её осуществить, наверно, невозможно, потому что пример всего мира показывает, что эта идея пока может остаться только на бумаге, на мой взгляд.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Много вернулось оттуда, показав своё другое лицо. Например, я при советской власти, живя здесь, руководя одним из самых популярных коллективов, модного вокально-инструментального ансамбля, 5 млн – тираж пластинок, меня только один раз показали по телевизору. Ансамбль «Лейся песня» был показан по телевидению, потому что пели с Анной Герман. Она продавила, заставила, и нас показали на день Советской армии. Меня – далеко-далеко, потому что я был с бородой. А с бородой только три человека: Ленин, Маркс и Энгельс.
Сейчас я хожу только на те программы, которые я хочу пойти, когда меня зовут. На которые не хочу – нет. Но то же самое, очень многим ты не подходишь «по формату», т.е. это такой зловещий привкус оттуда пришёл. Дело даже не в формате, а во вкусовщине. Редактор хочет – ты будешь, не хочет – не будешь.
Например, 13 апреля – мой день рождения. У меня сольный концерт в Кремле! Кто мог подумать, что я, еврей Шуфутинский, в 2016 году в Кремле выйду на сцену и дам сольный концерт, при этом все билеты проданы. Тогда это было даже невозможно себе представить, правда?
М. ШАХНАЗАРОВ: Были случаи, например, есть такой футболист Милевский. Он играл в Риге, его в «Спартак» московский пригласили. Они летели на игру, по-моему, с Австрией, где он впоследствии жил. У трапа ему сказали: «Ты не летишь» – «Как?» И потом до него дошло, что по графе грохнули.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Тогда, конечно. У меня тоже было много случаев. Мой первый выезд заграницу в Вену, уже с документами на ПМЖ.
М. ШАХНАЗАРОВ: В Вене был центр.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Три дня.
М. ШАХНАЗАРОВ: Это повезло ещё, три дня. Многие подолгу оставались.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Нет, это последняя волна. Нам надо было выбрать Израиль или другие страны. И Вена сразу пересылала или сразу в Израиль, или в Италию. Там мы месяц ждали.
М. ШАХНАЗАРОВ: Не будем говорить о политике, её и так достаточно в эфирах в будние дни. Поговорим о законах в США и законах в России. Сколько процентов законов соблюдается в Соединённых Штатах и на сколько процентов они соблюдаются в России?
М. ШУФУТИНСКИЙ: В Штатах они соблюдаются, наверно, точнее, чем здесь со стороны власти. Закон есть закон. Ты никуда не денешься. Люди естественно нарушают закон, как все живые люди и здесь, и там. В Америке очень серьёзная, жёсткая система налогов, нужно платить большие деньги, при определённой ситуации до 40% твоего заработка. При этом все платят, но там тебя не могут привлечь к суду за то, что ты пытался скрыть доходы. Если ты скрыл, мы тебя поймали – ты ответишь. Если пытался, то это не считается противозаконным. На улице даже есть масса всяких маленьких таксовых фирм. Там сидит бухгалтер, адвокат, говорят: «Мы вам поможем сократить налоги, увеличить доходы». Считается, что надо дать человеку заработать.
У нас превентивно, наверно, я так думаю, если ты пытаешься скрыть что-то, тебя сразу начинают дёргать, таскать. Мне так кажется. При этом люди здесь пытаются скрыть налоги. Как я понял, у них здесь это удаётся гораздо успешнее, чем в Америке.
М. ШАХНАЗАРОВ: Везде от налогов пытаются уйти. В Скандинавии, Норвегии во все тяжкие пускаются.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Лишь бы не уплатить.
М. ШАХНАЗАРОВ: Они очень на нас похожи. Правда, научили их наши ребята работать в лихие 90-е. В Мурманске аферисты такие, что мама не горюй. Там надо держать ухо в остро. Не все, конечно, но есть прослойка, которая связана с рыбным бизнесом.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Что такое США? Особенно Запад и Восточное побережье, где Нью-Йорк, Бостон. Там же всё намешано, там такой водоворот всего. Поэтому там все научились всему, как что делать, но законы соблюдаются. Закон есть закон, и ты должен ему подчиняться, потому что есть такая поговорка: «В Америке лучше говорить правду – дешевле обойдётся». Однажды тебя поймают, ты будешь виноват и никуда не денешься. Если они начали за тобой следить, значит, в этот процесс уже вложены какие-то деньги.
М. ШАХНАЗАРОВ: А их отбыть надо.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Их надо отбить. Здесь у нас немножко по-другому. Я – законопослушный гражданин. Там меня научили этому. Тем не менее, мне кажется, что есть некоторые вещи, когда мне понадобилось бы куда-то зайти, воспользоваться своим именем, известностью, как-то с кем-то договориться, получить для себя поблажки, хотя бы временные. В Америке это невозможно. Там очень жёстко с этим. Я думаю, так в области законов.
М. ШАХНАЗАРОВ: Давайте, перейдём к музыке с этой темы. Что слушаете?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я слушаю всё постоянно. К сожалению, очень много времени уходит на слушание эфиров разных музыкальных радиостанций, потому что я должен быть в курсе дела, поскольку я в этой индустрии. Поскольку я выпускаю альбомы, выпускаю песни и звучу на радиостанциях, мне нужно понимать, что происходит в музыке, которая сегодня культивируется, которая везде звучит. Я это делаю в машине. В машине это просто.
М. ШАХНАЗАРОВ: Мне кажется, радиостанция стала приложением к машине.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Абсолютно. Иногда включаешь телевизор в машине, его уже не хочется смотреть. А радио слушаешь, ты видишь всё, что происходит вокруг, получаешь информацию из окон и слушаешь. Пока кнопка не останавливается на радио «Джаз», допустим, где музыка другого толка, хотя не такой уж джаз.
М. ШАХНАЗАРОВ: Вы любите джаз?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Конечно! Я всю жизнь этим занимался. С этого и началось моё увлечение музыкой в детстве. Радиостанция «Джаз» всё-таки немного коммерческая, хотя там вся музыка, которую я знаю.
М. ШАХНАЗАРОВ: Там «сладкого» много.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Много.
М. ШАХНАЗАРОВ: Там, допустим, могут поставить Kenny G. Какой это джазмен по большому счёту? Не в обиду сказано.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Очень коммерческий. Он музыкант потрясающий.
М. ШАХНАЗАРОВ: Его нельзя поставить в один ряд с Dizzy Gillespie, BB King или Nat King Cole.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Абсолютно. Но бывают там хорошие примеры. Эту музыку я слушаю. У меня много дисков, в компьютере хранится огромное количество разной музыки: и рок-музыка, и джаз.
М. ШАХНАЗАРОВ: А что слушаете из рок-музыки?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Mötley Crüe.
М. ШАХНАЗАРОВ: Mötley Crüe у меня тоже есть на флешке. Они хорошие рок-н-ролльщики.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да. Часть моего воспитания прошла на The Beatles, поэтому больше всего я люблю традиционный рок.
М. ШАХНАЗАРОВ: Old school, как называется.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Old school, да. Металл-музыка для меня не слишком «ухоприятна», скажем так, хотя я слушаю и понимаю.
М. ШАХНАЗАРОВ: А я грешу до сих пор.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Серьёзно?
М. ШАХНАЗАРОВ: Да! Я грешу.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я стал постарше.
М. ШАХНАЗАРОВ: Симфо-металл сушаю до сих пор.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Нет, такие вещи интересны, когда есть какая-то связь, смесь этих жанров. Конечно, больше тяготею к джазу, причём, не чистому джазу. Допустим, группа Chicago. Я знаю каждую их песню.
М. ШАХНАЗАРОВ: Я вчера, кстати, их слушал.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Серьёзно?
М. ШАХНАЗАРОВ: Серьёзно!
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я был на их концерте в Америке. Когда мы переехали, первое, что мы с женой сделали – пошли на те концерты, которые нам нравились. Мы слушали Chicago. Она обожала Tom Johnson. Мы поехали в Брисбен, Music Hall, там я купил по $60 два билета, невероятная для нас сумма тогда была. Зато, Tom Johnson’а с 6 ряда слушали.
Я слушал Miles Davis’а. Я был у Stevie Wonder. Я помню великолепный концерт Ray Charles’а. Я был везде, где только можно из тех концертов, которые мне нравились, когда мне исполнители нравились. Сейчас я очень прилично знаю русскую хоровую музыку, поскольку этому учился. Я люблю иногда сесть дома, особенно когда никого нет, в последнее время я полюбил одиночество, включить «Колокола» Сергея Рахманинова или «Поэму памяти Сергея Есенина» Георгия Свиридова, юрловская капелла. Я слушаю хоровую музыку, она меня так уносит в эту даль. Ты забываешь обо всём. А телевизор когда смотришь, ты всё-таки видишь, даже «Mezzo» включаешь, видишь – классическая опера. Смотришь и перестаёшь слушать. Ты смотришь на эти декорации. А просто музыку послушать, закрыть глаза – это восхитительно!
М. ШАХНАЗАРОВ: Я, наверно, тоже смотрю только футбол и хоккей, больше ничего.
М. ШУФУТИНСКИЙ: По роду службы приходится.
М. ШАХНАЗАРОВ: А какое кино любите? Что запомнилось из последнего?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Даже не могу сказать, потому что сажусь около телевизора, ложусь перед сном в кресло и под него засыпаю.
М. ШАХНАЗАРОВ: Я фильм «Выживший» смотрел в четыре или три присеста, я уже не помню.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Заснул, и всё! Разные фильмы есть, многие нравятся. Забываю названия, потому что тоже по этой же причине, не досматриваю до конца: обязательно надо куда-то ехать, обязательно надо куда-то идти.
М. ШАХНАЗАРОВ: Я всегда советую посмотреть нашим радиослушателям фильм, который произвёл на меня впечатление. Может, смотрели, немецкий фильм «Жизнь других». Очень советую Вам. Он взял «Оскар», 60 призов в тот год, лет 8 назад.
М. ШУФУТИНСКИЙ: «Жизнь других»?
М. ШАХНАЗАРОВ: «Жизнь других». Он про конфликт Азии и известного немецкого драматурга. Очень сильная картина. Её посмотришь, а потом два часа ходишь и думаешь, что ты только что увидел, и какой страшный бывает срез в жизни, там, где ты смог побывать. Советую этот фильм.
Я думаю, что стоит наладить мост с нашими радиослушателями. Доброе утро!
СУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! С удовольствием слушаю Вашу программу. И к Михаилу вопрос: скажите, пожалуйста, что бы Вы сами для себя в Вашей жизни выбрали эдакое, самое-самое! Естественно, прошу отложить Вас в сторону такие варианты как дети, внуки. Это само собой разумеется. Именно из Вашей творческой жизни, ответьте, пожалуйста! Спасибо!
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я не очень понял вопрос. Чтобы я выбрал из моей творческой жизни?
М. ШАХНАЗАРОВ: Да, самое основное.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Что бы я выделил? Я бы выделил даже не из творческой жизни, а вообще из своей жизни один из самых главных моментов – возвращение.
М. ШАХНАЗАРОВ: Это, действительно, было неожиданно.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да, это неожиданно было, потому что этому предшествовали периоды жизни, которые считались главными частично. Был в моей жизни Север, Магадан отчасти по собственному желанию, отчасти меня к этому подтолкнули. Был в моей жизни период эмиграции, когда я уехал отсюда, оказался на Западе и устраивал свою жизнь там, пока не наступил ещё один период. Это оказался главный период в моей жизни – возвращение, возвращение в страну, где я родился; в город, где я когда-то знал каждую улочку, каждый переулок. Сейчас меньше знаю, потому что много нового в городе.
М. ШАХНАЗАРОВ: Сейчас навигатор знает.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да. Водитель знает теперь. Но это – мой город, и это – моя страна. Здесь люди говорят и думают на том же языке, что и я, поэтому для меня это было так удивительно и здорово, что я некогда, скажем, почти сбежавший отсюда воспользовался случаем, потому что не хотел и не мог здесь жить. Я сумел вернуться в страну, которая встала немного на другой путь развития и развивается по-другому, медленнее ли, быстрее, хуже или лучше, так или иначе, сегодня это совершенно другая страна. Психология людей другая, и улыбок на лицах стало гораздо больше.
Я вернулся в Москву 25 июня 1990 года. Утром с самолёта меня привезли в гостиницу «Россия». Я встал в номере люкс напротив Кремля. Первое, что произошло – я ударился о подоконник головой. Я думаю: «Стоп. Не нервничай. Ты приехал сюда выступать. Тебе главное сейчас успокоиться». Я встал у окна и посмотрел вниз – идут военные в фуражках с портфелями подмышкой. Военные идут, строгие, никто не улыбается. И люди между ними какие-то ещё. Это был 1990 год. Я подумал: «Так ничего не поменялось. Я этих военных в Америке уже 10 лет не видел. Там и полицейского-то не увидишь на улице».
Всё-таки поменялась ситуация. Когда я начал дышать этим воздухом, поехал по стране, я увидел, что поменялось. Если раньше везде было написано «Светлое будущее нашего человечества – коммунизм», то люди поняли, что не только коммунизм связывает светлое будущее, есть ещё и другое.
Поэтому, для меня этот период самый важный, когда я приехал сюда, начал здесь работать активно, начал записывать по-другому, начал звучать немножко по-другому и понял, что мне это сегодня по душе, мне это нужно, я хочу здесь быть и развиваться вместе с этой страной, потому что это моя земля.
М. ШАХНАЗАРОВ: Понятно. Ещё один звонок. Доброе утро!
СЛУШАТЕЛЬ: Доброе! Я не сильный поклонник шансона, но Шуфутинский для меня – благородная его часть. Слушаю всегда с удовольствием. В принципе, вопроса нет. Благодарность за творчество, за песни, которые у Вас есть, и смысл, и мелодию, и всё такое. Спасибо!
М. ШУФУТИНСКИЙ: Спасибо!
М. ШАХНАЗАРОВ: Спасибо Вам за звонок! Видите, для артиста, на мой взгляд, такой звонок ценнее всего.
Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Благодарю за эфир! Михаил, Вы растеребили мою душу. Между двумя Мишами загадываю желание.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Молодец!
СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо Михаилу Шуфутинскому! Уважаю его очень. А поддерживаете ли Вы с Вилли Токаревым отношения? Будет ли в Ваших будущих репертуарах что-нибудь про Россию-матушку?
М. ШАХНАЗАРОВ: Будет 13 апреля в Кремлёвском Дворце концерт, и там будет новый альбом. Там будет что-то про Россию-матушку?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Будет сольный концерт. Да, это новый альбом. Там будут не только новые песни, я спою все хиты и некоторые песни из нового альбома. Нет такого конкретного упоминания.
М. ШАХНАЗАРОВ: Чересчур когда выставлено такое, то могут не поверить.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Есть некоторые вещи, о которых необязательно говорить громко. И так понятно, что для тебя это значит.
М. ШАХНАЗАРОВ: Как говорил Сергей Довлатов: «Любовь на афишу – это некрасиво. Это дело интимное».
М. ШУФУТИНСКИЙ: Абсолютно. Во-первых, спасибо за добрые слова! Во-вторых, песни разные у меня есть, и о России тоже есть хорошие песни, которые я люблю и пою в концертах, несмотря на то, что люди всё-таки требуют чего-то более «перчёного». У меня есть своя определённая позиция в этом плане, я как-то руковожу залом, и мне, в общем-то, удаётся в известной степени это.
М. ШАХНАЗАРОВ: А как отношения с Вилли Токаревым?
М. ШУФУТИНСКИЙ: А с Вилли Токаревым вижусь иногда по роду нашей службы. Мы же находимся в разных гастрольных поездках, кто-то в Москве, кто-то в Санкт-Петербурге в этот момент, кто-то в Красноярске. Когда происходят какие-то совместные большие мероприятия, например, в Кремле или сборные концерты в другом месте, мы иногда видимся. С Вилли Токаревым, конечно, прошла вся жизнь где-то параллельно, поскольку он в то время тоже был в Нью-Йорке, когда я там оказался. Он один из первых, кто начал записывать эмигрантские песни. Я не могу сказать, что мы – друзья. Дружба – это понятие круглосуточное, но мы хорошие приятели.
М. ШАХНАЗАРОВ: В такой круг входят, наверно, Вы, Вилли Токарев, Любовь Успенская.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да, из тех, кто оттуда приехал. Позже Слава Медяник там оказался. Там остался жить Анатолий Могилевский, например. Так получилось, что мы оказались здесь. Вслед за мной сюда приехали другие люди, которые решили тоже здесь остаться. У них всё достаточно успешно получается.
М. ШАХНАЗАРОВ: Ещё один звонок. Доброе утро!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! У меня к Вам пара вопросов, если можно. К Михаилу Захаровичу в Москву мы уже не успеем, а на 17 число в БКЗ в Санкт-Петербурге сколько стоит билет в первых рядах?
М. ШУФУТИНСКИЙ: В Санкт-Петербурге я буду выступать в сборной программе. Это концерт от радио «Шансон», поэтому я не знаю, сколько там стоят билеты. Я очень далеко нахожусь от информации по ценам билетов.
М. ШАХНАЗАРОВ: Менеджеры этим занимаются.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Я же не завишу от количества людей, собранных в зале.
М. ШАХНАЗАРОВ: У кого угодно можно спросить, сколько стоит билет на его концерт, он не ответит. Он скажет: «Откуда я знаю?»
М. ШУФУТИНСКИЙ: Конечно. Мы же не продаём билеты.
М. ШАХНАЗАРОВ: «Мой менеджер этим занимается».
М. ШУФУТИНСКИЙ: Даже не мой менеджер, а промоутеры, они приглашают. Мы поём песни – это наша главная задача.
М. ШАХНАЗАРОВ: Какое общее ощущение от российской эстрады? Что на российской эстраде происходит? Постоянно спрашивают: «Надоели одни и те же лица! Где молодёжь, конкурсы «Голос» и т.д.?» Есть какая-то поросль?
М. ШУФУТИНСКИЙ: Знаете, один из радио-директоров недавно сказал: «Хорошо, сейчас ему – 60 лет, у него есть определённая аудитория, а потом ему будет 70 лет. Что он тогда будет делать?» А я говорю: «А, знаешь, что? Во-первых, ты ещё доживи 10 лет директором. А, во-вторых, никто не заморачивается, сколько лет Шарлю Азнавуру? Все говорят: «Какая песня! Как он поёт!» И так про многих.
Что касается разговора об одних и тех же лицах, во-первых, я на телевидении очень мало.
М. ШАХНАЗАРОВ: Нет, это не про Вас. Я говорю про немного другое, про эстраду.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Если есть мастера, которые так долго сумели продержаться и стать любимыми для большой части населения, значит, они что-то сделали правильно. Если есть сейчас огромное количество молодых артистов, возможно очень талантливых, но которых никто не узнаёт по голосу, потому что они все спели как Stevie Wonder или как Patricia Kaas, например. Это не плохо, это здорово, но очень мало сегодня есть того, что относится к нашей русской, российской культуре.
М. ШАХНАЗАРОВ: Когда Майкл Джексон скоропостижно ушёл из жизни, Раймонд Паулс давал очередное интервью. У него спросили: «Что Вы думаете об уровне российской эстрады?» Он говорит: «Вы знаете, я посмотрел похороны Майкла Джексона. Я многое видел в этой жизни, но выходит 10-летний чёрный мальчик, поёт. И он задавил всех. Просто взял и убрал всех. Ну, что Вы такие вопросы задаёте?»
М. ШУФУТИНСКИЙ: К сожалению, у нас очень много вторичного на эстраде в музыке, и в рок-н-ролле в частности. Я думаю, что в джазе только, наверно, есть очень много самобытного в нашей музыке. У нас потрясающие есть музыканты.
М. ШАХНАЗАРОВ: Это в некоммерческой сфере.
М. ШУФУТИНСКИЙ: А в популярной музыке очень много стереотипного, «слизанного», как бы, с фирменного чего-то, что удалось там. Это хорошо, брать правильный пример и учиться этому, но тогда не надо выдавать это за своё. Жалко, что прошёл проект «Голос», какие-то здорово поющие люди победили, вышли в финал, а потом их нет.
М. ШАХНАЗАРОВ: И поехали по «Уренгой — Помары — Ужгород».
М. ШУФУТИНСКИЙ: Да. И там тоже не собрали, потому что надо, чтобы он кроме этой одной песни ещё десяток спел и их полюбили.
М. ШАХНАЗАРОВ: Наш эфир подходит к завершению. Мне, честно сказать, понравилось очень. Мы с коллегой думали, кто проведёт эфир с Михаилом Шуфутинским? Чуть ли не жребий тянули.
М. ШУФУТИНСКИЙ: Беседа завязалась.
М. ШАХНАЗАРОВ: Завязалась! Михаил Шуфутинский был в гостях у «Русской службы новостей». Напомню, что у Михаила день рождения 13 апреля, концерт в Кремлёвском Дворце, приходите, послушайте любимого артиста. До свидания! Спасибо!