Память по крупицам

Какие неожиданные стороны жизни священников в советские годы могут показать случайные, казалось бы, документы из архива? Священнослужителям и вообще верующим людям в XX веке довелось пройти через очень тяжелые испытания, они годами находились в опасных обстоятельствах, когда один шаг мог решить судьбу человека и его близких на многие годы. Порой принимались сложные, противоречивые решения... Всё вместе это складывается в многогранную картину трагического пути, который был пройден страной и народом в прошедшем столетии. Рассмотреть в подробностях судьбу одного из священников того времени побудил нечаянно найденный в архиве протокол атеистического диспута.

Больше десяти лет тому назад в Мозырском Зональном архиве мне в руки попал небольшой протокол датированного 27 февраля 1924 года общего собрания граждан местечка Василевичи (ныне населенный пункт находится в Речицком районе Гомельской области Белоруссии – прим.).

Упомянутый документ представляет из себя протокол неудавшегося диспута атеистических пропагандистов со священником. В качестве эксперта, а по факту ответчика, был приглашен местный священник Николай Гейхрох. Уже тогда мне запомнился этот персонаж с необычной для наших мест фамилией, не побоявшийся прийти на столь провокационное мероприятие.

Само собрание было созвано в связи с прокатившейся небывалой волной обновления икон. В тексте указывается количество более чем в 1000 образов! Только в одной Юровичской волости обновилась 51 икона. Волна эта дошла и до Василевич, где в доме местного жителя Никиты Егоровича Остапенки произошло нечто подобное.

Что это был за феномен, сегодня сказать сложно. Было ли и вправду это чудом или просто массовой игрой воображения крестьян? Об этом судить мы не будем. Но сам отец Николай явление это за чудо не признавал, как и его епархиальный начальник, Могилевский архиепископ Константин (Булычев).

Высказав своё мнение по поводу прецедента, священник тотчас же был подвергнут шквальному огню провокационных вопросов. Понимая, что попал в западню, он отказался отвечать перед собранием, на которое, к слову, был приглашен профессиональный докладчик. И это было единственно правильным решением, какое только можно было принять в сложившейся ситуации. Ведь за ним стояли и прихожане, и супруга с малолетним сыном, и недавно удочеренная сиротка. Свой отказ священник мотивировал тем, что публичные диспуты его проводить никто не уполномочивал: «Я не могу отвечать на вопросы… ибо нам запрещено выступать на диспутах. Я прежде должен запросить об этом свое начальство, и если оно меня уполномочит, то я тогда выступлю. Я не миссионер, а священник. Я отвечать на вопросы не буду».

Но лектор был приглашен, и, соответственно, распускать собравшихся граждан никто не собирался. Лекция состоялась.

Стенографистом, видимо, оказался не очень грамотный человек, и поэтому сам протокол читать достаточно сложно. В нем содержится масса орфографических и стилистических ошибок. Некоторые места из-за ветхости документа, к сожалению, разобрать невозможно. Но всё же он представляет из себя некоторую ценность, позволяя нам немного окунуться в ту богоборческую атмосферу, с которой приходилось соприкасаться священнослужителям в начале XX века.

Так кем же был этот священник?

Гейхрох Николай Иванович родился в 1884 года в Пинске. В 1910-м окончил Минскую духовную семинарию и уже на следующий год стал священником. В 1913 году его направили в Свято-Троицкий храм села Дудичи Речицкого уезда Минской губернии (ныне Калинковичский район Гомельской области). В 1914-м он стал исполнять обязанности благочинного церквей 3-го округа Речицкого уезда. В 1920-е годы священник возглавил приход Николаевского храма в Василевичах.

В самом начале своего пребывания там отец Николай и его супруга Анна Григорьевна удочерили годовалую девочку Александру Кричевскую, дочь почившего протестантского пастора.

Национализация церковного имущества, изъятие богослужебных ценностей, постепенное закрытие храмов в тех приходах, где ему приходилось служить, арест в 1934 году по надуманному обвинению в «антиколхозной агитации», отречение от него собственного сына Николая ради учебы и дальнейшей карьеры и многое другое – все это пришлось пережить несчастному священнику. И это только до войны…

Священник Николай был человеком с широким сердцем и трезвым умом. В годы Великой Отечественной войны он оказался первоначально в родном Пинске, а позже – в оккупированном Гомеле, где указом архимандрита Серафима (Шахмутя), фактически управлявшего тогда Гомельской епархией, был назначен местным благочинным. По свидетельству его внука А.И. Акулича, протоиерей Николай, совершая своё служение в бывшем гарнизонном храме во имя великомученика Георгия Победоносца, умудрялся спасать пленных из немецкого концлагеря, находившегося через дорогу от церкви: отдавая последние деньги и продукты охранникам, священник указывал имена заключенных, называя их своими родственниками. Таким образом ему удалось вывести из-под стражи далеко не одного страдальца.

Перу отца Николая принадлежит уникальный документ – составленная им в 1944 году докладная записка, в которой рассказывается о состоянии церковных дел в оккупированном Гомеле. На сегодня это один из немногих дошедших до нас документов того периода, подробно раскрывающих жизнь церковного Гомеля военной эпохи.

Из докладной записки явствует, что отец Николай стал первым священником, совершившим богослужение в Гомеле после нескольких лет молитвенного безмолвия в некогда закрытых храмах. Его пригласили в Гомель с целью возрождения в городе богослужебной жизни. Именно ему выпала участь добиваться возвращения здания гомельского Петропавловского собора православным верующим и совершить в нем первую Божественную литургию.

25 октября 1941 года после ремонта Георгиевского храма, некогда перестроенного в физкультурный клуб, отец Николай в сослужении с игуменом Иннокентием (Мельниченко) освятил возрожденное церковное здание, где в дальнейшем он стал настоятелем. А 17 декабря того же года батюшка вместе с игуменом Иннокентием освятил полесскую Николаевскую церковь.

Священник трудился над возрождением святынь и спасением своей паствы, буквально не покладая рук и рискуя собственной жизнью.

Но какой ценой ему всё это давалось?

Ежемесячно он как благочинный был обязан отчитываться перед немецкой комендатурой о состоянии церковных дел и настроениях местного населения. А однажды его и вовсе принудили участвовать в политизированном молебне с провозглашением многолетия в день рождения. Гитлера, хотя с этим, по имеющимся свидетельствам, он был в корне не согласен.

После освобождения Гомеля от оккупационных властей в 1943 году на протоиерея Николая Гейхроха посыпались новые испытания. 1 июня 1946 года по обвинению в измене Родине и антисоветской агитации отец Николай был арестован, его приговорили к восьми годам лагерей. Заключение своё священник отбывал в Сибирском ИТЛ. 4 ноября 1951 г. протоиерей Николай Гейхрох скончался, не вернувшись из мест заключения.

Единственное, что сохранилось памятного от отца Николая, – это небольшой портрет, нарисованный простым карандашом в местах его заключения и присланный супруге Анне Григорьевне в 1948 г. Этот маленький портрет до сих пор хранится как дорогое свидетельство в семье его потомков.

Такая тяжелая и противоречивая судьба выпала на долю о. Николая, как и на долю многих других пастырей того времени. Вечная память протоиерею Николаю!

Протоиерей Александр ЛОПУШАНСКИЙ,
председатель епархиальной Комиссии по канонизации святых

В основе материала –
публикация сайта Гомельской епархии

__________

Источники:

1.       Мозырский Зональный Государственный архив. Ф. 66. Оп. 1. Д. 23. Лл. 55-57.

2.       Слесарев А.В. Мартиролог Гомельской епархии (1917-1953). – Мн., 2017. – С. 85-86.

3.       Воспоминания Акулича А.И. (диктофонная запись сост. 20.05.2022). // Архив протоиерея Александра Лопушанского.

4.       Кривонос Феодор, протоиерей. Незабвенный пастырь. Преподобномученик Серафим (Шахмуть). – Мн., 2016. – С. 20-24.