Каждому приходилось видеть разные улыбки на лицах: иногда смотришь на человека и радуешься счастливым эмоциям, а иногда чувствуешь, что тебе не рады, но улыбаются из вежливости, а иногда совсем уж очевидно — к улыбке так и просится определение «натянутой». В разных странах свои традиции: показной доброжелательный этикет вовсе не соответствует мыслям улыбающегося человека. Но и «дежурная улыбка» — не аналог расхожего школьного утверждения «смех без причины — признак дурачины». А может быть, психологически обоснованная позиция с опорой на юмор и сарказм, позволяющая сохранять эмоциональное здоровье, оставаясь в поле адекватности. Люди сами выбирают реакцию на события. Бывал по случаю в командировке в Балтиморе в 1993 году, жил в течение двух месяцев. Немного по времени, но кое-что дает для понимания американцев, их ценностей на бытовом и профессиональном уровне, менталитете. Знакомство с Америкой тех лет дало нечто существенное — веру в свободу; царившая вокруг решимость определять судьбы нации на собственный страх и риск, невзирая на не всегда удачные прямые результаты, скорее воодушевляла, чем угнетала. В сравнении с американской, наша «пуританская чистота» имела свои преимущества. Казавшаяся сначала смешной провинциальность американцев спасает их от ханжества. Даже имевшиеся в изобилии доказательства «мятежных» настроений, недовольства, тенденция к тому, чтобы брать закон в свои руки — весьма опасный процесс, при котором судья легко превращается в палача. Словом, вся эндемия насилия, порожденная опьяневшей от свободы конституцией, находила у меня известное оправдание. Вряд ли я пропитался американским духом; остался цел и невредим. Но ощутил величие просторов и грандиозные запасы энергии, использовать которую, на мой взгляд, мешала бессмысленная разобщенность нации. Много было отталкивающего, много привлекательного; много лжи, много и честности; много грубости и насилия, и много искреннего стремления к лучшему общественному устройству. А свободу я очень люблю. Понравились и сами американцы (сменил я две семьи), у которых жил. Правда, на первых порах меня коробило их недостаточное, по привычным нам меркам, тонкое чувство юмора; несколько раз испытал конфуз, когда мои шутливые замечания принимались за «чистую монету». Но все с лихвой искупалось открытостью, прямотой в обращении, трогательной любознательностью, щедрым гостеприимством. Я с этим сталкивался повсюду. У американской наивности очаровательно свежий вид, радующий глаз после европейской культуры, с которой знаком на примере Германии и особенно много — Финляндии. Как среди соотечественников в России, так и среди американцев заметен стереотип Джона Буля, столь же карикатурно-упрощенный, как «дядя Сэм». Это пустое. Неглубокое обывательское мнение — не более того. Общество в Балтиморе (на моем уровне сравнения и по тем годам) — смесь изысканной любезности и прямодушия. Торжественных приемов в мою честь не устраивали, но первая же неделя обернулась потоком приглашений в гости, «выходами» в общество. Конечно, может, они интересовались диковинным молодым русским, все-таки я не был похож на «медведя с Красной площади», но ведь были и другие русские гости, то есть причина интереса не в диковинке. Вокруг Балтимора много старых городков, не лишенных приятности. Причем американцы, на мой взгляд, за внешними улыбками весьма консервативны — они и не собирались устроить у себя вместилище для всего европейского или иного «сброда» и при этом продолжать следовать по пути цивилизации. Разницу между северо-европейским обществом и американским сформулирую так: они смело говорят то, что думают — этим похожи на нас, но в России у меня устойчивое впечатление, что мы как раз не говорим в последние годы то, что думаем, предпочитая лицемерие. Так в чем же упрек им в части улыбок «без причины»? Вряд ли среднее количество людей, с которыми там можно найти общий язык, значительно уступает тому, что имел и имею в России. Поэтому улыбка в американской, с позволения сказать, ментальности не имеется в виду как издевка или фальшь. Она имеется в виду как отражение внутреннего мира человека: несмотря на сложности, трагедии и опасность для жизни — понимание того, что вокруг всего лишь небезупречное человеческое общество, иногда глупое, иногда критикующее без понимания, иногда опасное — как в противостоянии посредством навязанной пропаганды, иногда душевное и внезапно радушное. Просто люди. И у каждого свой «скелет в шкафу». Понимание других и собственного моего несовершенства не позволяет мне глубоко серьезно относиться к этому миру. При этом не манкирую ответственностью за свои поступки и отношения с другими людьми. Но улыбка, шутка, хорошее настроение при любых ситуациях — очень важны для человека. Именно это имел в виду, рассказывая о впечатлениях об американской ментальности. ...
Эту статью описывают теги: человеческое общество,
улыбка,
американцы,
менталитет
