Почему священники и монахи ходят с длинными волосами?
Вопрос читателя: Почему священники и монахи ходят с длинными волосами? Ведь сам Апостол Павел говорит: «И не сама ли природа нас учит, что если муж отпускает волосы, для него это — бесчестие, а жена, если отпускает волосы, для неё это слава, потому что волосы даны ей вместо покрывала» (1Кор 11:14-15). Виталий Отвечает иерей Виктор Никишов: Бог Вас да благословит! Длинные волосы священников — это одна […]
Вопрос читателя:
Почему священники и монахи ходят с длинными волосами? Ведь сам Апостол Павел говорит: «И не сама ли природа нас учит, что если муж отпускает волосы, для него это — бесчестие, а жена, если отпускает волосы, для неё это слава, потому что волосы даны ей вместо покрывала» (1Кор 11:14-15).
Виталий
Отвечает иерей Виктор Никишов:
Бог Вас да благословит!
Длинные волосы священников — это одна из традиций, которая пришла нам из православного востока. Монахи носили длинные волосы в подражание Господу Иисусу Христу. Ещё одной традицией было выстригание волос в круг, так называемое «гуменцо», которое символизировало терновый венец Христа. Эта традиция уже утрачена, в отличие от длинных волос.
Обе традиции подчеркивали, что священники и монахи — это особая группа людей, которые выделяются среди остальных, поскольку решили посвятить себя служению Господу, а на священстве есть еще и благодать, которая позволяет им совершать Божественную литургию и Таинства, кроме рукоположения.
«Отращивание волос у современных православных священников имеет совершенно другую идею: именно идею назорейства, или посвящения Богу. Ветхозаветные назореи, по библейскому закону, должны были отращивать свои волосы (Чис 6:5)», — поясняет протоиерей Михаил Херасков, приводя как раз и библейское и историческое основание, по какой причине длинные волосы стали традицией.
На самом деле, буквально теми же словами, которыми написали Вы, недоумение по поводу слов апостола Павла выражали в XIX веке, что передает святитель Филарет (Дроздов) и вот как отвечает на этот вопрос.
Во-первых, святитель обращает внимание на то, что «изречение Апостола не есть заповедь, а только указание на природу и последующий природе обычай. Выше (1Кор 11:4, 5) написал он заповедь: „Во время молитвы, муж не должен иметь покрытую, а жена открытую голову“. Для убеждения ко исполнению этой заповеди он указывает на природу и последующий природе обычай. Следственно, если муж растит волосы: то он не заповедь нарушает, а только от обычая отступает. Обычай не то, что закон или правило. Закон или правило есть, в целом обществе или особенном роде людей, образ действования, предписанный всем. Обычай есть образ действования, по преданию, не строго обязательному, и по подражанию, принятый большинством. Нарушающий закон становится виновным. Отступающий от обычая может оставаться невинным, а при особенных обстоятельствах может даже заслуживать одобрение».
Дальше святитель говорит о том, что возможность носить или не носить длинные волосы во многом объяснялась тем, насколько они мешали работе: «в том, что жене даны длинные волосы, Апостол находит признак, или намек природы на то, что она должна быть покрыта. Длинные волосы могут покрыть часть наготы её: — „растение власов вместо одеяния дано бысть ей“. Но как во время труда длинные распущенные волосы становятся препятствием: то нужда приводит к тому, что их заплетают, обвивают около головы или кладут на голову; а для удержания их здесь становится нужна повязка или полотно на голове. Так основывается обычай; и когда жена исполняет скромный обычай, она заслуживает одобрение, — „слава ей есть“.
Для мужчины это не так актуально: либо у мужчин в принципе волосы не отрастают настолько длинными, либо » муж, более нежели жена, сильный рассудком и смелый, решительнее и короче освобождает себя от препятствия, отсекая лишнюю часть волос. Как это нужно для всех трудящихся: то естественно делается общим обычаем. И если бы кто, в противность общему обычаю, отрастил длинные волосы, и пришел в общество, по общему обычаю остриженному: то конечно подвергся бы порицанию и осмеянию; — «безчестие ему есть».
А вот дальше святитель говорит как раз о священстве:
«Есть исключительные обстоятельства, в которых ращение волос мужем имеет более достоинства, нежели стрижение. Последнее обычно; а первое иногда священно. По Божественному установлению назорей растил волосы в продолжении обетного времени; и о нем сказано: «Свят будет растяй власы главы своея» (Чис 6:5).
сам Апостол, писавший против власоращения мужа, по снисхождению к христианам из Иудеев, еще неотрешившихся от Моисеева закона обрядов, подчинился закону назорейства, когда остриг главу в Кегхрейх (Деян 18:18), что было началом назорейского власоращения, или возобновлением, по случайном нарушении обета (Чис 6:9).
Еврейский назорей был прообразом Христа (Мф 2:23). И Христос Спаситель, соответствуя прообразу, и объясняя оное самим видом своего лица, по типу назорейскому, не стриг волос. Это показывают издревле иконы Его, начиная от нерукотворного Образа.
Очень естественно, что последователям Христа Спасителя, и тем более служителям веры по особенному призванию, вожделенно было подражать Ему не только в духовном, но и во внешнем.
Отсюда власоращение принадлежащих к клиру, подвижников, монахов, конечно менее свободное в века гонений на христианство, нежели в последующие века безопасности. Оно видно в древних изображениях святых, написанных по очевидной известности, или по верному преданию. Ульпий римлянин (в греческой рукописи, хранящейся в Синодальной библиотеке) в описании телесного образа некоторых святых пишет, что святой Дионисий Ареопагит и святой Кирилл иерусалимский имели длинные волосы, а св. Василий Великий имел волосы несколько подстриженные, вероятно, в отвращении затруднения от длинны их.
Приемлемых в монашество и в клир, подстрижение на высоте головы не противоречит власоращению. Это совсем не то, что простой, часто природой, часто нуждой указанный, домашний и гражданский обычай стричь волосы. Это церковное благословление и символ«.
Завершает святитель свой рассказ указанием на возможную символическую интерпретацию того, о чем шла речь:
«Что такое волосы? — Световые лучеобразные истечения из головы, облеченные в соответственную им внешнюю форму тонкого, бесколенного, гибкого тростника. Поэтому волосы суть близкий образ и символ человеческих мыслей. Подстрижением на приемлемом в клир или в монашество полагается знамение, что он должен отсечь плотские и мирские мысли. За этим, получившая благословение глава пусть обильно растит волосы новые — помышления духовные, чистые и святые. Но и всякому, вместо того, чтобы состязаться о ращении и стрижении волос, не лучше ли позаботится о том, чтобы отсекать у себя мысли плотские и мирские, и возвращать помышления духовные, чистые и святые?»
Храни Вас Господь!