«Если храмы строятся, значит, есть люди, которые живут ради бессмертия»
Помогает ли вера познанию материального мира и практическим делам в нем? И оказываются ли полезными полученные по светским специальностям знания для строительства храмов, исследования исторических корней Православной веры на родной земле?
Как, совершая священническое служение, активно занимаясь миссионерством и храмоздательством, стать также доктором искусствоведения, богословия и физико-математических наук, и что важнее – образование светское или духовное? Помогает ли вера познанию материального мира и практическим делам в нем? И оказываются ли полезными полученные по светским специальностям знания для строительства храмов, исследования исторических корней Православной веры на Алтае? И как удается при всем многообразии дел воспитывать шестерых детей? Об этом зашла речь в интервью с секретарем Барнаульской епархии протоиереем Георгием Крейдуном.
Отец Георгий, вы человек разносторонний: у вас есть и естественно-научное образование – вы кандидат физико-математических наук, и искусствоведческое – вы доктор искусствоведения, и духовное образование – имеете степень кандидата богословия. Наконец, вы практик, за вашими плечами – ряд построенных храмов. На мой взгляд, это большая редкость по сегодняшним временам. Обычно сегодня люди специализируются в каких-то узких областях, а у вас широкий охват. Как это получилось? Вы долго себя искали?
– Для меня не являются самоцелью внешние формы проявления учености – степени кандидатов и докторов наук и прочее. Это определенные вехи. По большому счету, это квалификация. Диплом о высшем образовании, диплом кандидата наук – тоже профессиональная квалификация. Не для ублажения собственного самомнения. Это даже не статусные вещи: люди, имеющие документы, свидетельствующие об их квалификации, занимают совершенно разное положение. Статус сегодня определяется другим образом.
Все диссертации, которые писались, так или иначе связаны с тем, чем я занимаюсь. Тот же диплом кандидата богословия – он связан с историей Алтайской духовной миссии. Я этим занимался, так как мне было интересно, изучал материал – почему бы мне его не защитить как диссертацию? Ведь я же еще и преподаватель семинарии, а для вуза важно наличие «остепенённых» преподавателей. Только уже ради этого защита была необходима.
Сначала был диплом Свято-Тихоновского университета. Я занимался изучением храмов Горно-Алтайска (Улалы), Центрального миссионерского стана, восстановлением его истории, начиная с основателя миссии архимандрита Макария (Глухарева). Почему бы не систематизировать этот материал по источникам, сведениям и т.д.? Нам часто не хватает внешней мотивации, толчка, повода для того, чтобы переработать, осмыслить системно те сведения, которые удалось извлечь из архивных материалов, собрать в экспедициях. Это был мой диплом, связанный с Горно-Алтайском. Удалось восстановить облик миссионерского стана, каким он был не только в конце его деятельности, но и в процессе формирования.
Докторская диссертация по искусствоведению создана также на основе богатейшего материала, который удалось собрать во многих миссионерских поездках по Горному Алтаю – Республике Алтай.
Вы же возглавляли тогда в большой Барнаульской епархии миссионерский отдел…
– Да. И это всё была практическая деятельность. Я не преследовал чисто научные цели, собирая материал. Со временем собранное удалось совместить с многочисленными архивными данными – записками, описаниями храмов Алтайской духовной миссии, найти фотографии; удалось выявить даже старые архивные чертежи. В краевом архиве этого было не так много, а наиболее богатый материал оказался спрятан в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге. Как можно было этот богатейший материал не сделать доступным для всех в полноценной научной работе? Тамара Михайловна Степанская, тогда декан факультета искусств Алтайского государственного университета, доктор искусствоведения, профессор, Царство ей Небесное, сама меня к этому подталкивала, указывая на то, что у меня богатейший материал и что надо обязательно написать диссертацию.
Всё это происходило в период активного строительства Иоанно-Богословского храма, и внутренне я уже смирился (докторантуру закончил еще в 2004 году), решил: пусть этот храм и будет моей докторской диссертацией. Но тут, в 2010 или 2011 году, на какой-то выставке в краевом архиве мы вновь встретились с Тамарой Михайловной, и она сказала: «У вас же все готово!», она любила так подбадривать. В итоге в 2012 году дело дошло до защиты. По большому счету это действительно важная работа для Церкви, потому что собранный материал имеет практическое значение, и он сегодня используется священниками на приходах. Там много ссылок на архивные материалы. Некоторые найденные нами документы были использованы в процессе возвращения церковного имущества (зданий) Церкви, потому что для суда очень важно наличие архивных документов, подтверждающих церковное происхождение зданий. Таким образом, эта работа была связана и с преподаванием, и с храмоздательской деятельностью, то есть с текущими нуждами Церкви, включая миссионерские.
А что касается увлечения физико-математическими науками? Казалось бы, к Церкви это не имеет прямого отношения…
– Первоначально меня интересовала астрономия, у меня есть соответствующее образование. Когда человек чем-то начинает заниматься, очень важно достигать реального результата. Бывает так, что человек много дел начал, но не пришел ни к какому результату. Это всегда оставляет какую-то внутреннюю неудовлетворенность. А я преподавал тогда в Бийском педагогическом институте, и защита диссертации была необходимостью.
То есть вы оказались своего рода невольником, или, как поется в песне про вагантов, «мучеником науки»?
– Да не то что бы мучеником… Просто надо – значит, надо. Я был ассистентом кафедры физики. Нашел те сферы, которые были интересны и как верующему (я уже тогда в храм ходил), и как человеку, который познает мир, познает Бога. Это оказались нелинейные волновые явления – современная отрасль теоретической физики, оптики. К тому же я владел компьютерными вычислениями. Оказалось, что это направление было востребовано, и в достаточно непродолжительный период времени мне удалось в Томске написать диссертацию.
Так получилось, что защититься сразу не получилось по той причине, что в результате реорганизации закрыли диссертационный совет. Я ждал возможности защититься, но архимандрит Ермоген (Росицкий) в Бийске, где я тогда жил, благословил стать священником, не дожидаясь защиты диссертации. Я был рукоположен в 1996-м и стал служить штатным священником в Никольском храме г. Барнаула.
Мой научный руководитель профессор А.В. Шаповалов переживал, что я не захочу защищаться, поскольку стал священником. Ему как научному руководителю было важно, чтобы его ученик защитился. Когда вновь открыли диссертационные советы, владыка Антоний благословил, я поехал и, слава Богу, защитился в 1997 году.
Были риски, что некоторым членам диссовета может не понравиться мое священство. Об этом из членов совета знали только двое – мой руководитель и его друг, который тоже приезжал в Бийск, профессор В.В. Обухов, долгое время бывший ректором Томского педуниверситета, а ныне главный редактор одного из научных журналов в Томске. Они сохранили в тайне мое священство. После защиты все члены совета, конечно, узнали, что я священнослужитель. И задавали вопросы: «А зачем вам это нужно?» Но в целом все прошло спокойно.
Отец Георгий, вот есть светское образование и есть духовное образование. У вас есть и то, и другое. Что важнее?
– Система образования – и светская, и духовная – это наследие цивилизации, вне всякого сомнения. Любая образовательная система должна ориентироваться на человека, а не на саму себя. Самое ценное в любой системе образования – когда в системе есть настоящие люди, настоящие педагоги, умудренные опытом, которым они делятся с учащимися. Люди, умудренные опытом, по большому счету вспоминают даже не тот вуз, который они окончили, не тот город, в котором получали образование и жили, а людей, которые их учили. Человек выбирает то или иное образование в зависимости от жизненных ориентиров, обстоятельств. И важно встретиться с теми людьми, которые тебя научат настоящему, правильному отношению к жизни, нравственности, внутренней честности, профессионализму. Это ценно.
А так важно, чтобы человек выбрал ту жизненную стезю, к которой он сориентирован. Если он хочет быть хорошим профессионалом в светской деятельности – ради Бога: нужны и инженеры, и хорошие управленцы, и гуманитарии, и философы, которые могут дать оценку историческому прошлому, выявить лучшее, чтобы передать это для будущих поколений. Без науки не сможет существовать человеческая цивилизация.
Но, конечно, особо актуально для нашего времени духовное служение. Проблемы получения знаний, поиска нужной информации благодаря современным компьютерным системам решать не так трудно. А вот духовная составляющая, нравственная составляющая – то, без чего человеческая цивилизация будет самоуничтожаться, очень актуальна. В этом смысле деятельность семинарии, которая готовит будущих священников, а также православных мирян, которые готовы трудиться на церковном поприще, – это очень важно, ценно с точки зрения сегодняшнего дня. Система духовного образования претерпела разрушительные последствия в период богоборчества. На нее нужно сейчас обращать особое внимание, потому что в ней залог будущего Церкви и будущего, по крайней мере, нашей страны и менталитета нашего народа.
Многие выдающиеся ученые, сделавшие глобальные открытия, были людьми верующими, например Д.И. Менделеев, открывший периодическую систему (таблицу) элементов. Следовательно, духовность, вера не только не препятствует познанию материального мира и практическим делам в нем, но, напротив, может способствовать этому процессу?
– Православие тем и отличается от сектантских учений, что оно учит полноте жизни. Православие и Церковь не чураются земных потребностей человека. Человек идет работать в поле, а Церковь служит молебен, освящает семена; служатся молебны о хорошей погоде – благорастворении возду́хов, как мы говорим, чтобы были благоприятные условия для получения урожая. И так далее. Церковь освящает и молитвенно сопереживает всей жизни и деятельности человека.
Но, конечно, все это ради того, чтобы человек решал не только земные задачи, но и приходил к пониманию, что есть вечность и что нужно заботиться о спасении вечной души.
Митрополит Барнаульский и Алтайский Сергий особенно ценит священников, которые умеют строить храмы. Он считает, что это умение есть дар Божий. В вашем случае сказываются и теоретические знания, в том числе искусствоведческие, знание физики, математики. На вашем счету, по моим скромным подсчетам, не менее пяти построенных храмов. Как вы пришли к храмостроительству?
– За послушание. Изначально я склонен больше к созерцательной деятельности, к наблюдениям, к систематизации собранных сведений, к передаче собранных знаний и к преподавательской работе. Мне приходилось работать и в бийском вузе, и на отделении теологии, которое было создано в конце 90-х годов XX века в Алтайском госуниверситете. После защиты докторской диссертации Т.М. Степанская предложила преподавать на отделении искусствоведения. Конечно, основная преподавательская деятельность у меня в семинарии, с 1999 года. Это мне интересно. Я изучал историю Православия на Алтае, историю архитектуры, храмоздательство с точки зрения теории. Строителя, думаю, найти легче, чем человека умозрительного труда, который будет сидеть в архивах и нюхать пыль…
Строитель видит результаты своего труда!..
– В конце концов, он работает с материальными ценностями, так скажем. А тут ценности исключительно умозрительные, интеллектуальные. Но мне до́роги история Церкви, история миссии. Я ездил по этим местам, мы с местными священниками ездили и проводили миссионерские беседы с жителями. Проводили мероприятия, конференции. Изучая архивные документы, созерцая ландшафты, горы, леса, остатки храмов, я представлял, как то же самое видели алтайские миссионеры – архимандрит Макарий (Глухарев), отец Василий Вербицкий, святитель Макарий (Невский) и т.д.
Территория Алтая в этом смысле связывает поколения. И мне это было ценно. Но самое ценное – то духовное наследие, которое в советские годы было разрушено. Храмы – какими они были? Увидев несколько хорошо сохранившихся старинных фотографий, я почувствовал их красоту. Конечно, миссионерские храмы не были столь масштабными, как столичные – московские, питерские. Но все равно в них была своя самобытная красота. Большинство этих храмов строилось руками новокрещеных христиан. Конечно, те строили под руководством миссионеров, звали русских плотников, но и большая работа была проделана самими новокрещеными. А это ведь великий дар Богу, сделанный от самого сердца принявших крещение.
Чудо рождения Церкви на Алтае – это глубокий процесс преображения от вчерашнего язычника, кочевника до христианина. Принимая веру Христову, алтайцы искренне шли в храм, молились.
Я занимался историей Алтайской миссии, помимо служения и преподавания. Это было мое личное желание. Я сидел в редком фонде краевой библиотеки, матушка Екатерина мне активно помогала, корректировала тексты. Меня интересовали миссионерские поездки, изучение наследия. Архив сохранился большой, было что копать. Каждый миссионер был человек с глубоким внутренним духовным миром. Достаточно почитать их записки, чтобы в этом убедиться. Многие обладали писательским даром.
Однажды в своем докладе вы рассказывали о поэтическом даре архимандрита Макария (Глухарева). Стихи духовные писал, канты…
– И канты, и письма его изданы. Эти тексты созвучны наследию известных российских старцев XIX века. Там глубокие духовные советы. По сути, архимандрит Макарий был тоже всероссийским старцем. Через переписку окормлял десятки людей разного статуса – и князей, и домохозяек.
Протоиерей Борис Пивоваров много сделал для изучения Алтайской духовной миссии, несколько книг издал. Но он не ездил по станам, не привязывал документы к практике миссионерской деятельности. А мне важно было изучать тему в связи с практической деятельностью.
Получилось так, что в 2002 году меня назначили настоятелем Иоанно-Богословского прихода. Тогда это была щитовая насыпная конструкция. А тут уже никуда не денешься, тут как с диссертацией физико-математической: раз дело начал, надо его доводить до конечного результата. У меня не было вопроса: заниматься строительством или не заниматься. Я заранее не знал, насколько удастся продвинуться в строительстве, поскольку я больше человек теоретического склада ума.
Но ведь любое дело начинается в голове!..
– Да. Здесь сыграла свою роль теоретическая подготовка, она помогла в значительной степени. Имея физико-математическую подготовку плюс знания из истории церковной архитектуры, я являюсь соавтором не только архитекторов, но и инженеров-конструкторов, поскольку знаю, что такое сопротивление материалов, знаю, как работают законы физики в строительных конструкциях. И мы искали оптимальные варианты, решая те или иные конструктивные задачи.
Ведь церковное здание – это необычное, сложное сооружение. Любому строителю многоэтажку построить легче, чем храм, потому что она типовая. С этим связаны и трудности поиска людей для постройки церкви. Большинство отказывалось, даже профессионалы. Им легче коробку прямоугольную выложить… Так что теоретическое знание здесь сыграло очень важную роль.
Но самое главное – послушание Церкви. Когда благословили быть настоятелем, никто не говорил: строй. Однако это подразумевалось. Ведь то деревянное здание, которое построили еще до кризиса 1998 года, представляло собой времянку, рассчитанную на полтора года. Но грянул кризис, и в итоге эта времянка прослужила ровно десять лет, хотя и пол ходуном ходил, и с потолка вываливались горбыли.
Первый год новый храм во имя апостола Иоанна Богослова строили чисто на пожертвования прихожан. Существенных сумм не было, за исключением москвичей-миссионеров, которые первое время жертвовали. Вот и здесь мне миссионерство помогло!
На начальном этапе строительства Иоанно-Богословского комплекса сфокусировалось все: и теоретические знания физики, церковной истории, и миссионерская деятельность. Так Господь всё устраивает.
Похоже, ничего случайного в мире нет. И весь этот ваш тяжкий путь познания в разных сферах был не случаен?
– Дорогу осилит идущий. В то же время нет предопределенности. Человек может изменить тот путь, который ему предначертал Господь, и лишиться какого-то будущего, выйти, как сегодня принято говорить, на другую «траекторию». Не факт, что будет лучше. Но когда мы что-то делаем ради Христа, включается фактор, который мы называем Промысл Божий. А Промысл, как сказано в катехизисе, все устраивает к человеческому спасению. Чем бы благочестивый человек ни занимался, всё Господь устраивает на пользу его душе и приводит к какому-то весомому жизненному результату.
Отец Георгий, вы продолжаете и сейчас строить храмы. Я был более года назад в строящемся храме Святого Духа, где тогда имелись только стены и потолок в нижнем храме и во время дождя протекала кровля, грязи было по колено. А сейчас в нижнем храме уже красивые полы из плитки выложены, и стены украшены мозаичными иконами… Но и проблемы, наверное, есть?
– Нельзя сказать, что это такая простая деятельность, что храмы можно строить в неограниченном количестве. В данном случае хотелось бы поблагодарить митрополита Сергия, потому что это по большому счету его духовное детище. Мне тяжеловато было браться за этот храм, потому что еще на приходе святого апостола Иоанна Богослова не все закончено. Плюс храм Живоначальной Троицы, который на тот момент еще был в процессе активного строительства. Тем не менее, владыка Сергий здесь активно помог и молитвой, и лептой. И сделал невозможным мой отказ от проекта.
Первоначально мы думали, что в цокольном этаже храма Святого Духа будет воскресная школа, но владыка когда увидел, благословил: «Пусть и здесь будет храм!» С 5 января 2023 года начались богослужения. А в верхнем храме идут отделочные работы.
И приходская воскресная школа уже строится на территории, потому что для городского храма это очень важно. Ведь храм должен стать духовным центром – и богослужебным, и организующим. Должно быть место, где могли бы собраться жители, пообщаться, помолиться. И чтобы дети могли учиться.
Тем более там спальный район, народу проживает много…
– Да, это густонаселенный район. И наша задача – воцерковить этих людей. Ибо не хлебом единым жив человек. Цивилизация старается загнать человека в рамки материального, сделать потребителем, а наша задача – воспитать его нравственно, направить на путь духовного совершенствования.
Да уж, вспоминаются слова бывшего министра образования Фурсенко: «Мы должны воспитать квалифицированного потребителя»…
– Сейчас, слава Богу, стали осознавать и наверху, что человек – не только потребитель, но прежде всего человек, вечное существо!
А человек призван творить, ведь творческое начало Богом дано только человеку. Ангелы творить не могут.
– Высшим творением, согласно догматическому богословию, является именно человек, а не ангелы. В человеке есть вся полнота бытия, насколько она возможна для сотворенного существа. Человек соединяет в себе и материальное, и духовное начала. В нем есть и тело, и разум. Ангелы только разумные существа, а животные – только материальные. Таково высокое призвание человека, и наша задача – будить в современном человеке духовное начало.
А что важнее – построить храм души человеческой или создать материальный храм?
– Я всегда вспоминаю слова святителя Феофана Затворника. Когда у него спрашивали, что важнее: внутреннее или внешнее, он говорил, что внешнее – это показатель внутреннего. Если храмы строятся, значит, точно еще есть люди, которые ищут жизнь вечную и живут ради бессмертия и вечных ценностей. А если этого нет или это угасает, значит, и в обществе будут угасать вечные ценности. В данном смысле одно без другого не существует.
Церковь ценит в человеке полноту: и материальному внимание оказывает, потому что кушать все равно надо, благоустраивать свою жизнь надо, иначе цивилизация просто будет вымирать физически, но базовый мотив нашей жизни – духовные искания и стремления. То есть храмы надо строить, но, конечно, нельзя этим ограничиваться. Построить храм – этого еще мало. Нужно воспитывать нынешних и будущих прихожан. Потому при храмах строим воскресные школы.
Отец Георгий, вы не только храмостроитель, не только ученый и богослов, преподаватель в семинарии и университете, но еще и отец многодетной семьи. Как детей воспитать правильно? Какие используете методы воспитания? Есть добрые примеры из вашей семейной практики: сын Илья уже и студент семинарии, и даже победитель в шахматном турнире. Откуда это его увлечение?
– Конечно, в воспитании детей всё, прежде всего, идет от семьи. Мы с Ильей играли в шахматы, и в секцию я его отдавал. Причем то было восемь лет назад, и мне самому приятно, что это в нем сохранилось. А принципы воспитания высказаны многими известными педагогами. Можно говорить так: «Делай, как я сказал!», а можно так: «Делай, как я!» Тут большая разница. Если ты только на словах будешь поучать, это будет бесплодное занятие. А личный пример – самый сильный и мощный инструмент. Стараемся с матушкой в этом смысле детям помогать. Где-то лучше получается, где-то хуже, где-то вообще не получается то, что хотелось.
Вы упоминали, что человек – существо сложносоставное: в нем и дух, и душа, и тело. В этой связи как вы относитесь к физкультуре и спорту? Это нужно человеку?
– Подвижность нужна. Особенно с годами. Если в детском возрасте количество пройденных метров или выполненных упражнений не так чувствуется (по себе сужу – в молодости это не ощущалось), то со временем человек уже должен бороться за возможность продолжения своей активности понуждением себя к той самой активности.
В таком смысле физическая культура (я не говорю о спорте высоких достижений) просто необходима для здоровья и отдельного человека, и всего общества. Это впервые осознали на самом деле даже не в советские годы, как многие считают. Первый, кто на государственном уровне принял решение о развитии народной физической культуры, был император Николай II, он принял такое решение в 1912 году.
А не поздновато ли осознали, ведь Русь-то существует тысячу лет!
– Дело в том, что на селе такой проблемы не существовало, – там и без физкультуры человек всегда вел физически активный образ жизни. А вот у городских жителей эта проблема возникла. Появились водопровод, электричество, телеграф, телефон. Не стали уголь и воду носить, дрова колоть. И в начале XX века пришло осознание, что для поддержания общественного здоровья необходим здоровый образ жизни, который обязательно в себя включает элементы физической активности. И если профессиональная деятельность этому не способствует, значит, нужно делать это во время досуга.
Понятно, что вы человек занятой, у вас нет свободного времени. Тем не менее, может, какие-то книги любите читать, музыку слушать? Есть в этом плане какие-то предпочтения?
– Для меня книга – источник информации, возможность что-то переосмыслить, понять что-то новое, дополнить ту модель мира, которая во мне сформирована. Я ее анализирую, проверяю на предмет ошибок. Чисто интеллектуальное или художественное чтение мне неинтересно. Я стараюсь рассматривать явления комплексно – с научной, с богословской, нравственной стороны. Книга – это источник знаний, в том числе богословских, святоотеческих. Плюс размышления на эту тему. Сейчас в Интернете много пишут и священники, и философы. Есть интересные мысли, наблюдения. Все это важно, ценно, дополняет мою внутреннюю картину мира.
Беседовал Владимир КЛИМЕНКО
Фото Марии Дубовской
Публикация журнала «Алтайская миссия»
приводится с небольшими сокращениями