Майя Пешкова, В Пушкиногорье - к Довлатову, в музей
В Пушкинских горах, в четырех километрах от Михайловского открыт частный мемориальный дом-музей Сергея Довлатова, где в течение нескольких месяцев 1977-78 годов в деревне БерЕзино снимал комнату у лесника Ивана Михалыча будущий писатель, устроившийся на работу экскурсоводом в Пушкинский заповедник. По тексту довлатовской автобиографической повести это была полуразвалившаяся изба, обитая фанерой, с прогнувшимся потолком, заваленная овчиной с соответствующим запахом.
Избу выкупили у москвички-дачницы, и директор некоммерческого партнерства « Дом Довлатова в Заповеднике» петербургский поэт Валерий Костин сумел организовать реставрацию избы, пытаясь сохранить ее в том виде, какой она была в бытность Сергея Донатовича, благоустроить территорию вокруг. Реконструкция заняла многие годы.
По словам Валерия Костина воссоздана атмосфера времени, в которое жил и работал Довлатов, а среди экспонатов знамен итая бензопила «Дружба», которая упоминается писателем в повести «Заповедник».
Со временем, есть намерение у создателей Дома Довлатова организовать тут музей русской литературы второй половины ХХ века.
НА открытие приехали друзья Довлатова - Евгений Лукин, работавший с ним в журнале «Костер», литературовед из Пскова Валентин Курбатов, петербургский прозаик Михаил Кураев. Приехал и Владимир Герасимов, именно он привез Довлатова в заповедник, кстати, сам проработал в нем 10 лет.
Елена Довлатова, вдова писателя, отнеслась благоприятно к идее музея. по рекомендации врачей пока приехать не смогла, вероятно, с дочерью Катей приедут осенью.
И все увидели конкретного персонажа Толика, отнюдь не такого страшного, каким Довлатов его изобразил, трезвого и хозяйственного человека, накрытый стол состоял в большинстве своем из продуктов, выращенных им на своем огороде.
Приветственное слово сказал автор книги о Довлатове в серии ЖЗЛ Валерий Попов, затем ушедший по лесу к домику Пушкина в Михайловское. «И вдруг – сказал мне по телефону Валерий Георгиевич, - стал замечать, что в носках появляются камешки, и колются. Как они там оказались? И вспомнил, что у Довлатова эта подробность очень хорошо обыграна, когда он мчится провожать свою жену, уезжающую в Америку. Он вбегает в город, опаздывает. А о деревне напоминают только камешки – так обыденность он превратил в трагедию».
Книги не продавали, многие пришли со своими, уже зачитанными до дыр книгами Довлатова, особенно молодежь. Он стал «гением места». Похоже, Сергея Донатовича читают поболее, нежели Александра Сергеевича.
Сюда, к Довлатову стали приезжать довлатовские поклонники, село благодаря чему стало чище, расцвело, появился спрос на овощи у экскурсантов- паломников.
Валерий Попов по просьбе музея разработал конспект-план экскурсии, о чем просила рассказать подробнее, но Валерий Георгиевич предался воспоминаниям, о которых хотел рассказать собравшимся на открытие экскурсионной программы.
«Довлатов был сюжетный человек, он не терпел, когда вечер проходил без сюжета, всегда что-то вытворял, вокруг него всегда довлатовщина царила. Слышали друг о друге, переглядывались, соединились, первая встреча: эпизод, когда мы только познакомились -
пришли домой с бутылкой, только сели - вошла мама, Сергей говорит
– Познакомься, это Валерий Попов.
Мама ответила:
– Хорошо, что Попов, плохо, что с бутылкой,
На что ответил Сергей:
- Валерий здесь ни при чем.
- Нет, это я принес. Сергей не хочет пить.
Нора Сергеевна говорит:
- Ну, если не знаете чья – значит моя!
Взяла, бутылку и ушла .
Такая сюжетная завершенность. Рассказы рождались, вылетали из зубов, как семечки.
Вспомню, как мы чуть не встретились в Америке.
И еще вспомню, как прилетел после его смерти в Америку, и что я узнал о нем много нового – он не прост был, а очень. энергичен, умен и предприимчив. И мнение о нем, как о растяпе, оно в Америке растаяло полностью, я понял, что он чрезвычайно организованный разгильдяй, тонкий, точный деловой.
Так уж получилось, что он оставался единственным летописцем нашего времени. Много хороших писателей, Аксенов был совершенно бесспорным лидером, а о нашем времени отпечатался только Довлатов и его проза. Как жили в то время - смотри Довлатова. Он как-то остался один, по нему все смотрят, он советское разгильдяйство изобразил лучше всех и с болью, и с сочувствием, он остался героем нашего уходящего времени, он все собрал наилучшим образом»
