Вопрос «Труда»: Доколе?
Вчера глава Банка России Эльвира Набиуллина в очередной раз выступила в роли психотерапевта, внушая оптимизм и волю к победе. По ее словам, российская экономика приблизилась к стабилизации. Худшие опасения не реализовались, а снижение ВВП по итогам года составит всего около 1,5% при цене на нефть 30 долларов за баррель. Ранее министр экономического развития Алексей Улюкаев заверил всех, что с 2017 года экономика начнет расти. Главное — дожить до этих светлых дней.
Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации
— Подождите, где вы увидели оптимизм? Даже 1,5% — это экономический спад. И перед нами всего лишь его замедление, а не стабилизация. К тому же все предыдущие прогнозы госпожи Эльвиры Набиуллиной ни на йоту не оправдывались. Именно глава Банка России несет ответственность за чудовищную девальвацию в 2014 году. Да и сейчас продолжает генерировать хаос и нестабильность в экономике. Возможно, она не ведает, что творит, — только так я могу объяснить подобные заявления.
Никита Масленников, руководитель направления «Финансы и экономика» ИНСОР
— С начала апреля на нас сыплются довольно оптимистичные официальные оценки. С одной стороны, в этом есть доля правды. И если Центробанк прав насчет спада в 1,5% ВВП, то это лучше, чем ожидалось раньше. Затормозилась инфляция. Появились предпосылки для снижения ключевой ставки. Более устойчив сейчас банковский сектор. Однако та же Эльвира Набиуллина корректно сказала, что рецессия продолжается. МВФ и Всемирный банк ухудшили свои прогнозы по российскому ВВП почти вдвое. Текущие позитивные тренды носят скорее фрагментарный характер. Нет определенности в экономической политике. Ни по сокращению госрасходов, ни по индексации пенсий, да и по многим другим вопросам. Население и бизнес не понимают, чего ждать. Можно, конечно, приспосабливаться к ситуации и дальше, надеясь дожить до дорогой нефти. Но ее в обозримом будущем не предвидится. А структурные меры чрезвычайно заторможены... Хотя, уверен, что глава Центробанка и без нас все это знает. Просто есть ситуации, когда трезвый анализ не предусмотрен.
Борис Кагарлицкий, директор ИГСО
— Что считать худшими опасениями? Как бы плохо ни было, всегда может быть хуже. Слова Набиуллиной говорят нам только о том, что глава Банка России хочет нас успокоить. И на этом спасибо. В рамках мер Минфина и Центробанка уже невозможно позитивно воздействовать на экономику. Теперь государство смотрит на происходящее и надеется, что хуже не будет. В то же время ни серьезных госинвестиций в экономику, ни эмиссии рубля, ни увеличения соцрасходов не происходит. Как в песне: «Снова замерло все до рассвета...» Российский кризис определяется двумя факторами. Во-первых, мировой экономический кризис только вступает в самую тяжелую стадию. Пик должен наступить ко второй половине 2016 — началу 2017 года. Во-вторых, наша политика убивает внутренний рынок и внутренний спрос. В таких рамках мы просто не можем ничего сделать. Шанс на стабилизацию появится, если начать реально бороться с негативными тенденциями по всем фронтам. Но видно, что правительство боится усугубить ситуацию.
Игорь Николаев, экономист, профессор Высшей школы экономики
— Нас хотят успокоить, внушить оптимизм. Да, есть такая терапия. И я рад бы с ней согласиться. Но разве нейтрализованы факторы, которые нас свалили в кризисное пике? Разве решены структурные проблемы? Проведены реформы? Может быть, выросли цены на нефть или сняли санкции? Нет, нет и нет. Импортозамещение на локальном уровне переоценивать не стоит: оно произошло вынужденно, как естественная реакция на падение курса рубля. Да, некоторая адаптация нашей экономики к кризису произошла, но до ее стабилизации очень далеко.