СН—30: А помнишь, как все начиналось? Продолжение
«Свободным новостям» в январе ровно 30! Продолжение интервью с первым редактором "Свободный новостей" Александром Улитенком.
30 лет — полжизни для тех, кому в 1991-м было слегка за 30. И большая часть жизни для тех, кто начал создавать одну из первых независимых газет страны едва-едва закончив журфак университета.
— «Свободные новости» — это общественно-политическое издание или бизнес-проект?
Александр Улитенок
— Вот параллель: «Комсомолка» — негосударственная газета, интересно и много писавшая в мое время о проблемах, которые власть предпочитала замалчивать. Но ее учредители вложили капитал в проект не ради Беларуси (звучит высокопарно, хотя правдиво), а из расчета приумножить потраченное. И в один прекрасный день ради сохранения бизнеса они сожрали думавшего иначе редактора, причем, не особо волнуясь о настроении в редакции — знали, что деньги в той атмосфере победят человеческие отношения. И оказались правы… Ну а когда мы оказались в аналогичной ситуации, то за мной, уволенным редактором, ушел весь коллектив и мы сохранили свою стратегическую линию — ощутите, как говорится, разницу. Это к чему: бизнес-проект имеет куда более высокую планку самоцензуры, довлеющую финансовую мотивацию для большинства сотрудников и очень тесные связи руководства со структурами власти. Настоящее общественно-политическое издание такого «комфорта» не может себе позволить… Тут очень многое держится на идейных соображениях.
— Но разве издательская деятельность, которой Вы занимались помимо «Свободных новостей», к бизнесу не относится?
— Опять же очень горжусь экономической составляющей, которую нам на старте проекта удалось придумать и реализовать. Мы четко понимали: на одной газете раскрутить финансовый механизм очень сложно. Тогда было золотое время огромного читательского интереса к журналам, книжкам. И решили параллельно создать издательство «Белфакс». Оно выпустило огромное количество книг. И благодаря россиянам, украинцам, прибалтам, которым шли сотни тысяч книжных экземпляров, со временем выкупили в центре Минска кожевенный завод и построили новое двухэтажное здание. Но всю ту солидную материальную базу в один далеко не прекрасный день власть взяла да конфисковала.
— Если вернуться к журналистике 1990-х, что Вы назвали бы ее сильными сторонами?
— Один из самых главных плюсов журналистики 1990-х — она перестала быть пропагандой. Сегодня же многие оказались опять втянутыми в растреклятый агитпроп. Это печально. А в 1990-х партийные издания, например, газета Герменчука, не скрывали, не маскировали свою партийность и то, чьи интересы они отстаивали. Как-то все это было по-человечески и в рамках какой-то морали. Если в 1990-х за читателя сражались качественностью информации, то сегодня — зачастую в основном хлесткостью. С другой стороны — новое время, а значит новые песни…
Что до прессы, то сейчас время заката газетной журналистики. Планка 1990-х годов, о которой мы говорим, космическая для десятков нынешних изданий. Очень тревожит в связи с этим перспектива — может базово упасть культура чтения бумажных СМИ.
По банальным наблюдениям, человек с возрастом не становится лучше. Только единицы набираются мудрости, а большинство погрязает в жизненной рутине. С изданиями зачастую происходит то же самое. Возраст их далеко не всегда украшает. Для белорусской прессы двадцать-тридцать лет — это весьма внушительный и почтенный возраст…
— То есть, для Вас история белорусской журналистики начинается в 1990-х?
— Я имею в виду независимую журналистику, новую, непартийную, негосударственную прессу. Хотя, возможно, иные даже в ней к этому времени переболели романтизмом, переболели честностью, классическими принципами западного журнализма и снова скатились на старую советскую дорогу.
Безусловно, конкуренция в 90-х была. Она поднимала планку. Соревнование всегда работает на результат. Но в итоге, чем это закончилось? Если БДГ хотела быть авторитетным органом для демократической и официальной бюрократии, она им стала. «Белорусский рынок» нацелился быть главным изданием для зарождающейся экономической элиты, среднего класса — и попал в десятку. Кого ни возьми, все нашли свою нишу. При этом каждый со своим сегментом читательской аудитории и со своим информационным сегментом.
Лично для меня нет единоличного лидера в журналистике той поры. Я одинаково уважаю и то, что делал Петр Марцев в БДГ, и опубликованное «Региональной газетой» из Молодечно, которую редактирует Алесь Манцевич. Потому что они оба выдавали классный продукт. И я бы не сравнивал, кто круче, как тогда мерялись, чей телефон меньше.
— Какие темы были табу для Вашей газеты?
— Я уже говорил: нас не любили. А мы тогда были молодыми, и нам хотелось дать всем сдачи. Накладывал единственное табу — не бить коллег. Взял себе лично за правило: не отвечать даже на реплики, на некорректные оценки. Все остальное — как во всех вменяемых редакциях той поры. Мы писали о разном, но так, чтобы не влипнуть по закону. По принципу: критикуешь — перепроверь. Тогда было время большой и хорошей свободы. Не знаю, мне то время очень нравится. И я его отнюдь не романтизирую.
— И все-таки, какие внутренние, профессиональные ограничения принесло то время большой свободы?
— Никогда не верю тем редакторам и журналистам, которые бахвалятся: у них нет цензуры и самоцензуры! Мне кажется, люди, прошедшие в газетах через многочисленные зачистки конца 1990-х и 2000-х, в отличие от цифровых журналистов привыкли себя ограничивать и контролировать.
Что касается «Свободных новостей», нас всегда интересовал читатель, незаангажированный какой-то одной политической силой. И в этом смысле, возможно, у журналистов были некие ограничения, чтобы не попасть под влияние ОГП либо БНФ, когда «Свободные новости» рассказывали о том, что делают, о чем думают политики этих партий. Для нас принципиально важным — не стать проводниками какой-то одной политической силы.
Тогда сложились два курса, два направления журналистики. С одной стороны, государственные издания. С другой — демократические. И здесь я не отделяю «Свободные новости» от устремлений, стратегии и образа мышления своих коллег из БДГ, «Имени», «Свободы», «Народной воли», региональных газет. Мы все хотели демократических преобразований. А власть эти преобразования потихоньку сворачивала и откатывала назад, туда, откуда мы уже вышли по собственному желанию и разумению. Это не могло не вызвать сопротивления.
Пошел «плюс» на «минус», побежал ток. «Электростанцией», условно говоря, руководили люди, которые могли один блок запросто вырубить, не задумываясь, сколько «домов» останутся без света, а несколько новых подсоединить, хотя на отключенные «дома» они ну никак не завязаны! Вот вся демократическая пресса и оказалась тем «блоком», который срочно вдруг потребовалось поставить на большой капитальный «ремонт». А весь «ток» пустили на государственные издания. Но они — не «светят» людям.
— Был ли возможен тогда компромисс между демократической прессой и новым руководством страны?
— В принципе, компромиссом стало то положение белорусской прессы, в котором сегодня находятся «уцелевшие» издания. Это как на войне. Одним не повезло — в их землянку угодил снаряд. Другим посчастливилось куда больше — ведь попали в соседей. И кой-какие награды получили те, кто остались живы.
— Как Вы считаете, «Свободные новости» уцелели на той войне?
— Да, но им оторвало одну ногу, их контузило — здорово досталось… Мы не могли выйти без потерь из той войны, которую довелось пройти. Например, были вынуждены десяток раз переезжать из офиса в офис, чаще по подвалам, по захолустью скитались, нам довелось трижды менять название. А что это значило для газеты, у которой в то время была подписка? Мы автоматически теряли деньги и доверие читателей. Они разочаровывались и уходили к другим.
— В книге «Іншадумцы» одному из собеседников Вы задаете непростой вопрос: «Куда ведет Вас Ваша дорога?». И я хочу спросить, куда ведет или уже привела Вас Ваша дорога в журналистике?
— Ответ уже частично прозвучал. Как понимаю эту жизнь, впереди еще лет десять того же, что происходит сегодня, если только сценарий не сломает стечение субъективных факторов. У нашей страны, похоже, особый, не Богом избранный путь. Поэтому перспективы неочевидны…
И все же!
Мы, которые из 1990-х, воспользовались своим шансом и построили то, что хотели. Я реализовал свою мечту — соединил в одной газете идейный замысел, дизайн, коллектив журналистов, атмосферу, любовь к читателям, еще много чего…
Желаю сегодняшним молодым коллегам реализации своих шансов и планов. Наш опыт доказывает: невозможное — возможно.
Беседовала Наталья Федотова