Чурка — это такая деревяшка
«Чурка — гэта такая дзеравячка. Можна адразу кінуць у топку, а можна зрабіць чалавечка і тузаць за вяровачкі»
Наряд на кухню был самый тяжелый. Физически самой изнурительной работа в посудомойке, но можно помыться, если спрятаться за горой чистых заготовленных к обеду мисок, горячей водой с мылом.
В наряде в поварскую солдаты первого года службы работали подсобниками у узбеков–поваров, были чем–то вроде слуг.
Рабинович уже четвертый наряд отработал в посудомойке, как–то заспорил с пацанами, которые ходили в поварскую, чей наряд тяжелее. Кто–то из беларусов сказал тогда: «Да, твой наряд физически тяжелее, но наш тяжелее морально».
Ему досталась комната, где рубили мясо. Нужно было смыть с пола жир и кусочки маленьких костей. Рабинович полуголый ползал по комнате для рубки мяса и тер тряпкой, сделанной из вафельного полотенца смоченной едким веществом, растворенным в горячей воде. Щипало в горле и слезились глаза. Прапорщик–хозяйственник подошел, пнул его ногой в зад и сказал:
— Кто разрешил снимать одежду в мясной комнате.
Рядовой Рабинович вскочил и сказал:
— Товарищ прапорщик, разрешите обратиться, — и не дожидаясь разрешения добавил, — Еще раз так сделаете, получите в морду.
— Я тебя в дисбат посажу, — сказал прапорщик.
— Не имеете право унижать!
— Что, унижать. Это унижение.
— Как твоя фамилия?
— Рабинович.
— Ты не знаешь, что такое унижение, Рабинович. Пойдешь вниз, в поварскую, — сказал прапорщик и поспешно удалился.
В поварскую Рабинович заступил вместо пацана из Молодечно, которого фельдшер при осмотре, из–за панариция на пальце, освободил от наряда. В наряде в поварской вот уже месяц, сутки через сутки, стоял весь, первые полгода, минский, Рабиновича призыв.
На вопрос:
— Ну как вы здесь?, — один из беларусов сказал:
— Они нас здесь только, что в жопу не ебут. Ты когда–нибудь убирал их туалет. Ты знаешь, что чурки на унитаз не ходят. Они срут на пол и заставляют нас убирать.
— Чем? — почему–то спросил Рабинович.
— У тебя будет два инструмента – ложка и миска.
— Вы боитесь этих уебков! Сколько их? — спросил Рабинович.
— На дежурстве четверо и шесть человек в казарме.
— Хуля вы бздите. Нас восемь человек только в поварской. Если нужно будет, я дерну пацанов из посудомойки. Мы что, не сможем каких–то чурок на место поставить. Посмотрите, какие вы все здоровые. Я же среди вас самый маленький.
При первом же столкновении в минуту собрался весь наряд в поварской, кинув грязную посуду, примчалась посудомойка. Рабинович выступил вперед и сказал:
— Товарищи беларусы, от вашего имени объявлаяю чурбанам условия!
Первое:
Никого из наших пацанов не бить. Пальцем, сука бля, не тронуть. Не оскорблять маму.
Второе:
Научитесь пользоваться унитазом, так как это делают все люди.
— В нашем селе, — сказал один из узбеков, — стыдно на унитаз ходить. У нас на унитаз садятся только замужние женщины.
— Делай это как хочешь, только убирай за собой сам, — сказал Рабинович.
— А почему ты нас чурками называешь? — спросил обиженно другой узбек.
— Потому, что срете на пол, — сказал Рабинович.
— А что, все беларусы ходят на унитаз? — спросил первый узбек.
— Может и не все, но и на пол никто не срет.
Этот ответ Рабиновича почему–то произвел на узбеков сильное впечатление, они уступили, но сами туалет убирать не стали, привели из казармы, какого–то русского пацана.
Написал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать