Ползучий банковский кризис в России: давайте-ка вспомним, как это было раньше

Александр Разуваев

14.08.2017

В России идет ползучий банковский кризис. Невидимая рука рынка убирает слабых и завязанных на теневую экономику игроков. Постоянный отзыв лицензий ведет к росту концентрации капитала в государственных банках. Времена для финансистов нелегкие – долларовые цены российских акций намного ниже своих исторических максимумов, нефть $50, а не $100-120, доступ к внешнему финансированию ограничен. Идея международного финансового центра в Москве отложена до лучших времен.

Наши оппозиционеры-либералы, естественно, винят во всем ЦБР и власть, вспоминая “сладкое” время, когда Россия без проблем кредитовалась в МВФ, а доля иностранного капитала на рынке акций составляла 90%. Понять их можно, они тогда были у власти. И, думаю, стоит напомнить, как это было.

В начале 90-х коммерческие банки росли как грибы после дождя. Причина проста – гиперинфляция. Через нее в пользу крупных банков, а правильнее сказать, в пользу их ключевых акционеров перераспределялось до нескольких процентов ВВП.

На фоне падения экономики примерно в два раза и массового обнищания большинства граждан островками финансового успеха смотрелись Менатеп, Токобанк, Уникомбанк, Мосбизнесбанк, Инкомбанк и другие. Банковская маржа зашкаливала. По расчетным счетам предприятий, счетам федерального и региональных бюджетов банки платили символические проценты – 10-20%, вложение в доллар давали 200%, рынок межбанковских кредитов – 300-400%. Например, Мост-банк Владимира Гусинского был обязан своему успеху сотрудничеству с московской мэрией. В 1992-1994 в России шла приватизация, и фондовый рынок был представлен исключительно акциями коммерческих банков, которые выплачивали высокие дивиденды, некоторые из банков осуществляли выплаты ежеквартально.

Однако весной-летом 1995 ЦБР перешел к очень жесткой монетарной политике. Борис Ельцин собирался выиграть президентские выборы 1996 года любой ценой. Были серьезно зажата денежная масса, подняты обязательные резервы коммерческих банков, введен валютный коридор, вместо валютных спекуляций банкам был предложен рынок рублевых ГКО. В результате удалось резко сбить инфляцию. После сотен процентов в год она составила лишь 22% в 1996. Следствием данной политики ЦБР стал кризис рынка межбанковских кредитов августа 1995. Многие банки привыкли жить за счет постоянно падающего рубля и инфляционных доходов. Короткие пассивы, длинные активы. В новую реальность вписались далеко не все. Тогда из “крупняка” жертвами кризиса стали Мытищинский и Сибирский торговый банк. Оба банка торговались на фондовом рынке, и считались крепкими фишками второго эшелона. Дивиденды у других банков по итогам 1995 года оказались достаточно скромными.

За исключением акций Сбербанка бумаги финансового сектора фактически ушли с рынка. На самом Сбере инвесторы правда неплохо заработали, его акции взлетели с 1995 по 1997 с $10 до $330. Вместо банков инвесторы начали вкладывать в акции приватизированных предприятий – Лукойл, Сургутнефтегаз, Мосэнерго, РАО ЕЭС России, Ростелеком, дочерние компании Связьинвеста. И в целом не прогадали. Примерно за два года с лета 1995 по лето 1997 их стоимость в долларовом выражении выросла в 5-6 раз. Для выживших в августе 1995 года банков основным видом деятельности стали спекуляции на рынке ГКО.

Крах пирамиды внутреннего государственного долга похоронил почти всех в августе 1998. Акции российских компаний упали почти до нуля. Сбер вернулся к своим $10. Кто сейчас помнит Нефтехимбанк или Столичный Банк Сбережений?

И да: никаких гарантий по вкладам тогда в принципе не было.