Марина Королева, За наше и ваше «Эхо»
- Слушай, они там смеются в прямом эфире! Ошибаются, спотыкаются, исправляются, подтрунивают друг над другом! Говорят без бумажки, представляешь?
Так я впервые услышала про «Эхо Москвы». Рассказывала диктор, которая стояла перед останкинской студией как раз с бумажками, отцензурированным и выверенным выпуском новостей. Год был 1990-ый, она не понимала, как такое может быть: люди в прямом эфире говорят, что хотят!
Я не из эховских «старейшин», пришла в 94-ом. Но увидела и услышала всё то же: вот они, эти люди, в единственной тогда редакционной комнате на Никольской – и вот они в студии этажом ниже. И они такие же, без «поправок на микрофон»! Думают так же, говорят так же, ошибаются, подшучивают друг над другом и над собой.
Это было невероятно. И это было то, чему нельзя ни научиться, ни научить: свобода! Не пойми откуда прорвавшаяся интонация свободы, ее живое дыхание.
Двадцать лет прошло. Сто раз изменилось всё вокруг, да и внутри «Эха» тоже, люди приходили и уходили, уходили и приходили (бывало и такое), но вот это остается неизменным: мы такие, какие есть.
Люди могут по-разному объяснять себе и другим, почему они слушают «Эхо»: хотят узнать новости, доверяют, интересные гости, нравится ведущий… На самом деле, заражает и завораживает интонация. Так человек может бесконечно смотреть на огонь или на воду. Свобода – это же как стихия.
А главное, интонация эта нам не принадлежит, мы ей не хозяева. Она больше всех эховцев, вместе взятых, и каждого из нас в отдельности. Уж не знаю, как так вышло, но наша интонация – это ваша свобода. Как, собственно, и эхо не наше, а ваше. Не нравится? Не идеальное? Не соответствует? Извините, каковы сами, таковы и сани. Какие вы – такое и эхо.
Ну, вот так и живем.