«Это было, как гром среди ясного неба»
Два года масштабных санкций против России означали серьезные испытания для отдельных отраслей норвежской экономики.
«Россия была, вне всякого сомнения, самым крупным нашим рынком, это касалось и форели, и семги», — говорит Сверре Сёро (Sverre Søraa), руководитель компании по разведению рыбы Coast Seafood.
В понедельник исполнилось ровно два года с того дня, как Норвегия ввела строгие ограничения в отношении российской нефтяной отрасли; для норвежских компаний это означало, в частности, запрет на участие в разведке и добыче нефти в ряде территорий в российских водах.
Это были такие же санкции, что ЕС и США ввели несколькими неделями ранее. В сентябре того же года санкции были ужесточены еще больше.
Россия ответила запретом импорта продовольственных товаров как из ЕС и США, так и из Норвегии.
«Это было, как гром среди ясного неба. Потому что у нас транспорт с рыбой был уже на пути в Россию, пришлось все менять и везти ее назад. Это были жутко напряженные дни», — говорит Сёро в беседе с E24.
Резкое торможение
Coast Seafood, экспортировавшая в Россию примерно 15% своей продукции, немедленно принялась искать новые рынки для сбыта рыбы.
«Мы сели и придумали план: как нам „развернуть“ наши продажи. И обнаружили, что есть рынки со скрытым спросом, которые могли бы принять имевшуюся в наличии рыбу», — рассказывает Сёро.
«Это нас сильно удивило. Потому что, если бы это произошло десять лет тому назад, это привело бы к кризису в отрасли», — говорит он.
Бреде Сэтеру (Brede Sæther) из компании Kirkenes Trading повезло меньше. Компания занималась экспортом рыбы в Россию, производила тару для рыбы и имела холодильный склад в Мурманске, недалеко от границы с Норвегией.
«Для нас это стало — как резко затормозить. На тот момент мы работали на российском рынке почти 20 лет», — говорит он.
До введения санкций у компании было 25-30 сотрудников, оборот в российской дочерней компании, которая импортировала рыбу из Норвегии, составлял примерно 130 миллионов крон. Через два года осталось восемь сотрудников, оборот упал до 10-15 миллионов крон.
«Это были непростые годы. Вначале мы пытались купить рыбу в Исландии, чтобы ввезти ее в Санкт-Петербург. Но потом и Исландия оказалась за бортом. Потом мы попытались сделать что-то с Белоруссией, но там тоже начались ограничения».
Сегодня он делает новую попытку в Белоруссии, где появились кое-какие возможности. Сэтер пытается также покупать и продавать рыбу в самой России.
«Норвежские власти разрушили мою фирму. 20 лет работы были сведены на нет санкциями норвежских властей против России, которые получили естественный ответ от российских властей», — считает он.
Хуже всего пришлось форели
За год до того, как экспорт еды в Россию прекратился полностью, наша страна была самым крупным экспортером рыбы. В 2013 году предприятия, выращивающие рыбу в искусственных условиях, экспортировали через границу с Россией семгу на сумму в 4,2 миллиарда крон, а форель — на сумму в 1,05 миллиарда крон.
Благодаря росту глобального спроса последствия для производителей семги в Норвегии оказались сравнительно незначительными, цены постепенно тоже пошли вверх.
Производители форели оказались в более сложном положении. В 2013 году русские импортировали почти половину всей норвежской форели.
«В результате спрос по сравнению со спросом на семгу пошел вниз, это же мы наблюдаем и по ценам», — говорит Пауль Ондал (Paul Aandahl) из Норвежского Совета производителей морепродуктов.
«Вместе с тем, ни один из рынков сейчас не занимает доминирующих позиций. И отрасль стоит теперь на нескольких «ногах».
Он предполагает, что цена на семгу была бы примерно на 4% выше, чем сегодня, если бы российский рынок не отпал.
Но прекращение импорта в Россию затронуло не только производителей рыбы. Доступ в страну был запрещен и компании Tines Snøfrisk-produkt.
До запрета импорта Tine экспортировала в Россию 180 тонн плавленого сыра Snøfrisk в год, это составляло примерно 30% всей продукции.
Сильный спад
Санкции против России негативно сказались также и на нефтяной отрасли, а также косвенно — на деятельности норвежских офшорных компаний.
Осенью 2014 года американская компания Exxon Mobil прекратила заниматься поисками нефти в Карском море в России, хотя прошло совсем немного времени с того момента, когда она вместе с российской государственном компанией «Роснефть» обнаружила там гигантское месторождение. Норвежская компания Statoil по-прежнему остается партнером на месторождениях в России, где ведется производство, и продолжает стратегическое сотрудничество с «Роснефтью».
«Но самым главным для нас все время было, чтобы то, что мы делаем, находилось в соответствии с санкциями», — говорит представитель Statoil по связям с общественностью Кнут Рустад (Knut Rostad).
Для офшорного бизнеса запрет касался в первую очередь разведки нефти и добычи нефти в морях к северу от Полярного круга на глубине больше 150 метров, а также участия в проектах, связанных со сланцевой нефтью.
«Мы наблюдаем резкий спад в количестве контролируемых Норвегией судов в области офшорных услуг на российском шельфе», — говорит управляющий директор Союза норвежских судопромышленников Стурла Хенриксен (Sturla Henriksen).
«Спад активности объясняется не только санкциями, но и непростой ситуацией на глобальном рынке. В частности, здесь большую роль сыграли такие способствующие факторы, как сложности на рынке в Бразилии и падение цен на нефть», — говорит он.
Проблемы для торговли в Финнмарке
Санкции имеют последствия также для экономики Финнмарка, а особенно — Киркенеса, расположенного в непосредственной близости от границы.
По словам Гюру Брандсхауг (Guro Brandshaug) из Kirkenes Næringshage, это заметно и по состоянию торговли в городе.
«Падение рубля ослабило покупательную способность россиян, что, в свою очередь, особенно сильно сказалось на розничной торговле», — рассказывает она в беседе с Е24.
«Кроме того, мы замечаем, что норвежская экономика с большим скепсисом относится к деятельности на российском рынке и демонстрирует меньшее желание сотрудничать с россиянами».
Брандсхауг ссылается на цифры, предоставленные Генеральным консульством Норвегии в Мурманске, которые говорят о том, что число пересечений границы из Норвегии в Россию сократилось на 23,5% с 2014 года по 2015 год. Количество суток, проведенных норвежцами в гостиницах российского приграничного города, также сократилось.
На полях: вот что говорит МИД Норвегии:
— Все страны, которые ввели ограничительные меры против России, отдавали себе отчет в том, что этот шаг будет иметь последствия для нашей собственной экономики", — было написано в электронном письме из PR-отдела министерства.
— Но действия России, нарушающие международное право, заставляют реагировать немедленно. Поэтому Норвегия с самого начала кризиса на Украине выступала вместе с ЕС, США и другими странами, разделяющими эту позицию, в нашей реакции на действия России, нарушающие нормы международного права. Норвегия присоединилась к запретительным мерам ЕС. Уважение международного права имеет для Норвегии решающее значение. Это фундамент мирового порядка, частью которого мы являемся. Это касается также и экономики, которая зависит от предсказуемости и уважения имеющихся соглашений.
— У нас состоялся диалог с представителями экономики страны, и нам стало ясно, что присоединение Норвегии к запретительным мерам ЕС встречено с пониманием. Запрет экспорта в Россию особенно сказалось на норвежском экспорте морепродуктов, но отрасль быстро нашла новые рынки, особенно это касается экспорта семги. В целом экспорт морепродуктов установил новые рекорды и в 2014, и в 2015 гг. Тем не менее, различные предприятия по-разному ощущают последствия санкций. И, разумеется, весьма прискорбно, что отдельные предприятия пострадали в значительной степени.