Молитва, услышанная сердцем: в пензенском храме совершают литургии с сурдопереводом
Пензенский храм Трех Святителей – единственный в Сурском крае, где служат литургию с сурдопереводом
Детство жительницы Пензы Ольги Минеевой прошло в двух параллельных мирах. В одном – глухие от рождения мама с папой, общение с которыми строилось сложно, как будто с иностранцами, когда ты не знаешь их языка, а они – твоего. В другом – нормально слышащие, простые и понятные бабушка с дедушкой.Чужая среди своих
– Мир глухих был абсолютно чужим, я так яростно сопротивлялась, когда меня пытались в него затянуть, – откровенничает Ольга Геннадьевна. – До 14 лет отказывалась учить жестовый язык, зная на нем только слова «мама» и «папа». Признаюсь, стеснялась своих родителей. Я росла в 1990-е, а тогда люди, особенно дети, были более жестоки к инвалидам. Меня обижали за то, что мама с папой не такие как все, передразнивали их активную мимику и жестикуляцию. Старалась как можно реже показываться с родителями на улице.И только к 40 годам я осознала, как больно было им из-за того, что желанный и любимый ребенок отвергает их! Чувство вины за это меня терзает до сих пор. Но слава Богу, я сумела не только принять их мир, но и, наконец, стать в нем своей.
Она не только в совершенстве выучила жестовый язык и азбуку (дактиль), но и посвятила жизнь тому, чтобы помогать неслышащим и слышащим понимать друг друга. Ольга Геннадьевна преподает в Пензенской школе-интернате для глухих детей и служит сурдопереводчиком в храме Трех Святителей, что в микрорайоне Север.
Два года назад судьба привела ее в Троице-Сергиеву лавру, где как раз совершалась литургия с сопровождением на жестовом языке. Ольга Минеева, хотя и была уже к тому времени воцерковленным человеком, ловила себя на мысли, что не все моменты богослужения ей понятны. Порой строки молитв лишь касались слуха, а смысл их тонул в красивом пении хора.
В какое-то мгновение женщина перевела взгляд на двоих сурдопереводчиков. И вдруг слова, которые они передавали жестами, словно ожили, стали яркими и выпуклыми. Каждое из них проникало прямо в сердце.
– Хотите верьте, хотите нет, но с тех пор некоторые абстрактные понятия я правильно воспринимаю только на жестовом языке, – разводит руками Ольга Геннадьевна.
Не вина, а беда
Община глухих в Пензенской епархии начала формироваться в 2010-х годах. Первая Божественная литургия с элементами сурдоперевода, которую совершил иеромонах Иларион (Исаев), прошла в сентябре 2014-го в храме Матроны Московской.С 2016 года окормлять неслышащих прихожан начали в строящейся на тот момент церкви Трех Святителей. Настоятель храма священник Владислав Тараканов специально для этого по благословению митрополита Пензенского и Нижнеломовского Серафима изучил основы жестового языка в Нижнем Новгороде и курсы сурдопереводчиков в Троице-Сергиевой лавре.
– Какое-то время я совершал богослужения, одновременно переводя их на жестовый язык, – продолжает батюшка. – Но потом понял, что это очень мешает. Каждый должен заниматься своим делом: служить – священник, переводить – переводчик. Я теперь сам только исповедую особенных прихожан, потому что при этом таинстве должны присутствовать лишь священник и кающийся.
Непосвященным кажется, что можно было бы записать свои грехи на бумаге и дать прочитать священнику. Однако не все так просто. У людей с такими особенностями здоровья иное восприятие мира, отчего им трудно дается грамматика, они не могут графически передать некоторые слова.
Кроме того, исповедь – это не только перечисление грехов. Она предполагает общение со священником, который должен направить на путь исправления. Отец Владислав вспомнил случай, когда один глухой прихожанин буквально воспринял значение слова «грех» как синоним чего-то плохого. И признался на исповеди, что у него… болит голова. Пришлось батюшке жестами объяснять кающемуся, что, хотя в головной боли действительно ничего хорошего нет, это не вина его, а беда, не являющаяся нарушением Божьих заповедей.
Письмена в воздухе
Сейчас в храме появились два сурдоперводчика – Ольга Минеева и Светлана Голубева. Задача Светланы Петровны – перевод на жестовый язык, Ольги Геннадьевны – на дактиль. Дело в том, что не все слова и понятия можно передать одним жестом. Например, имена и фамилии, географические названия можно понять только на дактиле, когда переводчик пальцами пишет их в воздухе, а глухой человек «считывает», как с тетрадного листа.– Переводить богослужение намного труднее, чем обычную русскую речь, – поясняет Светлана Голубева. – По сути, мы выполняем двойную работу: сначала в уме переводим с церковнославянского на русский, затем – на жестовый.
Отец Владислав вспомнил историю из серии «и смех, и грех». В одном из псалмов есть слова: «Очи мои выну («выну» – «всегда» по-церковнославянски) ко Господу…» А переводчики ошибочно переводили его на жестовый как глагол. И бедные глухие впадали в ступор, не понимая, зачем царь Давид собирается вынуть свои глаза. К счастью, подобные ошибки сейчас встречаются все реже.
– Так трудно было раньше, когда душа рвалась в храм, но я приходила туда – и не понимала, что происходит. Меня хватало только до середины службы, а дальше я не видела смысла стоять просто так. Какое счастье, что теперь я понимаю каждую молитву, каждое слово Священного Писания, – делится своей радостью на жестовом языке прихожанка Елена Базина.
И отец Владислав со своими помощницами радуются вместе с ней.