Сталинградская битва предопределила разгром японских империалистов

Беспрецедентное значение начавшейся 80 лет назад Сталинградской битвы выходит далеко за рамки советско-германского и, в целом, европейского фронта Второй мировой войны – и не только потому, что город на Волге расположен почти на границе Европы и Азии. Главным итогом Сталинградской битвы стал сорванный план Гитлера по овладению Кавказом и Средним Востоком, откуда планировало двинуться навстречу Японии в Индию, а в последующем в Сибирь, чтобы разделить Евразию с японцами примерно по меридиану 70-го градуса, проходящего через Омск и Исламабад (1).

Военные и политические деятели союзных стран уже в октябре-ноябре 1942 года подчеркивали роль советского контрнаступления у Сталинграда, начатого 19 ноября 1942 г., в растущем сопротивлении японским войскам на большинстве участков обширного азиатско-тихоокеанского фронта от китайско-монгольской границы до берегов Австралии.

Премьер-министр и министр обороны Монголии маршал Хорлогийн Чойбалсан неоднократно отмечал, что контрнаступление советских войск под Сталинградом «впрямую повлияло на приостановку наступления японских войск в центральном, южном Китае и в направлении Австралии. В Токио осознали, что Сталинград – это качественно новый этап на всех фронтах Второй мировой, и нисколько не в пользу Германии и её союзников».

Схожее мнение высказал глава Китая генералиссимус Чан Кайши на встрече с советскими дипломатами и военными советниками в канун приёма в 1942 г. в честь 7 ноября в посольстве СССР в Чунцине (временной столице Китая в 1938-1945 гг.): «Сражение в районе Сталинграда, ввиду многих причин, непременно завершится победой Красной Армии. Что станет не только важным фактором укрепления китайского фронта и тыла».

Уже с начала битвы на Волге Япония, по словам лидера Гоминьдана, не решается рассредотачивать свои войска в Юго-Восточной Азии, на Тихом океане и фактически воздерживается от десантных операций в соседнем с фронтом районе Индийского океана.

В декабре 1942 г., то есть после начала контрнаступления советских войск под Сталинградом, японцы неожиданно прекратили, несмотря на свой общий перевес в силах над американскими войсками, борьбу за остров Гуадалканал и повсеместно перешли к обороне (2). Характерен, в этой связи, и отказ японского командования в конце ноября 1942 г. от использования ряда частей сопредельной с СССР и Монголией Квантунской армии на других участках азиатско-тихоокеанского фронта. Такое решение ускорило победу союзных войск, достигнутую в декабре 1942 – январе 1943 гг. в сражениях на северных и восточных «окраинах» Австралии: то есть в восточном секторе острова Новая Гвинея, австралийского протектората, и вблизи города-порта Дарвин – североавстралийской цитадели союзных войск.

Губернатор Голландской Ост-Индии (будущей Индонезии) в 1939-45 гг. генерал Хубертус ван Моок на совещании в Брисбене (Австралия) союзного командования в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане 24 ноября 1942 г. заявил, что «Сталинград вынудит Японию увеличить политическую дистанцию в японско-германском союзе и вскоре перейти к обороне на многих, если не на всех участках азиатско-тихоокеанского фронта. Во всяком случае, в Токио не отвечают на просьбы Берлина о демонстрациях японской военной силы у границ с СССР или с Монголией».

В свою очередь, губернатор «Французской Индии» (1938-46 гг.) Луи Бонвен на переговорах с руководством британской администрации в Индии в конце ноября 1942 г. отметил «неизбежный пересмотр военной стратегии Японии в Восточной Азии и в бассейне Индийского океана ввиду ситуации, сложившейся для вермахта в Сталинграде». По мнению Бонвена, теперь Япония не рискнёт вторгаться в Индию или Австралию, «так как будет опасаться «своего Сталинграда» на своих фронтах».

Примечательно также, что именно в канун сталинградского контрнаступления советских войск, 10 октября 1942 г., Австралия и СССР установили дипломатические отношения. В преддверии этого события Герберт Эватт, тогдашний глава МИДа Австралии и её представительства в межправсовете Британского Содружества, заявил в австралийском парламенте, что «вблизи Сталинграда разворачиваются решающие события на европейском фронте. Они наверняка повлияют и на тихоокеанский театр военных действий». Роль СССР и его армии в происходящей мировой войне, по словам Эватта, возрастает с каждым днём, что «способствует укреплению и обороны Австралии и успехам всей союзной коалиции на Тихом океане». Он призвал также увеличивать объем союзнических поставок в СССР, «несмотря на известные трудности для конвоев в Россию из Северной Америки и Британского Содружества».

Аналогичные мнения высказывали премьер-министры Новой Зеландии и Канады того периода – Питер Фрейзер и Маккензи Кинг. В этой связи, нелишне упомянуть оценки канадской «Ванкувер Сан» 11 ноября 2010 г.: «…До легендарной битвы у Сталинграда армии Гитлера ещё наступали. Но после неё не было уже ничего, кроме их отступления и окончательного разгрома. Многие аналитики идут еще дальше, утверждая, что, если битва у атолла Мидуэй (1942 г.) стала решающей на Тихом океане, а сражение при Эль-Аламейне (1942 г.) – величайшим в Северной Африке, приведшим к освобождению Италии, то Сталинград был решающим сражением всей войны. И стал причиной неотвратимого падения Гитлера и нацистского режима».

Таким образом, Сталинград навсегда остался в общемировой истории как неизменный предвестник и форпост Победы на всех фронтах Второй мировой войны.

Алексей Чичкин

Примечания

(1) Зимонин В. Сталинградская битва и крах планов Японии и германии на раздел Евразии по меридиану 70-го градуса // Военный академический журнал. 2018. № 1. (2) Там же.