Lucy Rose о новом пятом альбоме "This Ain't the Way You Go Out"
Автор: Willy Richards
«Я считала свое тело ужасной вещью» У себя дома в Брайтоне певица рассказывает о своем радостном пятом альбоме «This Ain’t the Way You Go Out» и об ужасающей редкой болезни, от которой он возник.
“Я никогда по-настоящему не знала, как я смогу говорить об этом”, - говорит Люси Роуз (Lucy Rose) за кухонным столом своего дома в Брайтоне. Якобы я здесь для того, чтобы поговорить с певицей о ее фантастическом пятом альбоме "This Ain't the Way You Go Out", но все это не имеет смысла без контекста изменяющего жизнь и мистифицирующего с медицинской точки зрения опыта, на основе которого он был выпущен.
После того, как ее турне в поддержку альбома No Words Left 2019 завершилось почти точно в начале пандемии, певица планировала взять длительный отпуск, во время которого она забеременела. Через пять недель после того, как она родила своего первого ребенка летом 2021 года, Роуз начала испытывать изнуряющие боли в спине, которые, как ей сказали, могут быть обычными для молодых матерей. Поскольку боль продолжала усиливаться, а врачи отмахивались от ее вопросов, Роуз оплатила магнитно-резонансную томографию, которая выявила у нее перелом восьми позвонков и диагностировала чрезвычайно редкую форму остеопороза, связанного с беременностью. Затем было проведено сканирование плотности костной ткани, на которое указал тяжелый остеопороз в диапазоне от -2 до -4 баллов; результат Роуз составил -4,4. Это заболевание – ослабление костей – чаще всего встречается у женщин в возрасте 60-70 лет, и диагноз Роуз был поставлен в 32 года.
“Мне интересно, как разговоры об этом изменят мои отношения с ИТ”, - размышляет сейчас Роуз, в третий раз рассказывая об этом опыте прессе. “Возможно, станет легче, или я стану роботом”. В нашей беседе она тщательно и глубоко рассказывает о своих проблемах со здоровьем и выздоровлении, быстро подчеркивая, что это не слезливая история, скорее история неповиновения и часто радости.
“В прошлом я думала о том, нужно ли тебе страдать из-за своего искусства”, - размышляет она, вспоминая, как после того, как ей поставили диагноз остеопороз, кто-то сказал ей: “Может быть, тебе нужно было пройти через это, чтобы извлечь из этого пользу для искусства”. Роуз говорит: “Я искренне была задетый этим. Как бы сильно я ни любил музыку, если бы я мог вернуться в прошлое и не проходить через это, я бы повторил это миллион раз”.
После получения диагноза Роуз посетила сеансы гидротерапии и связалась с группой поддержки Facebook для женщин всех возрастов с этим заболеванием. В настоящее время в нем насчитывается несколько сотен участников, его основала женщина из Австралии. Через Королевское общество остеопороза ее также связали с пожилым волонтером. «Эти две вещи стали для меня, наверное, самыми важными спасательными кругами», — размышляет она. «Я помню, как написала волонтеру сообщение, и она сразу же позвонила мне и сказала: «Я просто собираюсь поужинать со всеми своими внуками и детьми, но я не могла не ответить вам сразу». Я просто хочу сказать тебе, я позвоню тебе завтра, и мы вместе разберемся в этом». Пара продолжает поддерживать связь и планирует вскоре встретиться лично.
Еще до того, как ей поставили диагноз остеопороз, Роуз знала, что радость и легкость должны быть тем, что она должна передать в своей следующей музыке. Написание и гастроли No Words Left – мрачного альбома, определяемого sorrow, – поставили ее на колени, и она нуждалась в длительном перерыве. “Отдаваясь этому так, как я это делала, я поняла, что не смогу сделать это снова”, - размышляет она. “Не хочу сравнивать разные травмы или что-то в этом роде, но я не смогла бы записать еще одну пластинку, которую так сложно исполнять. Это действительно незрелая часть меня, и она просто полна боли.
“Эмоционально это сказалось на мне, особенно исполнение этого. Я думаю, именно поэтому в конце того тура я подумала: "Я больше не могу этого делать, потому что я ломаю себя каждую ночь’. Я никогда не говорила о том, что это было, никогда”, - добавляет она, прежде чем сделать паузу. “Я могу говорить об этом сейчас впервые, потому что мы ведем этот разговор. У меня был выкидыш, и это действительно, действительно сломало меня на долгое время. Я не мог говорить об этом, и я не хотел говорить об этом в рамках кампании по выпуску альбома ни в каком качестве”.
После медленного выздоровления и того, как Роуз научилась жить со своим остеопорозом дома, она начала очень недолго сидеть за пианино, держа сына на коленях так долго, как позволяла ее спина. “Речь шла о том, чтобы играть то, что доставляет удовольствие, и о желании иметь возможность развлечь ребенка”, - вспоминает она. “Он колотил по клавишам, получая от этого удовольствие. Я бы ни за что не увидела это, а потом сказала ему: ”Эй, позволь мне показать тебе этот действительно грустный минорный аккорд!""
Эта инстинктивность и радость пронизывают This Ain't The Way You Go Out, пластинку, вдохновленную джазом и инструментальным фанком, который слушала Роуз, постепенно возвращаясь к своим движениям. Ее первый сингл «Could You Help Me» наполнен ликующей энергией, в то время как «The Racket» вызывает ощущение лохматости и свободы.
Роуз говорит, что она всегда рассматривала тексты песен как “домашнее задание” и была особенно утомлена мыслью о том, что на этот раз ей придется передавать свои переживания на альбоме после изнурительного опыта написания "No Words Left". “Я подумала: ”сколько инструментальных песен мне могло бы сойти с рук на альбоме?" - смеется она. Только одна – объемная, похожая на Radiohead "Instrumental I" - прозвучала без слов, но радость и жизнь в музыке передают опыт Роуз не меньше, чем ее умные, лаконичные тексты. “Это еще не конец, даже близко не близко”, - поет она в "Over When It's Over", ее томный вокал и обалденный бас полны жизни.
По мере того как ее выздоровление продолжалось, Роуз пригласила своих барабанщика и басиста к себе домой на джем-сейшны в гостиной, где импровизационность и радость ее первых идей получили дальнейшее развитие. “С того момента, как я получила свои результаты и подумала: "Ладно, я понятия не имею, как больше выглядит моя жизнь, и я не знаю, верну ли я хоть какую-то подвижность [обратно]", до быстрого перехода к прослушиванию музыки с двумя друзьями в моем доме, это было омолаживающим опыт, ” улыбается она.
Попросив об одолжении пятилетней давности воспользоваться студией Пола Уэллера (Paul Weller), Люси привезла свою группу и продюсера Квеса (Kwes) в Суррей, где они записали 12 песен, составляющих альбом, за два дня – по шесть в день, и все они были записаны вживую. “Если кто-нибудь сделает ремиксы на эти песни и спросит: "Что такое BPM?" Понятия не имею!” - смеется она. “Это полностью свободная форма”.
Когда в запись были внесены последние штрихи с помощью струнных и синтезаторов от множества соавторов, у Роуз появился сочный и жизнерадостный мир, в который можно было сбежать. “Я все еще справлялась с проблемами со здоровьем, но хотела бы, чтобы вы скинули аудиофайл в мой WhatsApp. Я надевала наушники и растворялась в этом альтернативном образе жизни”, - говорит она. “Я улыбалась, понимая, что это моя музыка”.
Хотя Роуз по-прежнему излучает радость от этих сессий и вышедшего на их основе альбома, ей по-прежнему приходится относиться к жизни медленно и предпринимать шаги, чтобы не усугубить свое состояние. В результате любые гастроли в поддержку альбома будут крайне ограничены. Она также делится своей обеспокоенностью по поводу закрытия волонтерского отделения Королевского общества остеопороза, для которого ее муж собрал значительные средства, проведя ультрамарафон. “У меня был двухчасовой разговор с кем-то из благотворительной организации, и я спросила: "Что происходит? Почему ты это закрываешь?” - вспоминает Роуз. “Я была полностью изолирована, и это был мой единственный спасательный круг. Невообразимо думать о другой женщине, проходящей через то, через что прошла я, в еще худшем месте”.
Отсутствие более широких знаний также беспокоит ее. Остеопороз встречается почти исключительно у женщин в постменопаузе, и препараты, стабилизирующие костную ткань, часто предлагаемые в качестве лечения, сопровождаются побочным эффектом бесплодия. “Я задала им этот вопрос, когда мне предложили лекарство в больнице, только потому, что мне рассказали о побочном эффекте через волонтера”, - говорит Роуз, и в конце концов ей предложили альтернативный препарат. “Если бы у меня не было этого знания, меня бы посадили на препарат, который означал бы, что я никогда больше не смогу иметь детей”.
После того, как Роуз поделилась своей историей в интервью Guardian, к ней обратились из ROS и сказали, что у них есть планы по созданию новой программы поддержки сверстников. “Я надеюсь, что, если я расскажу больше, это будет означать, что они не закроют службу”, - говорит она. “Это очень редко, но нас, живущих с этим, больше, чем люди думают”.
Наряду с гневом по поводу недостаточного финансирования жизненно важных служб и неоправданно затянувшегося пути к официальному диагнозу, Роуз несет в себе новый вызов и решимость. “Мои отношения со своим телом претерпели так много изменений”, - говорит она. “Когда это случилось, у меня действительно было так много ненависти к своему телу, которое вот так подводило меня и не позволяло мне быть матерью, которой я хотела быть. Это было душераздирающе и по-настоящему травмирующе, и я воспринимала свое тело как нечто ужасное”.
Благодаря терапии, музыке и течению времени Роуз говорит, что ее чувства по поводу своего тела и ее выздоровления “прошли полный круг”, о чем она говорит в заглавном треке альбома. “Я написала песню, чтобы извиниться перед своим телом и сказать, каким замечательным я тебя считаю, потому что ты прошел через это. Ты помог мне пройти через это. Ты исцелился. Ты продолжал вставать с постели каждый день, несмотря на мучительную боль. Вместо ”бедная я" теперь больше "гордая я", - тепло говорит она, выдавив улыбку. “Да, именно так я себя чувствую”.
