Война из окон детского сада, или мужество женщин и детей Донбасса — рассказ очевидца (ФОТО)
Интервью с дончанкой, воспитательницей детского сада, которая не покинула город во время самых серьезных обстрелов.
Я познакомился с Юлией Дегтярёвой в штабе Союза Советских Офицеров ДНР. Знаковое место. Совсем рядом расположена Администрация. Именно оттуда и началась борьба Донецкой Народной Республики за человеческое достоинство и за будущее вместе с Россией.
В этот день, 10 февраля, Юлия получила орденский знак Святой Праведной Анны 2-й степени — за общественную деятельность, за воспитание детей, за гражданское мужество в условиях военного времени. Юлия воспитывает новое поколение в детском саду.
— Юлия, расскажите о себе. Чем вы занимаетесь? Почему вы, хрупкая девушка, остались под обстрелами в Донецке, хотя крепкие донецкие мужики разбежались, кто в Крым, кто в Подмосковье?
Родилась я в Донецке. В простой семье. Мама растила одна. В детском саду произошло событие, которое и повлияло на выбор жизненной профессии. Очень любила музыкальные занятия. И одна девочка из нашей группы, Таня Абрамова шести лет, села за инструмент и сыграла небольшую пьесу. Я подумала, а почему она может, а я не могу.
И тогда перед первым классом стукнула кулачком по столу, сказала маме, что хочу пианино и хочу играть. Мама приложила массу усилий, купили пианино. И я поступила одновременно и в первый класс средней школы, и в первый класс музыкальный школы.
Ещё в детском саду решила, что буду работать музыкальным руководителем в детском саду. После школы поступила в педагогическое училище. 4 года с замечательными преподавателями. После училища по распределению пошла работать в детский сад.
Изначально, не рискнула сразу идти музыкальным руководителем — всё же это публичная профессия. Пошла работать простым воспитателем. Потом осознала, что уже готова работать музыкальным руководителем — и перевелась в другое дошкольное учреждение.
Сложно было не с детьми работать. Сложно было выходить на публику. Был постоянный страх, что где-то что-то сделано не так. Ночами сидела над сценариями. 10 лет работала музыкальным руководителем. Потом мне предложили работать методистом. 9 лет до военных действий я работала на этой должности.
Почему не уехала в 2014 году? А как я могла бросить своих воспитанников в детском саду?
— Какие у вас были планы на 2014, 2015, 2016 год? Когда ещё ничего не было понятно.
Ну, почему непонятно? Всё было уже понятно. Наверное, с того момента, когда начался Майдан, было понятно, что будет раскол.
— А до этого, в 2013 году чувствовали?
Крах Януковича чувствовался. Гражданская война — нет.
Читайте также: Украина сдала Донбасс России: Последний шаг — национализация
Я вспоминаю одного человека, который приезжал к нам в гости в Донецк в 2005 году. Вскользь он тогда сказал, что у нас будет скоро очень сложная обстановка и может быть даже гражданская война. Мы это не замечали. А вот со стороны эти процессы были хорошо видны после Оранжевого Майдана.
По сути, Галичина и Центральная Украина обрекли государство на гражданскую войну ещё в 2004–2005 годах. Но тогда поверить нам в это было нереально.
Юлия Дегтярева
— А чем занимаетесь сейчас, после начала боевых действий?
Я с самого начала включилась в новую жизнь Республики. Мы приезжали на все митинги, участвовали по всех общественных республиканских мероприятиях весной 2014 года. У Белого дома, на площади Ленина.
— Дети. Они изменились? У них изменилось поведение?
Дети изменились не в 2014 году. Они изменились в 2015 году.
— Как?
У малышей появились новые слова в обиходе. «Республика». «Победа». А вот слово «Война» появлялось редко.
— Какие ещё слова у них появились?
«Ополченцы». «Наши». «Обстрелы». «Подвалы».
— У них есть образ врага? Они понимают, кто обстреливает их дома?
Мы не рисовали никогда образ врага. Может быть, дома — да. Но в детском саду мы стараемся с детьми не касаться этого вообще. Только позитив. Только хорошее.
— Они жалуются?
У некоторых малышей немного изменилось поведение после обстрелов. У нас были ребята, которые жили в Петровском районе. А это самый обстреливаемый район. Когда они приезжали, уже чувствовалось напряжение. У кого-то проблемы с речью появились. Кто-то замкнулся в себе — психологи работали с ребёнком.
— А какие проблемы, например?
Плохо дети засыпали. Надо было с ними сидеть. Даже в тот день, когда прилетел снаряд к нам в детский садик. На территорию сада упал «Ураган». В то время было объявлено непосещение школьных и дошкольных заведений. Но у нас было два ребёнка. Родители были на работе, и им просто не на кого было оставить детей. Девочка ясельная, три годика. На неё упали воспитатели, закрыли собой.
А вот этот парнишка со старшей группы, он шёл с воспитателем.
Саша нёс миску с хлебом, воспитательница несла суп — как раз было время детского обеда. И в этот момент стёкла на них полетели. И несмотря на это, он всё равно кричал воспитателю: «Наталья Николаевна, ползите за мной, всё будет хорошо!»
А вот потом начал заикаться, начал замыкаться в себе. Потому что ещё несколько снарядов упало рядом с его домом. Мальчик живёт в Кировском районе.
Читайте также: Просто у ДНР закончилось терпение, — эксперт об объявлении блокады Украине
Но детям мы старались ничего не говорить. Хотя дети понимали всё. Помню лето 2014 года, когда только наш детский садик и работал на Текстильщике. К нам несколько деток ходили из других садов. Их было немного — 12–15. Когда слышались далеко-далеко взрывы, мы рассказывали им: «Не обращайте внимания, это мусоровозка едет, контейнеры гремят».
Сидит малявочка 4 года: «Да это же стреляют. Вы ничего не понимаете. Неправильно слушаете». Мы отвлекали их. Пели, танцевали.
Было два самых страшных момента. Первый раз 5 августа 2014 года, когда был первый обстрел Текстильщика, и после этого стало безумно страшно, что это может случиться, когда дети будут на улице.
— Чем обычно обстреливала Украина? РСЗО?
Да, это были «Грады», «Ураганы». 5 числа был первый обстрел. Такой вот подарок от сумского артиллерийского полка. От Сум Донецку, с чистым сердцем.
— Вы помните удар «Урагана»?
В 2015 году обстреляли наш детский садик «Ураганами». Приехали военные и оценили остатки снаряда, разрушения. Упали реактивные снаряды на территорию детского сада, около женской гинекологии, 27-й поликлиники.
Я помню этот момент. Как раз находилась в кабинете. Вначале даже не поверила, что снаряд упал на территорию. Как-то привыкла уже к обстрелам. Было очень громко. Вышла из кабинета. Услышала грохот, как летом 2015 года, когда ложилось очень близко от нас.
Потом прекратилось всё, я спускаюсь на первый этаж — и тут понимаю, что-то нет так. Потому что весь первый этаж в белой пыли, везде лежат стёкла. Я бегу в укрытие — все сидят в подвале. Сотрудницы плачут от страха — они провели 2014 год вдалеке от Донецка.
Самое главное, что девчонки схватили детей и утащили в укрытие. Я выхожу на улицу, чтобы проверить, что происходит. Слышу свист, бегу назад. Сидела ещё минут 10.
Выхожу на улицу, не могу понять, что происходит. Смотрю направо — стоят павильончики. Поворачиваюсь налево — и двух детских павильонов нет! Я подхожу туда — и прямо в детском павильоне воронка. Я схватила осколок, вышла на улицу, как раз подъехали телевизионщики.
И я помню, как тогда показала осколок и сказала на камеру: «Я одного желаю, чтобы те люди, которые всё это присылают, на своей шкуре почувствовали. Я не хочу, чтобы они погибли. Но пусть возле их домов, где они живут со своими детьми, приземлился такой вот снаряд «Урагана». Чтобы они почуяли, каково нашим детям».
Забросила в социальную группу просьбу, чтобы помогли люди. Хотя бы принесли плёнку, доски, чтобы закрыть окна. Потому что ни одного целого стекла не осталось. Трещина по стене пошла. Край фасада зацепило. Павильоны разлетелись.
Кинула клич, кто может плёнки принести, кто гвозди, кто доски. Я была очень удивлена, что минут через сорок уже было очень много людей — знакомых и незнакомых, которые пришли восстанавливать детский сад. Около 60 человек. Люди приносили деньги. Звонили незнакомые люди с предложением помощи. Даже из Москвы — увидели по «Россия 24». Мы где-то к 6 вечера привели детский садик в порядок. Насколько это возможно.
Через два дня пришла женщина — живёт по соседству. Когда она немного успокоилась, пришла к заведующей и говорит: «Я вам кусок вашего забора принесла. Ко мне на седьмой этаж залетело».
— Изменились люди в последнее время, за последние годы?
Да. Но не все в лучшую сторону. Кто-то озлобился — кто на предыдущую власть, которая допустила то, что произошло, кто-то на Украину, а кто-то и на нынешнюю. У некоторых, непонятно почему, возникла иллюзия, что придёт сюда Владимир Владимирович и всё сделает за них, решит за них все проблемы. Хотя мы, начиная с самого Референдума, всем объясняли, что этого не будет.
Читайте также: Польза и вред Украины: Что делать России?
Я помню, когда мы готовились к Референдуму, мы это делали настолько тайно, потому что боялись провокаций. Собирались у меня на квартире. У меня бюллетени хранились. Вечером под прикрытием темноты собирались люди. На участке, который был нам доверен, я была секретарём.
— Скажите, думаю, все помнят, как Владимир Владимирович просил подождать с Референдумом. Что вы думаете сейчас?
Очень грамотный ход был. Это правильно было сделано. Я до сих пор не понимаю, почему многие люди, которые живут на Донбассе, тогда были уверены, что нас должна принять Россия. Изначально, когда они ходили на Референдум и голосовали, они же видели, под чем они ставили галочку. Там была федерализация. Мы не голосовали за присоединение к России.
Но затем у людей в головах всё резко перевернулось и почему-то они решили, что по итогам Референдума они могут убежать оттуда, где они были, и примкнуть к другому государству. Они не понимали, что суть была абсолютно другой.
— А сейчас люди начали понимать?
Не все. К сожалению, пока что не все.
— Что вы ожидаете в ближайшее время?
На ближайшие два-три-четыре года я изменений не вижу. В 2015 году я думала, что продлится дольше. Сейчас я вижу, что всё произойдёт быстрее. Но всё равно не за один год.
— Когда всё изменится, как вы считаете?
Лет через десять.
— Что будет маркером, вехой перемен?
Сейчас сложно об этом говорить. Очень сложно.
— Какой бы вы хотели увидеть Донецкую Народную Республику?
У меня сейчас есть очень хороший образец. Чечня. Хочется видеть такой же. Процветающей. Деятелей наших политических хотелось бы видеть такими же.
— Как Рамзан Ахматович?
Да. Сплочённая команда. Всё направлено на процветание и возрождение. Чтобы всё было жёстко и справедливо. Я понимаю, что и мне пришлось бы сильно меняться. Ломка ценностей и привычек была бы кардинальная. Слишком много вокруг и в нас Украины. Но я готова. И считаю, что это необходимо. Ради наших детей.
Хотя я понимаю, что многие жители ДНР были бы несогласны. Им нравится, как всё было, лишь бы только не было украинских нацистов. По накатанной. Им кажется, что можно остаться жить в той же среде, что жили раньше. Живут в маленьком мире и не хотят жить глобально. Ради будущего.
Они не хотят напрягаться. Потому и хотят от России, мол, придёт Владимир Владимирович и всё для них сделает и они будут на готовом процветать. Такого не будет. Они не понимают, что сейчас надо пахать-пахать-пахать, менять своё мировоззрение, культуру, менять всё.
Читайте также: ВСУ обстреляли поселок Донецкий в ЛНР во время отправки детей в школу (+ВИДЕО)
Дмитрий Дзыговбродский, специально для «Русской Весны»