Трава из Чимкента спасшая мир
Полтора века назад ученые и медики мало знали о Казахстане и Средней Азии. Но если их спрашивали, то они первым делом вспоминали не Семипалатинск, не город Верный и даже не Ташкент с Кокандом и Бухарой, а маленький захолустный городок Чимкент. И всё потому, что именно из Чимкента поступала целебная трава, которая спасала мир.
Легенда гласит, что в далекие времена была у могущественного Хорезм-хана красавица дочь. И заболела она страшным и неизвестным недугом. Ни один из самых искусных лекарей не мог излечить девушку, и ее дни, казалось, были сочтены. Но вот пришел с Севера безвестный эскулап и принес откуда-то из-за Сырдарьи пучок засушенной травы. Поколдовал над настоями и за несколько дней вылечил больную. Порозовело лицо девушки, пришли веселье и бодрость, а вместе с ними и радость в ханский дворец. А коварный и жадный хан вместо обещанной награды силой заставил пришельца открыть секрет врачевания и тут же послал в казахские степи вооруженных джигитов, которые оттеснили кочевников, нашли чудодейственную траву и целыми верблюжьими караванами стали привозить ее в Хорезм. С тех пор трава широко распространилась на Востоке и вошла в средневековую арабскую медицину.
Греки называли эту чудодейственную травку артемизия – "трава здоровья", в литературе она известна под именем "дармина", а больные, обращающиеся в аптеки, знают ее как "цитварную полынь". Врачи Востока издавна использовали ее для лечения ревматизма, кожных, простудных и многих других заболеваний.
В 1830 году неизвестный немецкий химик из Гамбурга смог получить из полыни белый порошок, называемый сантонин, – мощное антиглистовое лекарство. Сантонин обладал, куда большим лечебным воздействием, чем обычные традиционные средства. Аптекарь Ферейн, быстро сообразив, что тут пахнет немалыми барышами, купил у так и оставшегося безвестным ученого его открытие и вскоре наладил выпуск препарата. А мир в те времена был не такой уж чистый и здоровый как кажется сегодня любителям старины. Даже в самых передовых странах Европы бессовестные паразиты жрали людей и снаружи, и изнутри. Например, почти треть (30,15%) детей в Мюнхене в начале XX столетия носила в себе банальных остриц. Цепни, эхинококки, аскариды – вся эта бледная братия, в простонародье называемая глистами, вольготно чувствовала себя в организмах европейцев. В менее прогрессивных странах глистами болела половина, а то и более двух трети населения. В этих условиях сантонин, получаемый из полыни, был настоящим спасением.
Разгорелась «сантонинная лихорадка», в Англии и Германии сантонинные заводы стали расти как грибы. Для поставки сырья самым интенсивным образом начали разрабатываться естественные заросли артемизии на Ближнем Востоке, в Северной Африке, в Америке. Сырья заводы поглощали очень много, ведь процент сантонина в полыни этих стран очень мал, и цитварная полынь, к сожалению, самостоятельно почти не восстанавливается. Английские и немецкие фармакологи с этим не посчитались, и сантонинный бум сменился сантонинным голодом. Тогда заросли цитварной полыни начали вырубать подчистую. Вскоре её не стало ни в странах Ближнего Востока, ни на юге Европы, ни на севере Америки. Заводы остановились. И вдруг ошеломляющее известие – полынь, считавшаяся исчезнувшей с лика земли, в изобилии найдена в далеком Туркестане, в треугольнике, образуемом слиянием Арыси и Сырдарьи, то есть поблизости от маленького казахского городка Чимкент. Причем процент сантонина именно в этой полыни очень высок. Надо ли говорить, какую «сантонинную бурю» вызвало это сообщение на берегах Средиземного моря и за Ла-Маншем?
Торговый дом того самого аптекаря Ферейна оказался расторопнее всех и быстро прибрал к рукам туркестанскую дармину. Эксплуатация запасов велась хищнически. Если в 1853 году, когда немецкие промышленники впервые проложили путь к дармине, было вывезено 300 пудов сушеного цитварного семени, через 15 лет – 40 000 пудов, то спустя 12 лет – 130 000 пудов. Чимкентская трава без преувеличения ценилась на вес золота, в Германии пуд переработанного сантонина стоил 1750 рублей, а сырьё поставлялось из Туркестана по цене 19 рублей. Сбором дармины занимались в основном женщины-казашки. Головки полыни сбивали палками, выламывали или сжинали серпами, затем обмолачивая семя на валу. Стебли шли на топливо, а семена охотно приобретали перекупщики. За день сборщикам удавалось заготовить от двух до семи пудов семян полыни. При этом только два процента сырья содержали непосредственно медицинский препарат, остальное же шло в отходы,
Некоторые историки уверены, что именно дармина ускорила экспансию Российской империи в Среднюю Азию. В 1864 г. город, занятый многочисленным гарнизоном кокандцев, был штурмом взят русскими войсками генерала Черняева. Русские купцы Н.И. Иванов и Н.П. Савинков перехватывают у немецких перекупщиков монополию на скупку дармины. В 1883 году Савинков, резонно посчитав, что проще производить сантонин на месте, а не везти сырье за тридевять земель, строит первый в Казахстане фармацевтический завод. И уже осенью 1885 года товарищество «Сантонин» или «Сантонинный завод Савинкова и Никитина» выпустило первые 189 тонн продукции.
Именно этот завод по переработке чимкентской полыни положил началу превращения маленького глинобитного городка в промышленный красавец Шымкент. Одним из первых законов Советской власти был декрет «О национализации зарослей дармины». После гражданской войны капиталисты ничего не хотели покупать у большевиков, стремясь задушить страну в тисках экономической блокады. Но сантонин они вынуждены были приобретать, и платили за него золотом. Именно трава с берегов Сырдарьи прорвала экономическую блокаду и спасла молодую Советскую Россию и от валютного и от простого голода.
Сантонин с успехом применялся до 50-х годов ХХ века. Затем с развитием химической фармацевтики вышел из употребления. Слишком много было там побочных эффектов, появились более безопасные препараты, в частности мебендзанол.
Но на гербе современного Шымкента красуется ветка дармины. Травы, которая растет только там. Травы, которая спасла миллионы людей. Полыни аромат, которой напоминает родной дом.