Лариса Лужина: «Всё было на грани, но я рискнула»
Актриса Лариса Лужина стала почётным гостем I Открытого российского фестиваля современного и актуального кино «Алафейская гора» в Тобольске. А в конкурсе короткометражного кино был представлен фильм «Водопроводчик» Анны Озар и Павла Емелина, в которой Лариса Анатольевна сыграла одну из главных ролей.
Когда конкурсные страсти поутихли, Народная артистка РСФСР Лариса Лужина ответила на вопросы «АиФ».
«Жена всё ему прощала»
Ольга Шаблинская, «АиФ»: Лариса Анатольевна, в одной телепрограмме вы признались: режиссёр Станислав Ростоцкий во время съёмок картины «На семи ветрах» был в вас влюблён...
Лариса Лужина: Станислав Иосифович относился к тому типу режиссёров, которые должны влюбиться в героиню, чтобы фильм получился. Его жена, актриса Нина Меньшикова, говорила: «Он приходит домой, и у него глаза светятся. Значит, будет хороший фильм».
Ему нужна была Муза — как и Володе Высоцкому для написания стихов. На съёмках фильма «Майские звёзды» Ростоцкий был влюблён в чешскую актрису Яну Брейхову. На картине «Дело было в Пенькове» — в Майю Менглет, в Иру Шевчук — во время съёмок «...А зори здесь тихие». Жена всё это ему прощала. Любил-то Ростоцкий только её, а на съёмках были просто влюблённости.
Нина умная была женщина, очень мудрая. Я, кстати, благодаря ей роль получила. Ростоцкий хотел, чтобы в фильме «На семи ветрах» снималась Меньшикова. Нина прекрасная актриса, но по возрасту не подходила, поэтому сама сказала: «Стасик, я не могу играть. Мне — 35, а ей — 17. Смотри, у тебя в кинопробах какая есть девочка с хорошими глазами! Тебе такая Светлана нужна». Так что — при всех последующих влюблённостях — Стасик хотел другую актрису снимать, я в его планы не входила совершенно.
— На фильме «Вертикаль» Станислава Говорухина вы работали вместе с Владимиром Высоцким. Актёры, которые играли с Высоцким, говорили, что он своим погружением в роль задавал очень высокую планку и для остальных. Вы это ощутили?
— Тогда, в 1966-м, к Володе не относились как к явлению, мы все — Саша Фадеев, Гена Воропаев, Риточка Кошелева, я — были на равных. В чём мы были первыми, так это в прослушивании песен, которые Высоцкий сочинял для «Вертикали». Когда Володя начинал петь, в него можно было влюбиться. В этом фильме его песни, к слову, впервые зазвучали легально — он же был запрещён. Хотя уже ходили по народу и «Спасите наши души», и «Нейтральная полоса», и «Мой друг уехал в Магадан». Он пел их по домам, по своим приятелям, часто — в нашей квартире. Высоцкий дружил с моим первым мужем, оператором Лёшей Чардыниным. Если бы не песни Володи, «Вертикаль» давно бы забыли. Фильм-то средний, если честно. Об этом говорил и сам Говорухин: «Картина до сих пор живёт — за это только Володе спасибо».
«От "легенды" меня коробит»
— А когда Высоцкий лично вам песню «Она была в Париже» посвятил, что почувствовали?
— Мне она не понравилась. Он говорит: «Лариса, я написал песню». Я прослушала, и мне стало обидно от слов «Но я напрасно пел о полосе нейтральной — Ей глубоко плевать, какие там цветы». Почему?! Мне как раз очень нравилась «Нейтральная полоса». И ещё эта последняя строчка «Пусть пробуют они, я лучше пережду».
Песня исполняется от имени парнишки, который ухаживает за звездой, которая побывала везде, а он — только на своём заводе. Я тогда действительно была единственной из группы, кто посетил Канны, Париж, Дублин, Осло, Варшаву, Карловы Вары. И Высоцкий весь мой маршрут в песне изобразил. «Она сегодня здесь, а завтра будет в Осло... Куда мне до неё, она была в Париже».
На 25-летие «Вертикали» зрители из зала спросили Говорухина: «Это песня Марине Влади?» — «Какой Марине Влади?! Это Лариске Лужиной песня», — ответил он. И сразу началось: ах, у вас был роман. Не было у нас никакого романа! А влюблялся он во всех подряд, по-моему.
Высоцкий часто приходил к нам с Лёшей в гости вместе с Таней Иваненко (актриса Театра на Таганке. — Ред.) У них были бурные отношения — то ссорились, то мирились, много лет всё это у них длилось. Однажды пришли такие счастливые. Я, довольная, думала: наконец окончательно помирились. Но следующей ночью в 3 часа звонок в дверь — в 1960–1970-е в гости приходили без предупреждений. Лёша пошёл открывать. Возвращается: «Вставай, Володя пришёл с Мариной Влади. Она бутылку водки принесла, надо стол накрыть». А я злая: чего это вдруг с Мариной Влади? Вчера только с Таней был. Так и не вышла, с Мариной Влади не познакомилась. А они сидели всю ночь.
Мне было очень обидно за Таню Иваненко. Не ожидала я от Володи такого.
На самом деле он не мог выбрать между двумя своими любовями. Провожал Марину — тут же ехал к Тане. С Влади они поженились в 1968-м. А у Тани девочка родилась в 1972-м. Значит, он по-прежнему общался с Татьяной? Дочка-то от него! Так он и рвался на две части — и ту любил, и эту.
— А у вас кто был любовью всей жизни?
— Не могу сказать, что я была особо счастливой в любви. Считаю, моё единственное большое счастье — я смогла родить сына. Всё было на грани — могла и умереть. У меня случился инсульт в 30 лет, после которого нельзя рожать, а я всё-таки рискнула. Пашку в 31 родила, уже старородящая была, как говорится. Зато сейчас у меня есть семья — сын, невестка, три великолепных внука.
А творческая моя жизнь... На мой взгляд, она не очень удалась. Я тут никого не виню, просто мне Господь Бог не дал того таланта, который требуется. А режиссёры, наверное, это чувствуют. Вот почему у меня особо выдающихся фильмов не было — были просто хорошие картины. А вот с партнёрами мне везло. В «Гонщиках» играла с Евгением Павловичем Леоновым. С ним очень было уютно. Хотелось всё время его обнять, прижаться к нему. Очень тёплый он был человек. В «Исполнении желаний» Иннокентий Михайлович Смоктуновский помогал мне. Хотя многие говорили — со Смоктуновским сложно работать, одеяло на себя тянет. А мне, наоборот, он подсказывал: как моя светская дама должна себя вести, разговаривать, как голову поворачивать. Я ведь раньше только простых женщин играла.
— На фестивалях Ларису Лужину обычно представляют как легенду советского кино. Каково вам в этом статусе?
— Я всегда прошу объявлять: народная артистка Российской Федерации. Но когда говорят «легенда», или ещё иногда «гениальная», меня это очень коробит. У нас такие все гениальные вокруг, что уже становится тесно — уже и не хочется быть в этом ряду.
А вот в фестивалях я участвую с удовольствием. В Тобольске — особенно. Этот город просто дышит историей. Я здесь была несколько раз в 1970–1980-е гг. Сейчас город не узнать. Тобольский кремль отреставрировали — новые купола на храмах, побелено всё. Привели в порядок постройки, в которых жила семья Николая II. Отдельная тема — декабристы: Фонвизин, Анненков, Кюхельбекер и другие, сосланные сюда в XIX в. Они открыли здесь школы, знаменитую Мариинскую гимназию. Поэтому считается, что в Тобольске по-русски говорят даже лучше, чем в Москве: аристократы-петербуржцы привезли в Сибирь идеальный литературный язык. Так что это огромное счастье и отдушина для актрисы — выступать перед таким прекрасным, думающим и благодарным зрителем.