Пётр I — рывок на юг. Для чего царю-плотнику понадобился Персидский поход?
Персидский поход самостоятельного значения не имел. Он был лишь частью по-настоящему грандиозного замысла Петра Великого, который сулил Российской Империи совершенно небывалый взлёт и гегемонию в концерте европейских держав.
300 лет назад, 12 сентября 1723 года, в Петербурге между Российской империей и Персией был подписан мирный договор, согласно которому к России отходили города Дербент, Баку, Решт и Ферахабад, а также провинции Ширван, Гилян, Мазендаран и Астрабад. Проще же будет сказать, что русским стало всё западное и южное побережье Каспийского моря.
Отдавать такие провинции за здорово живёшь, разумеется, никто бы не стал. Подписанию мирного договора предшествовал Персидский поход Петра Великого 1722-1723 гг. в Закавказские провинции Персии и Дагестан.
Сказать, что он был бескровным, конечно же, нельзя. Были и мелкие стычки, были и крупные сражения, например на реке Инчхе, где русские регулярные части в упорном продолжительном бою одержали победу над объединённым войском кумыков и даргинцев. Но вот Баку капитулировал после пятидневной осады, а Дербент и вовсе открыл ворота, признав власть российского императора.
Этот сюжет слишком часто объясняют с точки зрения агрессивной внешней политики России и неумеренных аппетитов Петра I, который, дескать, спал и видел, как бы урвать у соседей то, что плохо лежит. Однако, во-первых, к тому моменту «плохо лежала» сама Персия — в неё одновременно вторглись восставшие афганские племена и Османская империя. А во-вторых, целью похода Петра было не добить и без того ослабленное соседнее государство. Одно из условий мира между Россией и Персией гласило, что русские войска обязуются помочь персам изгнать из страны афганцев и турок.
Между прочим, в нынешней Персии, которая в 1935 году сменила название и стала Ираном, к Персидскому походу Петра отношение на удивление спокойное. Бурные эмоции в иранских СМИ вызывает только Туркманчайский мирный договор 1828 года, тот самый, к которому приложил руку Александр Грибоедов. Если во французском языке бытуют выражения «Березина» и «Полная Березина», обозначающие простой провал и катастрофическое крушение, то в языке иранских газет закрепилось не менее хлёсткое «Новый Туркманчай». То есть позорное унижение с выкручиванием рук.
А к Петру Великому отношение принципиально иное. Да, в иранских школьных учебниках признаётся, что его поход имел место, но фигура первого русского императора подаётся без негатива.
Возможно по той причине, что поход Петра I был направлен не против Персии. На первый взгляд это кажется парадоксом. Но если разобраться, то никакого парадокса нет.
У нас принято считать, что внимание царя-плотника было прочно приковано к Западу и Балтике. Мы знаем и о его Великом Посольстве, и о визите во Францию, ну а о Северной войне 1700-1721 гг. и говорить нечего — именно в ней зачастую и видят смысл всей внешней политики Петра.
В действительности же его всегда привлекало южное направление. Именно с него он и начал проводить активную внешнюю политику — вспомните хотя бы Азовские походы 1695 и 1696 гг. Им же и закончил — Персидский поход был последним крупным предприятием Петра.
Более того, Персидский поход, если честно, отдельного самостоятельного значения не имел. Он был лишь частью по-настоящему грандиозного замысла Петра Великого, который сулил Российской Империи совершенно небывалый взлёт и, возможно, гегемонию в концерте европейских держав.
Дело в том, что одновременно с Персидским походом планировались две очень важные экспедиции.
Первая — на Мадагаскар. Этот остров в начале XVIII столетия был натуральным разбойничьим гнездом, этакой африканской Тортугой под руководством опаснейшего пирата Каспара Вильгельма Моргана, который ко всему прочему провозгласил себя королём и уже в этом статусе грабил суда европейских держав. Спустя какое-то время дело дошло до того, что Франция, Англия и Голландия, оспаривающие друг у друга господство в море, решили объединиться и выжечь это гнездо. Морган решил просить покровительства у тех держав, суда которых он ещё не грабил. Таких было только две — Швеция и Россия. Но Швеция после 1721 года была уже в статусе «сбитого лётчика». И тогда Морган сделал ставку на Петра.
Пётр ухватился за это дело мёртвой хваткой. Вот его ответ Моргану: «Ежели король Мадагаскарский склонность имеет у какой державы протекцию искать, то мы от сердца желаем, дабы мы счастие имели оного в нашу протекцию принять. Мы обещаем накрепко, что от всех неприятелей его, короля, и людей его защищать будем, несмотря ни на что, для чего посылаем Нашего Вице-Адмирала Вильстера и Капитана морского Мясного и Капитана-Поручика Кошелева...»
Корабли на Мадагаскар стали готовить сразу же после заключения Петербургского мира с Персией. В начале 1724 года дела шли полным ходом, и когда случались заминки, Пётр торопил события: «Монарх крайне был огорчён остановкой в отправлении вице-адмирала Вильстера в Мадагаскарскую экспедицию...»
В то же самое время готовились корабли и для первой арктической экспедиции Витуса Беринга.
Казалось бы, что объединяет Арктику, Мадагаскар и Каспий? Ответ можно найти в секретной инструкции царя, данной вице-адмиралу Вильстеру. Ему полагалось основать на Мадагаскаре базу и двигаться дальше — в Индию, чтобы заключить с Великим Моголом Мухаммад Шахом договор: «Всякими мерами его склонить, чтоб с Россиею позволил производить коммерцию, какие товары потребны в Россию, также и какие в его областях товары из России надобны суть».
Индия. Именно она и была целью трёх сходящихся путей. Путь прямой — через Каспий и Персию, в которой, как тогда думали, есть река, текущая из Индии. И два окольных. Первый — в обход Африки с базой на Мадагаскаре. Второй — Северным морским путём, поскольку тогда ещё надеялись, что деревянные парусные суда могут пройти его за одну навигацию, выйти в Тихий океан и свернуть на Индию.
Это сейчас всем и каждому понятно, что никаких рек, связывающих Индию и Персию нет, а Северный морской путь проходим только с ледоколами, желательно атомными. Но тогда об этом не знали. И замысел Петра привёл многие европейские страны в ужас — если бы он удался хотя бы на треть, Россия действительно могла бы вытеснить конкурентов с рынка торговли между Европой и Индией. Но этого не произошло. В феврале 1725 года Пётр умер. Экспедицию на Мадагаскар отложили сразу же. А спустя 10 лет вернули Персии каспийские провинции...