Если завтра война. Если Латвия хочет войны. Если России нужна победа
Российские официальные лица и политические комментаторы возмутились сравнением России с нацистской Германией. Сравнение действительно оскорбительное, тем более, накануне 70-летия Победы. Но меня больше зацепило другое. Ринкевич ведь не написал банальное «путинский режим рухнет» или «Россия развалится, как СССР», нет, он предрек России гибель в войне. В большой мировой войне с объединенными силами Запада. Его твит — не столько оскорбление, сколько угроза.
Ринкевич — не горячий юнец из числа радикальных националистов. Он — типичный карьерист, который всегда держит нос по ветру и просчитывает последствия своих заявлений. Скажем, его нашумевший каминг-аут был продуманным политическим шагом, поднявшим его рейтинг среди влиятельных персон Запада (а для главы латвийского МИДа это важнее, чем популярность внутри страны). И про Россию он написал именно то, что должно понравиться американским кураторам. Так сказать, протранслировал месседж Москве из Вашингтона: будете плохо себя вести, мы вас закопаем.
Предстоящий в Риге 21-22 мая саммит «Восточное партнерство» Ринкевич назвал «саммитом военного времени». Главной задачей этого сборища русофобов станет выработка консолидированного требования Польши, Прибалтики и Украины к странам «старой» Европы: хватит сачковать, пора оказать реальную помощь демократической Украине в ее борьбе с «российской агрессией».
Как должна реагировать Россия на оскорбительные выпады в ее адрес? Ситуация напоминает мне советское дворовое детство. Идешь по своим делам, и вдруг тебе навстречу мелкий пацанчик, ниже тебя ростом, младше по возрасту, и начинает нагло задирать. Пнуть его — так ведь из-за угла тут же появятся крепкие гопники и завопят: «Бей его, он маленьких обижает!» Пройти мимо — они же завопят: «Трус, маленького испугался, бей его!..»
Россию хотят загнать в ситуацию, когда оба варианта — хуже, как говаривал товарищ Сталин. И дело не в грозной реакции заокеанских гопников и тем более не в самой Прибалтике. Проблема в той самой «старой» Европе, которую Россия пытается перетянуть на свою сторону. Или хотя бы обеспечить ее нейтралитет в конфликте. Накажешь мелкого негодяя за наглость, в Европе скажут: Россия — агрессивна, мы не дружим с агрессорами. Не накажешь, подумают: Россия — слаба, зачем нам слабые друзья? Лучше сильная Америка, чем слабая Россия.
Выскажу свою точку зрения. Лучшим способом поставить мелких негодяев на место была бы помощь со стороны России в создании антиамериканского, антивоенного движения в Прибалтике. Ударить по противнику его же оружием — НПО. Да и советские наработки были неплохи: движение за мир, движение за разоружение, «янки, гоу хоум» и проч. Конечно, прибалтийские правительства подымут вой: Россия начала гибридную войну!.. Ну и пусть. Если уж так ценно мнение «старой» Европы, то там такие методы борьбы считаются цивилизованными.
Такой ход мог бы поломать игру агрессорам. Сорвать их, не побоюсь советского штампа, зловещие планы. Я действительно считаю эти планы зловещими. Я не военный человек, весь мой воинский опыт исчерпывается двумя годами срочной службы в советской армии в мирное время. Но здравый смысл подсказывает, что наращивание военного присутствия США в Прибалтике — это не просто дешевые понты (хотя и понты тоже).
Никакой конспирологии, просто арифметика. Расстояние по прямой от Берлина до, допустим, Саратова (в Саратовской области, согласно открытым источникам, размещены комплексы РТ-2ПМ2 «Тополь-М» шахтного базирования) — 2214 км. От Варшавы до Саратова уже ближе — 1709 км, от Риги еще ближе — 1536 км. Есть разница для американской крылатой ракеты. Пусть спецы закидают меня, профана, камнями, но, по-моему, любое приближение вооруженных сил противника к границам государства — это давление и угроза.
Предвижу язвительные замечания: а почему нельзя создать такое движение самостоятельно, без всяких НПО, не втягивая Россию? Не потому ли, что массовых антиамериканских настроений вовсе нет и для создания движения отсутствует социальная база? Отвечаю: база присутствует и настроения растут. Но ни русские жители Прибалтики, ни те латыши, литовцы и эстонцы, которые симпатизируют России, не подымутся на борьбу, если не будут четко понимать, что Москва — с ними. Из накопленного опыта борьбы в Прибалтике, из опыта Крыма и Донбасса люди сделали обоснованный вывод: нет поддержки России — нет шанса на победу. Камикадзе всегда найдутся, конечно, но их будет мало.
Не знаю, изменится ли к лучшему работа российских ведомств с соотечественниками за рубежом. Но очень хочется в это верить. Спасибо украинскому кризису, он сделал не очевидное очевидным: национальные интересы России и права русских, оставшихся за ее пределами, — это не две разные проблемы, а одна.
Владимир Линдерман