Пятнадцать лет назад после выборов президента на Октябрьскую площадь вышли тысячи протестующих. В знак протеста против официальных итогов голосования и объявления победы Александра Лукашенко в центре Минска появился палаточный городок, который просуществовал 4 дня. Его брутально разогнала милиция, власть обвинила оппозицию в подготовке к «силовой акции со взрывами и поджогами», а действия протестующих пообещала рассматривать как «терроризм» с ответственностью до 25-ти лет.

Это событие положило начало грустную традицию политической эмиграции после «Площадей». Belsat.eu поговорил с участниками акции, которые были вынуждены уехать из страны из-за своих взглядов.

«Надо помнить, что мы львы, а в наших жилах – кровь Калиновского»

Елена Копач, участница Площади-2006, студентка первой программы Калиновского в Польше

Хорошо помню, когда на Площади появилась первая палатка… К сожалению, шансов в 2006 году на изменения почти не было. Слишком мало людей тогда понимали ситуацию и не побоялись выйти. Еще на первом курсе экономического факультета в 2004 году я познакомилась с движением «Зубр», раздавала листовки и газеты, ходила на акции. Поэтому Площадь для меня была делом чести.

Уже после разгона акции меня очень быстро отчислили из вуза после разговора с сотрудниками КГБ. Формально вызов был в Департамент охраны метрополитена после задержания в метро за расклеивание наклеек. Разговор действительно был в кабинете начальника охраны метрополитена, но вместо сотрудников метрополитена были двое из КГБ. Допрашивали три часа, хотели получить информацию о парне, который был в розыске. Я, естественно, отказалась давать информацию.

После отчисления думала, что уже никогда не получу высшее образование в Беларуси. Все, кого выгнали после Площади, были в «черном списке». Подсознательно я не очень хотела ехать на программу Калиновская как, наверное, половина из моего набора. Это была вынужденная эмиграция, а не наше желание. Но и выбора у нас не было. В Польше большинство из нас накрыла жесткая депрессия. Я попала в Ягеллонский университет со своей хорошей подругой. Все, что мы делали в свободное время – плакали в стенку, слушали белорусскую музыку либо собирали сумки, чтобы возвращаться домой. Не очень хотелось отрываться от белорусской действительности и начинать вливаться в польское общество. Нам было тяжело. Сложная учеба, незнакомый язык. Но я рада, что мне дали понять: образование и знания пригодятся, когда в Беларуси наступят перемены.

После Площади 2010 года я разочаровалась в Беларуси и беларусах. Подумала: только меньшинство высказывает свое мнение… Наверное людям нравится так жить, они хотят такого президента. Но вера вернулась неожиданно, летом 2020 года. Для меня уже победа, что белорусы убили в себе страх. 9 августа 2020 года родилась новая нация, а я лишилась сна. Мы с родителями были на самоизоляции в деревне, но успели установить VPN и следили за событиями. Знаю, как трудно было выходить на улицу, если нет уверенности, что сосед тоже выйдет.

Я очень плохо сплю, постоянно думаю о тех, кого покалечили, кого убили. Мой друг из Кракова, Артем Савчук, приехал в августе на несколько дней в Беларусь. Писал мне, что нужно взять отпуск на понедельник, 10 августа, так как может быть «жарко». Тогда он не знал, что отпуск будет на несколько лет… Недавно его осудили на 4 года колонии за участие в массовых беспорядках. Успешный и талантливый молодой человек… И он не один такой. Единственное, что могут сделать сейчас политзаключенные – достойно держаться пока мы боремся за них. Белорусы – котики, которые снимают обувь перед скамейкой, но также мы львы, а в наших жилах – кровь Калиновского, который всю свою жизнь боролся за свободу.

Есть ли у Беларуси шанс? Конечно! Вопрос: когда? Я недавно поступила на программу «Новые кадры для новой Беларуси». До этого 10 лет работала в корпорации, получала хорошую зарплату… Но без колебаний снова стала студенткой, уволилась. После изменений в Беларуси настанет очень трудное время. И если помогу хотя бы уборкой улицы – я буду это делать.

«Люди действительно думают, что у обезумевшего от власти деда остались какие-то принципы?»

Павел Маринич, руководитель платформы Zubr и «Маланка media». Уехал из Беларуси после событий Площади-2010

На выборах 2010 года я входил в избирательный штаб Андрея Санникова. После событий на Площади Независимости в декабре в определенный момент стало ясно, что время пошло на часы – избежать ареста не удастся. Мне пришлось эмигрировать. Друзья довезли меня до российско-латышской границы и в Себеже я пешком перешел границу. Была зима и сильный мороз. Поэтому попросил водителя фуры, чтобы взял меня ропутчиком до Риги. Рождество встретил там, а новый 2011 год уже в Вильнюсе.

Почему именно Вильнюс? Выбор был быстрый и рациональный. В студенческие годы часто бывал здесь, город знакомый и симпатичный, имею здесь друзей. А еще очень удобно, когда город компактный – везде можно успеть без автомобиля. Поэтому к виленскому формату привык довольно быстро. Ностальгия? Ее не чувствую. Формально я просто не могу въехать на территорию определенной страны. Но сегодня мало кто в мире может свободно передвигаться. Поэтому мои ограничения не выглядят драматично.

На бумаге «10 лет» не производит большого впечатления, но в формате человеческой жизни это значительный кусок времени. В Вильнюс я приехал молодым человеком и мое формирование завершалось уже здесь. Вначале думал, что вся моя история с эмиграцией продлится где-то полгода. Это ощущение, что скоро домой, было со мной еще примерно три года. Только в 2015 году стало понятно, что вернуться домой быстро не получится. Надежда появилась в прошлом году. По большому счету, я имею прямое отношение к изменениям в нашей стране через площадку «Зубр». Перед нами стояла задача показать людям в реальном времени, как у них воруют голоса, как их лишают права выбора. У меня не было большой надежды, что наша работа поспособствует настолько сильным изменениям, но сработало! Люди стали отстаивать свой выбор, свои голоса. Я действительно не ожидал такого эффекта. И до сих пор не теряю надежду.

Свобода требует цены. В Беларуси кровь льется все 26 лет власти Лукашенко. Просто до этого она лилась сравнительно маленькой струйкой. Людей режим убивал и убивает. Какого-то мирного решения в этой ситуации я не вижу. Если люди хотят иметь будущее, они должны за него бороться. И то, что сейчас происходит в стране, те сроки… Люди действительно думают, что у обезумевшего от власти деда остались какие-то принципы? Повторюсь: у свободы есть цена. Но если белорусы готовы еще 26 лет готовы терпеть беспредел – это их выбор. Я же уверен, что улица породит своих героев, новых лидеров.

Я вижу Беларусь в семье европейских стран и участницей блока НАТО. Перед нами большая работа, чтобы никогда больше в центре Европы не повторилась ситуация, в которой оказалась моя страна. Я сделаю все, чтобы помочь построить свободную и демократическую Беларусь.

«Репрессивная машина и до меня дойдет»

Михаил Хасиневич, активист БГМУ, один из администраторов телеграм-канала «Рупор БГМУ». В эмиграции уже четвертый месяц

В «теме» я давно. Где-то с 2015 года интересуюсь новостями, даже участвовал в двух кампаниях, которые имели отношение и к политике в том числе. После активного августа перед началом учебного года стало понятно, что нужно что-то делать также и в университете. Поэтому мы с друзьями создали телеграм-канал, который быстро получил 5,5 тысяч подписчиков. 26 октября 2020 года в университете состоялся протест. Через два дня меня отчислили, а еще через два – я уехал. Теперь хорошо знаю, что это был правильный выбор. Оставаться в Беларуси реально было опасно: в администрации вуза сказали, что милиция запросила видео, где я с мегафоном хожу. Я был почти уверен, что они [милиция – прим. автора] были в курсе, что я был среди организаторов протестного движения. Примерно в тоже время арестовали парней из другого университета. Я понимал: репрессивная машина и до меня дойдет. Если бы было обычное отчисление, то позже можно было бы восстановиться, перейти в другой университет. Но тюрьма – это уже невесело. Поэтому я решил уехать.

Сначала жил у варшавских друзей, потом уехал в Дюссельдорф. Там живет моя двоюродная тетя. Сейчас оказался в Киеве. Хоть здесь много наших и мне нравится, что украинцы близки к нам в культурном и языковом плане. А мне не хочется жить в другом культурном пространстве.

Несколько раз ходил на Майдан, где по воскресеньям собираются белорусы. Понял, что акции вне Беларуси – не работают так эффективно по сравнению с активистской работой. Поэтому продолжаю работать даже из-за рубежа. Не могу говорить за всех, но у многих молодых людей есть понимание, что нынешние изменения произошли благодаря работе общественных активистов задолго до событий в августе 2020 года.

Пока режим Лукашенко не изменится, я не могу вернуться в Беларусь. Не уверен, что не перееду во Львов. Помимо вопросов по активистской деятельности меня ждет армия – я же уже не студент. А за уклонение от армии – тоже криминалка. Так что, даже если обо мне «простят» участие в протестах, останутся проблемы с армией.

Сейчас я готовлю документы на получение временного вида на жительство. Легально процедуры не упрощали, но, слава богу, это – Украина. Похоже, что здесь несложно получить документы. Недавно услышал такую метафору от знакомого, мне очень понравилось: в Беларуси – плохой порядок, в России – плохой беспорядок, а в Украине – хороший беспорядок.

Андрей Антонов, Алик Сардарян, Анастасия Власова, Юлия Шабловская, belsat.eu