Академик РАН Андрей Каприн: «Рак перестал быть смертельным диагнозом»
Смертность от рака во всём мире падает, а в России почти не меняется. Почему?
Рассказывает академик РАН, генеральный директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский радиологический центр» (НМИРЦ) Минздрава России Андрей Каприн.
Долгожданный прорыв
Лидия Юдина, «АиФ. Здоровье»: Андрей Дмитриевич, начнём с хороших новостей. Ещё три года назад рак на ранней стадии выявляли только у 5% больных. Остальные 95% о своём недуге узнавали на 3—4‑й стадии, когда возможности им помочь было уже не так много. Сегодня онкозаболевания на 1—2‑й стадии выявляют уже у 25% пациентов. Как удалось достичь такого прорыва?
Андрей Каприн: Это результат совместных усилий Минздрава и ведущих клиник страны. Для обучения врачей на местах активно используются возможности телемедицины. К примеру, наш институт проводит разбор клинических случаев с участием 30 регионов одновременно. Мы проводим мастер-классы с ведущими специалистами-онкологами и радиотерапевтами.
НМИРЦ стал инициатором проведения Дней открытых дверей, во время которых любой гражданин Российской Федерации может бесплатно пройти обследование без направления. Эта инициатива уже нашла поддержку в регионах.
— В каких?
— В Калужской области врачу, который выявил у пациента рак на ранней стадии, выплачивается премия — 3 тысячи рублей. Это заставляет врачей быть внимательнее к пациентам, проводить общий осмотр по всем правилам, что, к сожалению, выполняется далеко не всеми врачами первичного звена.
Свой вклад внесли и журналисты — во многих изданиях публиковались статьи об онкологии, в которых рассказывалось, какие признаки должны насторожить и заставить обратиться к врачу. Пациенты признавались, что прийти к врачу они решили после их прочтения.
Наследственность или случайность?
— Считалось, что, как только рак начнут выявлять на ранней стадии, смертность от онкологических заболеваний резко пойдёт на спад. Однако этого не произошло. Почему?
— Нужно сказать, что смертность от рака в нашей стране всё же снизилась, хотя и не так заметно, как выросла выявляемость. Но, например, в Национальном медицинском исследовательском радиологическом центре смертность снизилась значительно (на 30%). Правда, мы выполняем наиболее сложные операции и берёмся за самые трудные случаи.
Однако, несмотря на то, что выявляемость рака на ранней стадии выросла, мы недотягиваем до показателей развитых стран (там на 1—2‑й стадии выявляется 40–50% случаев). Наши потенциальные больные нередко терпят до последнего в надежде, что пронесёт, а врачи направляют к онкологам тех пациентов, чей диагноз уже не вызывает сомнений.
— Считается, что с раком трудно бороться, потому что самые распространённые факторы риска болезни изменить невозможно...
— Это действительно так, поскольку 90–95% случаев рака — результат спонтанных мутаций, возникающих по разным причинам из-за сбоя на генетическом уровне. Но есть и такие факторы, нейтрализовать которые под силу каждому — это курение, ожирение, нездоровый образ жизни.
— Помогают выявить наследственную предрасположенность к онкологическим заболеваниям генетические тесты?
— Отягощённая наследственность — одна из главных причин рака. В некоторых случаях вклад генетики в развитие заболевания может достигать 70–80%.
Генетические тесты позволяют вычислить людей группы риска и предпринять действия, которые радикально снижают вероятность развития болезни. Например, при высоком наследственном риске колоректального рака нужно регулярно делать фиброколоноскопию и удалять полипы, из которых почти гарантированно развивается рак.
Также, если тесты показывают высокий риск развития рака молочной железы, многие специалисты рекомендуют делать профилактическую мастоктомию. Сегодня у нас это ещё не принято. Но очевидно, нужно будет менять этические нормы и вносить изменения в правовые документы, регулирующие эти случаи.
Бежать и не бояться
— С какими симптомами нужно бежать к врачу немедленно?
— Это слабость, нарушение аппетита и вкусовых ощущений, долго незаживающие язвы, изменение цвета, формы и зуд родинки, появление выделений из любых физиологических отверстий.
— Есть ли успехи, которыми онкологи гордятся? Можно ли сказать, что появились виды рака, которые полностью излечимы?
— Полностью излечиваемым пока нельзя назвать ни один вид рака. Однако по многим локализациям (рак шейки матки, молочной железы, кожи, щитовидной железы, яичка, предстательной железы, колоректальный) мы достигли очень хороших показателей — более 95% излечиваемости. При одном условии: если рак обнаружен на ранней стадии.
Надежда есть всегда
— Сообщать пациенту диагноз стали относительно недавно. До этого диагноз сообщали только родственникам. На ваш взгляд, это правильно?
— Человек должен знать правду о своём здоровье. Тем более что рак перестал быть смертельным диагнозом.Также важен правильный настрой на лечение. Пациент с диагнозом «рак» должен правильно расставить приоритеты — изменить планы, снизить нагрузки на работе.
— В известном фильме два безнадёжных онкобольных убегают из больницы и последние дни проживают так, как им хочется. В России даже безнадёжные пациенты получают тяжёлое и дорогостоящее лечение до последнего...
— Сейчас в некоторых благополучных странах появилась тенденция — больных после 70 лет не лечить кардинально, а оказывать им лишь палиативную помощь. Оправдывают это разными красивыми аргументами, но, на мой взгляд, главная причина — экономический фактор.
Мы же считаем, что не имеем права решать за человека его судьбу и должны делать всё, что можем. К тому же бывает, что химиотерапия срабатывает не сразу, а в отдалённом периоде — и, казалось, безнадёжный больной уходит в длительную ремиссию. И всегда есть надежда, что на имеющемся препарате пациента удастся «протянуть» ещё немного, а там появится новое средство, которое продлит ему жизнь ещё на 5–7 лет.