Волонтёрское сопротивление. Власть и добровольцы нынче в контрах
С политологом Ниной Дергуновой и руководителем областного волонтёрского центра «Здоровое поколение» Татьяной Дикарёвой мы говорим о сложных отношениях общественных организаций и государства.Уже несколько недель в СМИ и соцсетях обсуждают закрытие областного волонтёрского центра, который десять лет работал на базе Дворца творчества детей и молодёжи. «Здоровое поколение» объединяет 65 добровольческих организаций в 18 районах области, более тысячи человек. Волонтёрское движение в Ульяновской области создавалось на фоне страшных событий 1999 года, когда из-за наркотиков погибло два школьника.
В 2004 году добровольцы включились в борьбу с распространением ВИЧ-инфекции. В регионе было 3% ВИЧ-инфицированных среди несовершеннолетних, стало 0,3. Это был результат общих усилий, но волонтёров – в значительной степени. По сути, областной волонтёрский центр готовит социальных агентов, которые живут и работают среди сверстников и показывают им своим примером, как интересно, ярко можно жить без пива, курения и наркотиков. Среди волонтёров много ребят из сложных семей, у них есть свои проблемы, но они уже не окажутся в неблагополучной среде, потому что им нравится то, чем они занимаются.
«Если бы в каждом населённом пункте было немного волонтёров, я уверена, жизнь изменилась бы в лучшую сторону, – пишет в редакцию «АиФ» руководитель волонтёрского центра Сенгилеевского района Нина Константинова. – Волонтёры помогают инвалидам и пожилым людям, чистят снег, проводят уборку квартиры, а иногда просто приходят, чтобы пообщаться. Это очень нужно пожилым людям... »
Казалось бы, абсолютно ясно, что региону нельзя ставить под угрозу развала такую мощную сеть добровольчества, тем более в пору, когда власть декларирует укрепление молодёжной политики и прочее, и прочее. Между тем, это происходит. Почему?
Курс на деньги?Татьяна Захарычева: Татьяна Александровна, формально вас не изгоняют из Дворца. В чём вы видите угрозу волонтёрскому движению?
Татьяна Дикарёва: – Директор Дворца творчества Татьяна Владимировна Галушкина позволяет мне как методисту заниматься подготовкой волонтёров по общеобразовательным программам, вести методическое объединение со специалистами, но я не могу выезжать в районы и работать с волонтёрскими центрами. Это как дорога, на которой раскопали ямы. Вроде она есть, но проехать по ней нельзя. Готовить волонтёров и не выводить их на мероприятия – это пустая работа. И директор это хорошо понимает. Если не станет областного волонтёрского центра, то районные не смогут устоять. Я знаю, какое непонимание порой встречают их руководители со стороны районной и школьной администрации. Им говорят, что это бесплатная работа, которая отнимает много времени, поэтому заниматься ею не нужно.
Нина Дергунова: – Первая проблема в том, что директор сама решает, что является методической работой, которой можно заниматься во Дворце, а что – общественной, то есть не имеющей отношения к работе Дворца. Непонятно, например, почему выезд в районы не может быть частью методической работы. Вторая проблема в том, что два министерства, образования и молодёжной политики, оказались в стороне от конфликта. Президент говорит, что нам нужны волонтёрские движения. А наша власть вопрос их существования рассматривает как конфликт директора и методиста.
– Почему, на ваш взгляд, так резко изменилась позиция руководства Дворца?
Т.Д.: – Мы задаём эти же вопросы власти, но чёткого ответа нет. Я предполагаю, что деятельность Дворца сейчас ориентирована на снижение расходов и на получение прибыли, поэтому директор отказывается от объединений, которые не приносят денег. Если бы нам сказали, что Дворец берёт курс на зарабатывание денег, может, и конфликта не было бы. Но этого никто открыто не говорит. И пока мы видим, что происходящее противоречит федеральной концепции дополнительного образования, ориентированной не на зарабатывание, а на человеческие ценности.
Н.Д: – Не исключено, что директору дан план по привлечению средств. Происходит выталкивание работы с детьми в платную сферу, и это федеральная политика. То же происходило и в медицине. Мы приходим в медучреждение и видим, что эти услуги бесплатные, а эти уже за деньги. И непонятно, по каким критериям это определяется. Всё очень субъективно: есть общая установка зарабатывать деньги на детях и на больных. На волонтёрах зарабатывать никак нельзя.
И это в год добровольчества– Есть хоть какая-то официальная реакция на этот конфликт?
Т.Д.: – Мы ждём ответа на наше письмо губернатору, нам важно знать его отношение к тем направлениям деятельности Дворца, которые попали в опалу. В чём функция Дворца? Если он является областным методическим центром, объединяющим, направляющим работу в районах области, то наш волонтёрский центр – пример для других. Поговорить о конфликте нас пригласила Общественная палата. И если в присутствии директора Дворца творчества прозвучало, что необходимо поддержать волонтёрское движение, то письменно директору Общественная палата дала рекомендацию разграничить мою работу как методиста и как общественника.
Н.Д.: – То есть Общественная палата устранилась от решения вопроса и вынесла очень провокационные рекомендации. Непонятно, почему на протяжении десяти лет работа волонтёрского центра устраивала, а теперь всё изменилось.
– Нельзя продолжить эту работу на другой площадке как некоммерческая организация?
Н.Д.: – Здесь есть ещё одна проблема: у НКО нет даже своей площадки для работы. Ещё в 2011 году губернатор обещал, что он даст площадку для «Дома НКО» в Доме офицеров. Но этого не случилось. Сейчас вице-спикер ЗСО Гвоздев выступил с инициативой создать Дом общественных организаций, но боюсь, что это останется на уровне разговоров. Если некоммерческие организации нужны государству, если они выполняют многие функции, до которых у государства руки не доходят, то они должны получать поддержку. Но её фактически нет.
Т.Д.: – Если мы уходим из системы образования, то лишаемся ресурсов для организации наших общих мероприятий. А ребята их ждут. Одно проходит, и они работают на той энергии, которую получили. Ждут следующего. Сейчас есть хоть небольшое, но всё-таки финансирование, и есть административная поддержка: районных специалистов отпускают на наши мероприятия, потому что они «по работе». Волонтёрскому движению уже нанесён большой ущерб: в этом году нам не создали условия для проведения XV областного слёта. И это в Год волонтёрства!
Лозунги не работают– По следам событий в Керчи губернатор рекомендовал провести мониторинг воспитательных программ образовательных учреждений региона. Школы, вузы, ссузы должны заниматься профилактикой преступлений среди молодёжи?
Н.Д.: – По закону об образовании учебные заведения предоставляют образовательные, а не воспитательные услуги, профилактика негативных проявлений в молодёжной среде как раз стала стезёй добровольчества, о котором мы сегодня говорим.
Т.Д.: – Для молодёжи запреты: «курить вредно», «наркотики убивают» – ничего не значат. Тут нужны другие методы, и мы ими владеем. Если два года назад в 47-й школе было много курильщиков, то сейчас – единицы, потому что там 70 волонтёров, которые создают другое настроение и атмосферу. Многие методики ещё в начале нашей деятельности нам подарили лучшие эксперты международного уровня.
Н.Д.: – Получается, что человек, который создал целое движение, теперь по каким-то параметрам стал не нужен. Хотят продолжения с кем-то другим.
– Нина Владимировна, а это продолжение с другим, более приемлемым по каким-то соображениям, человеком возможно? Какова роль личности в таких делах?
– Практика показывает, что многие дела держатся именно на личности, которая является не участником, а инициатором. И заменить такую личность на равноценную очень сложно. Людей инициативных, которые не отличаются послушанием, власть рано или поздно ставит на место: не высовывайся. В партнёрских отношениях «общество – государство» власть хочет доминировать. Пострадает ли от этого дело, никого не волнует. Ведь если речь идёт об общественном движении, мир разом не рухнет, результат развала будет иметь отсроченный эффект.
– Татьяна Александровна, волонтёрское движение для вас больше, чем работа. Что об этом думают ваши сыновья?
– Они его активные участники. Я задумывалась, не обделяю ли я своих детей, так увлечённо занимаясь волонтёрами. Но один разговор со старшим сыном снял этот вопрос. Он мне сказал, что если бы не наше волонтёрское движение, то он всё-таки попробовал бы наркотики. Он учился в одном из казанских вузов, и предложений было очень много. Многие ребята соглашались, ведь наркотики предлагают очень легко, как будто в этом нет ничего особенного. А у него было осознание, как это происходит и что будет дальше. Сейчас сыновья, особенно старший, очень переживают закрытие областного волонтёрского центра. Мы ведь стремимся волонтёрам дать веру в их силу, в то, что они меняют мир к лучшему, и поэтому очень нужны обществу. И то, что происходит, просто опрокидывает их сознание.