«Не лишайте меня искусства». Скоробогатов об олигархах и учениках
Каждый, кто видел работы Дмитрия Скоробогатова, хочет стать их частью, стать лёгким, беззаботным, ироничным и трогательным, как и сами его картины.
Критики ждут от живописца сложных концептуальных идей. Молодые художники хотят писать портреты своих друзей и любят зрительные образы, более опытные тянутся к искренности и красоте, которая нас окружает, её и создают на холсте.
Каждый, кто видел работы Дмитрия Скоробогатова, хочет стать их частью, стать лёгким, беззаботным, ироничным и трогательным, как и сами его картины. Художник – личность разносторонняя, судите сами: успешно занимается музыкой, открыл в себе способность к рисованию, которая и стала его главной страстью, преподаёт детям уроки живописи.
Нравится? Плати побольше!
Ума Саадуева, «АиФ Дагестан»: – Дмитрий, ваши картины цепляют взгляд и душу. Скажите честно, бывало такое, что вы повышали ценник на свои работы, когда видели, что человек может заплатить такие деньги?
Дмитрий Скоробогатов: – Конечно, постоянно! А чего стесняться, так делают все. Я пишу картину за один подход – это примерно часов 14. Кто-то может прорабатывать картину месяцами, а я нет. Я ненавижу подходить второй раз к работе. И для меня это плохо. То ли я боюсь, что сделаю работу хуже, то ли мне просто неинтересно. Поэтому абсолютно искренне считаю, что за хороший труд не грех и неплохую награду получить.
– А как и где продаются картины?
– По-разному. И на выставках продаю, и просто люди звонят говорят, что им картина нужна. Бывает, выставишь картинку в «Инстаграме», какой-то мужчина звонит, говорит, что ему нравится эта картина, и просит нарисовать похожее.
Представьте, как вы уставший после трудного дня тяжело опускаетесь на диван и на несколько минут погружаетесь в созерцание любимой картины, где изображён летний солнечный пейзаж, и вы возвращаетесь к воспоминаниям о лете, о приятных мгновениях, о детстве у бабушки в деревне, где было хорошо и беззаботно, вы попадаете в самое счастливое время своей жизни... При этом негативные эмоции отступают, и на душе становится теплее. Это же услада для души.
Не хочу рисовать сковородки
– У вас очень узнаваемый стиль. Как вам удаётся существовать в таких узких рамках и при этом каждый раз вкладывать в картину что-то новое?
– Подхожу к мольберту. Неважно, какая идея. Когда устаю рисовать, просто беру и начинаю рисовать пятна. Беру широкие кисти и начинаю заполнять пространства. Потом понимаю, что просто пятна быть не могут, обязательно должен быть сюжет. Меня называют великолепным колористом. Я обожаю цвет. Для меня главное – цвет и правильное сочетание, а ещё его взаимодействие. Хотя говорят, что цвета – это просто пятна. Максимальное взаимодействие множества форм в одном маленьком участке – то же самое дерево, взять даже обычный ствол. В совокупности там очень много форм и то, как они между собой переплетаются. Для меня одно из самых важных достижений – правильно это всё сделать, между собой соединить именно по цвету. Это даже обычное наблюдение. Я своим ученикам всегда говорю: «Смотрите на то, что вас окружает». Ко мне подходит моя ученица, говорит, что устала рисовать эти сковородки, кувшины и так далее, то есть натюрморт. Я ей стал объяснять, что кастрюля, например, это то же самое лицо. Все ржавчины, сколы, потёртости – это не особенности. Самое важное – увидеть всё. Мало кто хочет это видеть. Когда начинаешь замечать мелочи, время растягивается. Для меня так и есть, со вчерашнего дня будто прошла неделя.
– Может, таких детишек заставляют рисовать их родители, а не сами они тянутся к творчеству?
– Есть и такие. Они спрашивают, что такое талант. А его-то, вообще, не существует. Талант – это когда человек просто быстрее воспринимает информацию. Вот чем отличается обычный человек от талантливого? Талантливый человек воспринимает информацию проще и быстрее, то есть ему легче даётся процесс созидания. Обычный человек при желании что-то создать просто потратит на это больше времени.
– И что делать таким ученикам, у которых нет ни таланта, ни желания?
– Я с такими не занимаюсь. Ко мне на занятия ходят дети от 15 лет – те, кто уже хоть чуть-чуть сформировался.
– Конечно, наверное, вы в родителей пошли талантом...
– Отнюдь, отец и мать – инженеры. Отец обожал рисунок, но в цвете вообще не разбирался. Он создал два катамарана своими руками в советское время, сам сделал яхту и пару катеров. Мало того, он был барабанщиком. Первые уроки игры на барабанах давал мне именно он. Учился я отвратительно на художественно-графическом факультете ДГПУ и оставался на второй год, потому что не ходил на занятия, мне было неинтересно. То, что делают полгода, я делал за пару дней. Но преподаватели говорили: «Не ходишь на занятия – двойка тебе». Договорились! Всё лето ходил туда рисовать. Тогда у меня была только одна тема в голове – музыка, кроме неё ничего интересно не было. Я ходил по улице, представлял, что у меня в руках барабанные палочки и я играл на барабане. Когда пошли портреты, стал ходить на занятия. Потом понял, что потратил столько времени, а я мог бы просто совмещать одно любимое занятие с другим – музыку и картины, а я тратил время на тусовки.
Если любишь, то плачешь
– Я как-то видела, как один творец разговаривал со своими работами. А вы общаетесь со своими картинами?
– Конечно. Регулярно так делаю. Чаще ругаюсь. Но так я разговариваю с собой, себя ругаю. Я не отношусь к ним как-то магически. Я их не люблю. Мне бывает приятно посмотреть просто. Это же касается и музыки. У меня были моменты, когда я думал о том, за что я люблю искусство. Конечно, мне нравится любить, несмотря на то что это иногда больно. Если ты не умеешь любить, то ты давно мёртв, но работы свои я не люблю. Мне больше нравятся моменты. Как-то утром мы сидели с другом, обоим плохо было. Выхожу в магазин, смотрю на небо и не могу оторваться. Оно было чудесно. Я люблю, когда сын подходит и говорит со мной, когда дочь что-то ляпнет, я готов заплакать от счастья.
– Часто плачете?
– Слёзы у меня могут быть от чего угодно. Когда любишь, ты всегда будешь плакать. Например, я смотрел фильм «Пуля» и плакал. Когда герой подошёл и сказал матери, что он любит её, я снова пустил слезу.
– Что бы вы не нарисовали ни за какие деньги?
– Чужих обнажённых родственников я рисовать точно не буду. Рамки какие-то есть. На работы, где я потрачу свою совесть, я не соглашусь. Как можно не любить, если ты занимаешься чем-то большую часть своей жизни? Я люблю процесс, а не результат. Я родил продукт, и пусть он будет.
– У вас дома висят ваши картины?
– Нет, ни одна картина не висит дома. У меня дома голые стены.
– А чьи работы вы бы повесили?
– Николая Фешина*. Для меня он гений, это эталон живописи. Я его обожаю. Его работы многому меня научили. Например, увидеть свет, композицию, эмоции.
– Вкладываете ли вы какой-то смысл в свои работы? И вообще, это способ заработка, возможность выплеснуть свои эмоции, продемонстрировать своё мастерство или донести какую-то мысль до зрителя?
– Не могу сказать, что вкладывал смысл именно в сами картины, скорее они были следствием осмысленного действия. Оно заключалось в выражении максимальной спонтанности. Это было детским или даже животным самовыражением. В музыке и художестве – повсюду концепции, скрытые и не очень смыслы, реминисценции, аллюзии и прочее.
Искусство превратилось для меня в образ жизни. В определённый момент я осознал, что творческий процесс доставляет мне наивысшее удовлетворение. Это для меня и способ заработка, и самовыражения, и просто приятного времяпрепровождения. Если представить себе эту ситуацию в вакууме, и нет никаких других вариантов заработать, чтобы прокормить семью, кроме как петь песни «Бутырки» на чьём-то юбилее, то я буду это делать. Для меня здоровье и благополучие моей семьи важнее. Но такой ситуации нет, и даже если вдруг я не смогу на музыкальном поприще зарабатывать достойно, не поступаясь своими принципами, то предпочту зарабатывать другой деятельностью, чем играть то, что мне не нравится.
– Дмитрий, если бы пришлось по какой-либо причине отказаться от барабанной установки или холста, что бы вы выбрали?
– Это кощунство с вашей стороны (смеётся). Уж лучше жизни лишите, но не заставляйте делать такой выбор.
* Таланты Фешина Николая Ивановича (1881–1955) были разносторонни и многочисленны: он живописец, скульптор, резчик по дереву, мастер декоративно-прикладного искусства, фотограф, педагог. Его работы сегодня продаются на престижных аукционах за миллионы долларов. Он умер в эмиграции в Калифорнии, был перезахоронен в Казани в 1976 году.