Концертмейстер из Каспийска Джейн. Общая проблема музыкантов – спина
О катарсисе в искусстве, поиске себя и бесконечности звука
Никколо Паганини говорил: «Надо сильно чувствовать, чтобы другие чувствовали». И она чувствует, сопереживает и погружается в свои ощущения, не пропуская ни одного момента окружающей её действительности.
Почему важно заниматься любимым делом, нужны ли хорошему музыканту длинные пальцы, в чём разница между фортепиано и скрипкой, мы говорим с пианисткой и скрипачкой Джейн Абдуллаевой.
«Я не Джейн Эйр»
Ума Саадуева, «АиФ Дагестан»: – Джейн, родители дали тебе творческое имя, предвосхитив выбор профессии?
Джейн Абдуллаева: – Всю жизнь мне приходится отвечать на различные вариации вопроса «в честь кого тебя назвали». Нет, меня назвали не в честь Джейн Эйр (героиня одноименного романа Шарлотты Бронте. – Прим. авт.) или кого-либо. Я ношу это имя только по той причине, что оно очень понравилось маме. Много лет я не любила его, хотела, чтобы меня звали самым обычным именем, ведь у имени нет уменьшительно-ласкательной формы. Ну, разве что Дженни на английский манер. Но даже если меня звали бы иначе, «уклониться» от музыки мне бы не удалось. Играть на пианино мама начала меня учить наравне с алфавитом. Я окончила музыкальную школу, училище и консерваторию по классу фортепиано. В 16 лет меня заинтересовала скрипка, да так крепко, что в двадцать я пришла в сектор педагогической практики колледжа и попросила принять меня в первый класс. Было огромное желание понять принцип игры на инструменте, не имеющем даже ладов. Моей целью было выучить расположение нот на грифе и овладеть простейшей мелодией. Но всё сложилось гораздо увлекательнее. Я экстерном окончила музыкальную школу, затем был музыкальный колледж. В следующем году я вновь буду выпускницей консерватории, но уже по классу скрипки. Говорят, дважды в одну реку не входят. А, собственно, почему бы и нет?
– Моя дочь выбрала тоже путь вечного музыканта, и я понимаю, что на столе у неё кроме сухого хлеба и китайской лапши в пакетиках не будет ничего.
– Мне кажется, что жизнь – слишком краткий миг, и было бы странно посвятить этот миг нелюбимому делу. Уверена, что человек счастлив, только когда занимается тем, что ему по-настоящему интересно. Можно иметь нелюбимую работу, а при этом получать за неё приличную зарплату, но разве эти деньги сделают тебя счастливым? Ты всё время будешь находиться в состоянии дисгармонии.
В детстве у меня была мечта стать учителем начальных классов. Мечта осуществилась отчасти. Я работаю в школе, вокруг меня много детей, только школа не общеобразовательная, а музыкальная.
– Многие начинающие или даже уже окрепшие на своём поприще музыканты идут к своему развитию через психозы, депрессии и нервные срывы. Каким был твой путь?
– Могу в шутку ответить, что своим поведением психозы и нервные срывы я обеспечивала учителям. Я очень нестабильно училась в музыкальной школе во время переходного возраста, желания заниматься не было совершенно. Всё изменилось с поступлением в Махачкалинское музыкальное училище в класс заслуженной артистки РФ Зарифы Абдуллаевой. Эта встреча изменила мою жизнь раз и навсегда. Зарифа Ахмедовна по всем пунктам подходила под моё внутреннее понимание о настоящем человеке. А когда встречаешь в жизни такого человека, хочется хоть немного соответствовать, ну хотя бы не разочаровать. Внутренних вопросов о будущей профессии больше никогда не возникало.
Что мешает хорошему скрипачу?
– Есть ли у скрипачей профессиональные болезни?
– Я бы не стала делить музыкантов на скрипачей, балалаечников и баянистов. Зачастую для всех музыкантов существует общая проблема – это спина. На спине не могут не отразиться многочасовые занятия. Надо обязательно заниматься спортом, физкультурой, хотя бы зарядку делать.
– Ты играешь на скрипке и фортепиано, преподаёшь. Какое занятие труднее?
– Ответ однозначный: скрипка. Если быть честной, неоднократно опускались руки, но я привыкла доводить начатое дело до конца. Я часто слышу фразу, что скрипка – инструмент виртуозный, для меня в первую очередь он поющий инструмент. Если сравнивать скрипку с фортепиано, то я считаю их в равной степени виртуозными. А вот в кантиленной* музыке я бы отдала пальму первенства скрипке, которая благодаря смычку имеет бесконечно продолжающийся звук, а у фортепиано даже при использовании педали звук конечен и имеет естественное затухание.
Музыкантом в принципе стать нелегко, а скрипачом тем более. Это ежедневный многочасовой труд. Каждой пятиминутной пьесе, сыгранной на сцене, предшествуют бесконечные часы занятий. Я не боюсь сцены, люди приходят на концерт за положительными эмоциями, наша задача – подарить им эти эмоции.
– Ты тяготеешь к трагедийной и депрессивной музыке или более задорной?
– Я думаю, что это слишком сильное упрощение, а на деле всё гораздо сложнее и глубже. Я очень люблю Первый концерт Чайковского, написанный в минорной тональности, но он у меня не ассоциируется ни с трагедией, ни с депрессией. Точно так же как и концерт для скрипки Чайковского я бы не стала относить к задорной музыке. Я люблю музыку, которая заставляет думать, чувствовать, пробуждает душу, очищает её. Думаю, что цель искусства – катарсис, и здесь мне близка позиция Аристотеля, который говорил о воспитательном и очистительном значении музыки. Музыка, как и любая другая сфера искусства, должна не только приносить удовольствие, но и воспитывать душу.
– Насчёт скрипичных концертов у многих есть предубеждение. Как, например, не заснуть слушателям во время скрипичной игры?
– Мне сложно это понять. Думаю, что если есть страх уснуть на концерте, то лучше туда не ходить. Заснуть можно только там, где неинтересно, а раз неинтересно, зачем терять своё время?
– Для того, чтобы играть на скрипке и тем более на фортепиано, важны длинные пальцы и короткие ногти?
– Во время нашей беседы я узнала много нового, Ума, благодаря вашим вопросам! (Смеется.) Вообще человек должен быть пропорциональным. Конечно, пианистам очень удобно иметь большую руку, для скрипки, на мой взгляд, это не так принципиально. А насчёт коротких ногтей вы абсолютно правы. Длинные ногти могут себе позволить только вокалисты, а мы всю жизнь довольствуемся короткими. Из соображений удобства, разумеется. Лично для меня это абсолютно естественно, но некоторые мои знакомые иногда позволяют себе летом щеголять с длинными ногтями и ярким маникюром. У меня просто нет такой потребности.
– Получается, хорошему скрипачу мешает мизинец (шутка). А что мешает Дагестану слушать качественную классическую музыку?
– Я не знаю, как обстоят дела в Дагестане, я давно живу и работаю в Москве, поэтому отвечу в общем. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что с кадрами сейчас проблем нет ни в учебных заведениях, ни в оркестрах, а есть большая проблема с профессионалами. Их либо нет, либо всё меньше. Люди, выпускающиеся из вузов, не знают элементарного. Повсеместно уходит старая гвардия, на смену приходят вчерашние выпускники, а чему они могут научить? Конечно, есть хорошие ребята, но они в меньшинстве. Я далеко не первая, кто озвучивает мысль, что дети и подростки в основной своей массе ничего не знают, не читают и знать не хотят. Хотят получать максимальные блага, прикладывая минимальные усилия.
– Что за скрипка у тебя, Джейн, откуда она появилась?
– Инструмент играет огромное значение. Если говорить непосредственно о скрипке, то это и так неудобный, неестественный инструмент (в плане постановки). Поэтому не обязательно иметь скрипку по баснословной стоимости, достаточно иметь ту, которая не создаёт собой дополнительных трудностей. Это относится к любому инструменту. Мне с инструментом повезло. В Москву из Брюсселя на пару дней приезжала девушка и ей надо было продать свою скрипку. Нас познакомили – и вот уже четыре года я радуюсь своему инструменту. У меня немецкая мануфактура, доработанная итальянским мастером.
– Для музыканта важна индивидуальность?
– Абсолютно. Во всём. И в исполнении, и в работе с детьми. Мне часто вспоминаются слова Н. Некрасова, которые висели у нас в кабинете литературы: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». В первую очередь, конечно, ребёнок должен вырасти настоящим человеком, эрудированной, разносторонней личностью, тогда он и музыку будет понимать и чувствовать иначе. Говорят, что хороший человек - это не профессия, а я думаю, кому ты будешь нужен как специалист, если у тебя сомнительные человеческие качества? Как говорил А. Чехов: «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
* Широкая, свободно льющаяся напевная мелодия.