Сила вони. Кто и за чей счет починит нашу канализацию

Износ коммунальных сетей в России достиг 70%. На их модернизацию государство выделяет 4,5 трлн рублей.

Мутные реки, текущие по улицам, зловонные озёра во дворах, старые пятиэтажки, оставшиеся без воды из-за слабого напора, целые кварталы, замерзающие в мороз, — износ коммунальной инфраструктуры часто приводит к бедствиям районного, а то и городского масштаба. Исправить ситуацию должна программа модернизации ЖКХ: за десять лет в восстановление сетей, котельных, водозаборов, очистных сооружений планируется вложить 4,5 трлн рублей. Вот только города и сёла, выбравшие популярный ещё несколько лет назад механизм коммунальной концессии, денег не получат: там модернизацию должен проводить бизнес. Справится ли он? И почему от решений городского начальства должны страдать жители?

Где воняет сильнее?

Небольшой городок Бакал в Челябинской области минувшей зимой обрёл печальную всероссийскую славу — потому что целиком утонул в дерьме. Это отнюдь не метафора. Стоки разлились по улицам, заполнили подвалы, воздух пропитало зловоние — прямо в Рождество глава следственного комитета Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело.

А ведь всего на пару месяцев раньше звание фекальной столицы стяжал Волгоград. Канализационные воды там вырвались из проржавевшего коллектора диаметром 1,2 м и сплошным потоком устремились под уклоном в Волгу, затопив целые парки и несколько улиц — великой русской реке был причинён серьёзный экологический ущерб.

С Бакалом и Волгоградом конкурирует Воронеж. В прошлом году фекальный потоп даже заставил остановить занятия в нескольких корпусах местного университета.

Один из самых зловонных очагов — участок между улицами Перевёрткина и 25 Января: после дождей там разливаются «моря» из нечистот — взрослые и дети закрывают носы и стараются перепрыгнуть через мерзкую жижу, которая местами — по щиколотку.

Как объясняют местные коммунальщики, в канализационный коллектор, идущий вдоль ул. Перевёрткина попадают ливневые стоки. В результате 1,2-метровая труба наполняется так, что вода под напором идёт в обратном направлении к многоэтажным домам.

Стоки, будто родники, бьют прямо из канализационных колодцев, поднимая стальные крышки люков, которые «танцуют» на вершинах мутных фонтанов. Фекалии затапливают весь микрорайон.

«Мы не первый год обращаемся в управу, управление ЖКХ и другие инстанции. — рассказала исполнительный директор ТСЖ "Радуга" Нина Аксянова. — Все всё знают, но результатов пока нет. Жить в таких условиях нельзя, это антисанитария, нужно действовать, как можно быстрее».

Конфетка из фекалий

То, что износ инфраструктуры достиг крайней отметки, в прошлом году осознали на самом высоком уровне: правительство утвердило программу модернизации ЖКХ. В декабре президент сообщил, что за десять лет в коммуналку планируется привлечь не меньше 4,5 трлн рублей. В том числе 30 миллиардов предусмотрены в этом году, 100 миллиардов — в следующем.

Вот только из трёх вышеперечисленных городов на эти деньги может претендовать только Бакал: этой весной после многочисленных скандалов власть расторгла договор концессии с фирмой «Водоотведение», которая привела местную канализацию в полную негодность.

И в Воронеже, и в Волгограде водоканалами по-прежнему управляет частный бизнес, а постановление правительства прямо указывает: на инфраструктуру, которая является объектом концессионных соглашений, финансовая поддержка не распространяется.

Что вполне понятно: ещё несколько лет назад концессионный механизм преподносился как панацея от коммунальных бедствий и был рекомендован всем городам и весям.

Ссылаясь на учебники либеральной экономики, чиновники доказывали людям, что частник будет тратить их деньги гораздо эффективнее. Сами концессионеры тоже громко обещали превратить фекалии в конфетку. Так зачем же им теперь давать бюджетные средства?

Свет в конце коллектора

Проблема в том, что даже добросовестного исполнения обязательств во многих случаях недостаточно. Проблемы, которые есть в Воронеже, в той или иной степени проявляются и в других городах, где сети ЖКХ отданы в концессионное управление частному бизнесу.

«"РВК-Воронеж" исполняет всё, что прописано в инвестпрограмме — все расходы контролируются, — концессионер должен сделать её сам в любом случае, — уверяет руководитель департамента ЖКХ и энергетики Воронежской области Максим Зацепин. — Но программа небольшая и не может решить все проблемы».

Чиновник приводит пример: длина водовода-тысячника на ул. Урывского — 20 км, а есть деньги на то, чтобы переложить полтора километра. Здесь перестало рваться — рвётся в других местах. То же самое — на ул. Антонова-Овсеенко. В год меняется 5%, а в идеале нужно 10-15%.

Впрочем, нельзя сказать, что отданное в концессию коммунальное хозяйство вовсе отрезано от государственных вложений.

«Планируется привлечение инфраструктурного бюджетного кредита и средств из Фонда национального благосостояния, — рассказали в компании "РВК-Воронеж". — Для этого руководством области, города и "РВК-Воронеж" готовится пакет документов».

Тем не менее пока не известны ни суммы, ни масштабы дополнительной модернизации. Основным источником её финансирования остаётся тариф, который и так регулярно растёт выше инфляции — под предлогом той же «небольшой» инвестпрограммы. Согласно отчётам компании за 11 лет концессии аварийность снизилась радикально, вот только городской пейзаж и запах говорят совсем о другом.

А вот в Казани, где водоканалом управляет МУП, уже в 2024 году за 820 млн руб. планируется переложить 17 км городских сетей. Разумеется, там тоже всё не блестяще: директор организации не скрывает, что износ водопроводных сетей — выше 70%, а количество аварий на канализационных сетях больше, чем в прошлом. Но зато хотя бы виден свет в конце коллектора.

Кстати

Увидели деньги — зашевелились

Член Центрального штаба Народного фронта Светлана Калинина:

«Некоторые концессии у нас действуют уже несколько лет, и часть концессионеров уже сделала свою работу, вложившись в сети. Но есть и другие примеры: в Костромской, Липецкой, Воронежской областях концессионеры просто берут деньги и ничего не вкладывают, люди испытывают неудобство.

И ведь бизнес взял самые лакомые куски — предприятия с большим количеством абонентов, более-менее приличными котельными, сетями и т.п. А за самое гнилое по-прежнему отвечают органы исполнительной власти — региональной или муниципальной. Я убеждаюсь в этом каждый раз, когда посещаю регионы.

Но власть обязана исполнять поручения президента, внимательно его слушать и решительно действовать. И когда органы власти видят, что концессионер не справляется, выставляет счёт, а качественного ресурса нет, перед ними встаёт задача расторгнуть договор. Если, конечно, они не в доле и не в теме.

Эту работу они могли начать ещё в прошлом году. И что интересно: как только мы начали через прокуратуру требовать возбуждения уголовных дел против глав муниципалитетов и концессионеров — за умышленное оставление людей в опасности во время холодов — все вдруг зашевелились. А когда увидели бюджетные деньги, зашевелились ещё активнее.

Не нужно забывать, что концессионеры, как правило, — очень крупный и далеко не бедный бизнес. Поэтому не могу сказать, что их жалко. Важно, чтобы люди получали за свои деньги качественную услугу. Прошлая зима с огромным количеством жалоб свидетельствует, что от концессионеров нужно требовать отчёта».

Мнение

Тяжёлое наследие неолиберального режима

Экономист, директор Института нового общества Василий Колташов:

«Модернизация назрела, во многих частях страны инфраструктура ЖКХ крайне изношена, она не справляется с нагрузкой из-за разросшихся городов. Но если коммунальные предприятия находятся в концессии, за их модернизацию должен отвечать концессионер. О какой господдержке может идти речь? Ведь компании делали прекрасные рекламные акции, и теперь должны выполнить то, что обещали.

К сожалению, на практике концессионер готов только извлекать прибыль, а не вкладывать деньги. Местные жители не бунтуют, губернатор не нервничает, никто не требует отчёта, значит, всё нормально. Для чего что-то модернизировать?

Эти концессии, в значительной мере, — тяжёлое наследие прежних неолиберальных экономических экспериментов. Бизнес смотрит на инфраструктуру как на источник ренты. Это проблема арендного подхода: арендатору не нужно беречь чужое имущество — будь то земля или водоканал. Он вложился и теперь рассчитывает взять втрое, а то и вчетверо больше.

Сама идея о вовлечении бизнеса в инфраструктуру ущербна. Бизнес должен работать на базе инфраструктуры, а не с ней самой — в противном случае он начинает душить экономику. Так, например, Международный валютный фонд продавливает интересы американских компаний в Латинской Америке — приватизируется водоснабжение, электропередача и т.п.

У концессионеров нужно жёстко спросить: как их работа отвечает сделанным заявлениям? В каком состоянии находится имущество? Была ли концессия оправдана? Всё нужно инспектировать. Спрос должен быть и с тех, кто подписывал бумаги на государственном уровне».