Утерянный рай. Как в Татарстане умирают деревни
Более 767 деревень и около 780 тысяч сельчан потерял Татарстан за 60 лет. Ещё около 250 сёл - на грани вымирания, так как в каждом из них оставались жить не больше 10 человек. Деревня держится на энтузиастах либо на тех, кому деваться некуда
Памятник умершему селу
Свой реестр угасших и угасающих деревень Камско-Устьинского района ведёт Роза Чумакова. По архивам она восстанавливает историю этих населённых пунктов с XVIII века и родословные семей.
«В районе исчезли: Казыево-Ключище, Шершалан, Менситово, Кайпердино, Чернышовка, Эмикеево, Барские Каратаи, Чапай, Тарловка, Комаровка, - перечисляет Роза Ибрагимовна. - Живут только кладбища. Деревень нет, а на погостах - свежие могилы. Родители просят детей: «Похороните в родной деревне».
О деревнях, которых уж нет на карте, Роза Ибрагимовна написала книгу «Утерянный рай». Её отец из Бикеево. Раньше это было большое село. В начале XX в. здесь было волостное правление, мечеть, школы, мельницы. А осталось три дома. Газа нет, добраться до деревни можно только летом в сухую погоду - с двух сторон болота, мост через реку разрушен. Вместе с Бикеево угасают и Бишалабы, хотя и стоят на асфальтированной дороге. Два-три дома осталось в Бибеево. Кое-как держатся Балчиклы, Архангельские Кляри, Малаевка, Азимово-Курлебаш и Менгличево.
Люди противятся исчезновению деревень как могут. Одни приезжают на кладбище на субботник. Другие строят мечети. Третьи благоустраивают родники, устанавливают указатели, мол, эта дорога вела в такую-то деревню. На повороте к д. Эмикеево, что исчезла в 1979 году, установили памятный знак - белый камень-куб. Памятник стоит и на месте деревни Казыево-Ключище, исчезнувшей в 1981 году 77-летний Николай Соловцов в одиночку пытается сохранить д. Ново-Сергиево. Поставил летнюю кухню с названием «Родина», рядом с домом - обелиск павшим в Великой Отечественной войне землякам, самодельную мини-часовню. Он живёт без электричества и газа, пьёт из родника.
В Рыбно-Слободском районе на берегу реки Ошнячки каждый год встречаются жители несуществующей ныне деревни Брынка. Они ночуют в палатках, варят уху, поют. Раньше тут кипела жизнь, был сад, потом большой колхоз, ферма, кузница, клуб, теперь всё поросло травой. Деревня исчезла в 1971 г. Через 45 лет на её месте установили камень с памятной надписью. Готовят к изданию книгу о Брынке по воспоминаниям старожилов.
Крепостное право
Чахнут Старые Нохраты Алькеевского района. В 4 км от райцентра живут четыре человека. Столько же душ во Владимировке Аксубаевского района. По данным переписи населения, к 2010 г. на грани вымирания были 9 деревень в Высокогорском районе, 8 - в Пестречинском, по 7 - в Агрызском, Альметьевском, Зеленодольском, по 6 - в Заинском, Кукморском, Мамадышском, Чистопольском. При этом сельское население сокращается стремительнее, чем число населённых пунктов, - с 1959 по 2010 год сельчан стало на 44% меньше. Как следствие, почти на 80% выросло число малых деревень с населением до 50 человек - всего их 707. А крупных сёл убавилось. В большинстве сёл РТ живут от 201 до 500 человек.
«Для опустения деревень были предпосылки, - рассуждает Роза Чумакова. -Две мировые войны, революция массово забирали мужчин. С 1920-х рабочие руки утекали на стройки предприятий. До 1958 года каждый колхозник должен был сдавать мясо и молоко (даже если не было коровы!), платить от 12 до 120 руб. за то, что имеет сотку колхозного поля. Свободу крестьяне почувствовали только в 1961 г., когда получили паспорта. Это напоминает отмену крепостного права. Все стремились в город за образованием и на крупные предприятия - за зарплатой».
Дороги не найдёшь!
К 2010 году лишь каждый четвёртый татарстанец жил на селе. Больше 100 деревень сохранилось в Мамадышском, Арском, Высокогорском, Кукморском и Зеленодольском районах. Меньше 40 сёл - в Новошешминском, Менделеевском, Ютазинском и Бавлинском районах.
Обитатели малых деревень попадают в замкнутый круг - на них не рассчитаны программы строительства дорог. Зачем тратиться на дорогу до села, если никто там жить не хочет? Если крупные сёла могут собрать деньги на условиях самообложения и получить доплату из бюджета РТ, то деревням на три-пять дворов это не под силу. Да мало построить дорогу, нужно транспорт организовать. А тут самообложение не поможет!
Ренат Халиуллин из Зеленодольска не может доехать до родного села Татарское Ходяшево в Пестречинском районе. Раньше он держал возле отчего дома пчёл, кормил мёдом всю округу. «Село находится на маршруте «Казань - Богатые Сабы», ехать 45 минут, - рассказывает Халиуллин. - Но регулярное сообщение на этом маршруте отсутствует с мая 2015 года. Зимой 2016 года объявили было, что появилось новое расписание – три рейса в неделю. Но к лету перевозчик, который выиграл обслуживание этого маршрута, отказался от него, так как там нет устойчивого пассажиропотока. Неужели придётся совсем порвать связь с родной деревней?»
«С инициативой организовать межмуниципальные маршруты выходят муниципалитеты, и по всем заявкам сейчас рейсы организованы, - говорит пресс-секретарь миндортранса РТ Наиля Клевлеева. – А в малые населённые пункты из-за одного-двух человек перевозчики просто не поедут». Впрочем, сейчас в минтрансе разрабатыают порядок планирования регулярных перевозок, документ позволит организовать регулярное сообщение на межмуниципальных маршрутам, в том числе по направлению Казань-Б.Сабы.
Пока теплится надежда...
И всё же приходят из малых деревень радостные вести. Так, первую за 25 лет свадьбу сыграли в Смысловке Нижнекамского района. А в пос. Восточная Звезда Верхнеуслонского района родился первый за 45 лет малыш. Каждое такое событие даёт сельчанам пусть и маленькую, но всё же надежду на возрождение.
Если у вас душа болит за родное село, которое раньше славилось на весь район, а потом зачахло, напишите в редакцию и не забудьте указать телефон для обратной связи. Самые интересные письма и истории мы опубликуем.
На чём держимся?!
Елена Кузнецова, жительница с. Чирпы Лаишевского района:
«Не первый год я добиваюсь благоустройства родного села. Освещения нет, дороги непроходимые, озёра нужно чистить. Собираю документы, отправляю по всем инстанциям, отовсюду отписки. Школу закрыли лет шесть назад, детсад не строят. Старый клуб хотели продать, но мы воспротивились. Сейчас он пока «базируется»... в коридоре бывшей школы. ФАП работает три часа в день. Весной соседке стало плохо, поздним вечером вызвали скорую помощь из Лаишева, так она не приехала, мол, дороги развезло, а света в селе нет.
Работы нет, молодёжь едет за ней в город. Раньше у нас был колхоз, маслозавод, 3,5 тыс. га пашни, больше 1000 коров. В 1961 году у нас дали свет, почти в каждом доме появились корова, гуси, поросята. Но в 90-е фермы пустили под бульдозер, технику распродали, мы остались ни с чем.
Мы в прошлом году по 300 рублей собрали и сделали ограждение на кладбище. Нынче хотим на средства самообложения сделать детскую площадку и фонари развесить. Парни своими силами расчистили поле под спортплощадку, а нам даже на сетку для волейбола денег не дали. Многие бы уехали в город, да возможности нет».
Официально
Председатель совета муниципальных образований РТ Минсагит Шакиров:
«За 10 лет сельское население Татарстана поредело на 44 тысячи человек, хотя в республике действует 49 программ поддержки производителей продукции сельского хозяйства, создают социальную, грантовую инфраструктуру. 44 тысячи - это же население двух районов! В некоторых районах каждый год жителей становится на 2% меньше. Особенно стремительно сокращается число жителей в Камско-Устьинском, Тетюшском, Мензелинском и Дрожжановском районах. Сельчане стали меньше строиться, так как больше не связывают своё будущее с деревней. На селе нет работы, платят мало. Муниципалитетам не хватает бюджетных средств, чтобы решить проблемы села. За счёт самообложения в Дрожжановском районе построили 41 км дорог, в Кукморском - расширили 35 км улиц, в деревнях построили мосты».
Почему нас тянет в деревню?
Замдиректора Института социально-философских наук КФУ Мария Ефлова:
«Вернуться на малую родину, человека толкают воспоминания детства. Они всегда приятные. Во-вторых, сейчас модно знать историю рода, люди идут в архивы. Многие берут фамилии предков. Закончился советский период, когда все были равны, не было связей между поколениями. Теперь родословная - ресурс, которым человек хочет подчеркнуть своё достоинство, что он не из неоткуда появился, а у его рода есть история. В-третьих, есть те, кто за свой счёт обустраивает родные места. Таким образом, они также показывают свою значимость. Те же, кто просто приезжают на субботники, проявляют уважение к предкам. Они восстанавливают кладбища, мемориалы, а фактически происходит то, что называют реконструкцией памяти».