You are so Beautiful to me
You are so Beautiful to me
— Я баба аккуратная, — сказала она, — я после работы каждый день хожу в 7–й цех горячей водой мыться.
Он смотрел на нее испуганно и не очень понимал, чего она хочет.
— Вот смотри, у меня здесь какое хорошее место. Я все чистой бумагой застилаю. И это все постиранное. Батарея теплая. Никто сюда не заходит. Меня все боятся. Думают, что я дурная, злая, на всех кидаюсь. На начальника цеха недавно кидалась.
— Я так не думаю, — сказал он.
— Как не думаешь.
— Я не думаю, что вы дурная.
— Ну и хорошо. Тогда иди сюда, снимай свои штаны. Нет, весь не раздевайся, только штаны снимай, здесь у меня холодно.
—
— Ну, что понравилось? — спросила она.
Он кивнул головой.
— Ты что первый раз, у тебя раньше бабы не было?
— Первый раз, — сознался он.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
— А мне сорок. А почему ты такой волосатый, ты не русский что ли. Кто ты будешь по нации?
— Я – еврей, – произнес он с комичным достоинством.
— Ox, — захохотала она, показывая желтые прокуренные зубы. — Mолоденького еврея в любовники подцепила. Хочешь еще?
— Нет, пока не хочу, — сказал он, — мне нужно над этим подумать.
— Ну, захочешь приходи.
Он пришел на другой день. И стал приходить часто. Ничьего внимания это не привлекало. Он работал подсобным рабочим в цеху, где производили телевизоры. В его обязанности входило вывозить большие на колесах корзины с мусором в сортировочную, где хозяйкой была она. Каждый вечер он с грохотом затаскивал тяжелые корзины под навес, и они уединялись для стремительного и счастливого акта плотской любви.
— Не спеши, говорила она, — куда ты все время торопишься, а если начал, не останавливайся. Почему ты целоваться не хочешь? Брезгуешь. У меня все зубы целые. Я из за тебя зубную щетку купила и духи, вот понюхай. Хочешь я другой стороной повернусь. Только так труднее. У тебя хотения больше чем умения. Сладкий ты какой и попа, как у мальчика круглая. Ты, вообще, хоть меня любишь?
— Да, — отвечал он.
— Я если бы я от тебя забеременела, — спросила она однажды, — чтобы ты стал делать?
— Не знаю, — сказал он. — Мне жениться родители не позволят.
— Понятно, — сказала она, — я и сама бы за тебя замуж не пошла.
— Меня скоро в армию забирают, — сказал он.
— Когда? — спросила она
— Через месяц, повестка пришла из военкомата.
— Твой папа не может тебя освободить?
— Не хочет. Он воевал. Говорит, что каждый мужчина должен пройти через армию. Aрмия — школа жизни.
— А почему ты в институт не поступил. Получил бы освобождение от армии.
— Лучше в армию, чем в институт.
— И подсобником работаешь. Какой–то ты неприспособленный, а еще еврей, — сказала она.
— Не хочу приспосабливаться, ненавижу все, — сказал он.
— Теперь я понимаю, почему я так тебя люблю, — сказала она. — Я тоже все ненавижу. Я, когда моложе была, почти каждый год в дурдоме лежала.
— Почему?
— У меня шизофрения. C девятнадцати лет.
— В чем это выражается?
— Я голоса слышу.
— Что говорят твои голоса? – спросил он.
— Не знаю. На иностранных языках. Потом, когда меня электричеством лечили и делали мне инсулин, голоса прошли. А вот с тобой познакомилась и опять слышу.
— Ну, скажи что ты слышишь? — попросил он.
— Ай, ты будешь надо мной смеятся, — сказала она.
— Обещаю, что не буду, — торжественно и серьезно сказал он.
— You are so Beautiful to me.... — пропела oна неожиданно хрипловатым голосом.
Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать