Доигрались. Интернет доводит детей до тяжелой психологической зависимости

До 83% российских детей старше семи лет вовлечено в виртуальную реальность — такие данные предоставляет «Лаборатория Касперского». Термин «игромания» становится в один ряд с тяжелыми зависимостями.

По разным оценкам, в мире существует около 3 млрд разновидностей компьютерных игр. Ежегодно количество вовлекаемых в виртуальную реальность детей растет, и нередко развлечение становится отдельной статьей расходов в семейном бюджете. Так, по оценке «Лаборатории Касперского», покупки в процессе игры совершает пятая часть детей, затрачивая на это в среднем от 500 до 1000 руб. ежемесячно. А есть примеры и совсем уж фантастических трат — в десятки тысяч.

Проблема денежных трат касается не только обеспеченных семей. «Прямой связи между уровнем обеспеченности семьи и компьютерной зависимости нет. При наличии компьютера или даже смартфона и минимальных технических возможностей все дети этому подвержены», — поясняет Янина Туриченко, педиатр, перинатальный психолог, руководитель Владивостокского общественного учреждения «Семейный клуб «КРЕПЫШ».

«Проблема эмоционального развития совершенно не зависит от статуса семьи и финансов. Поэтому подверженность играм возможна среди детей любого социального уровня, — согласна Марина Губарева, генеральный директор ООО «ДВ Арт-Трейд». — Но наличие денежных средств у ребенка — это очень сильный фактор, ведущий к игровой зависимости».

Специалисты по поведению считают, что вызвать привыкание может абсолютно любая вещь или занятие, стимулирующее мозг, то есть вызывающее приятные переживания. Любую привычку можно контролировать, а при желании и совсем от нее избавиться. Но когда человек больше не может обходиться без стимуляции и начинает стремиться к ней в ущерб другим занятиям, начинается хроническая болезнь мозга под названием «зависимость».

Ирина Садовская, консультант в области поддержки материнства: «Разнообразие игр и наличие в них бесплатных уровней дают возможность каждому вовлеченному ребенку, независимо от благосостояния семьи, почувствовать «другую жизнь». Особенно если эту игру активно пиарят популярные блогеры. Приведу пример из собственной жизни.

Мой 10-летний сын довольно активно играл в популярную среди подростков игру Standoff, которая дает иллюзию «настоящей войнушки». Внутри этой игры можно нарабатывать навыки использования разного типа оружия и можно прокачивать свой скилл с помощью приобретения разных типов оружия, можно даже зарабатывать на меткости и прочих «военных навыках». Также игра предполагает денежные вложения в части приобретения обмундирования, оружия и так далее. С сыном изначально была договоренность, что реальные деньги в игру мы не вкладываем. И проблем не возникало — сыну достаточно было ощущения причастности к игровому сообществу.

В какой-то момент ребенку написал блогер с предложением поучаствовать в акции и возможностью в случае победы получить 5 тыс. «местной виртуальной валюты». Однако, по условиям, он должен предоставить доступ в свой аккаунт этому блогеру. Сын обратился ко мне за советом, и я объяснила: и про бесплатный сыр, который только в мышеловке, и про то, что существуют риски мошенничества, причем в опасных масштабах, так как мой аккаунт подвязан к его аккаунту как контролирующий и при предоставлении доступа мои данные также окажутся под угрозой. Позже выяснилось, что ушлый блогер все же сумел убедить сына предоставить координаты своего аккаунта, а дальше — мошенник переводит все наработки сына себе и блокирует ребенка. В итоге сын испытал очень мощный психологический стресс, который стал «прививкой» от этой игры, а в будущем трансформируется для него в опыт. И хорошо, что на этот раз обошлось минимальными последствиями — аккаунт ребенка мы удалили, а мне пришлось сменить все свои пароли».

Татьяна Колосова, руководитель Центра детского развития «Здоровята» (г. Находка, п. Врангель): «Любая виртуальная игра может принести зависимость: не важно, платная она на платформе какой-то фирмы или скачанная бесплатно в обычный смартфон. Детей нужно переводить с «пластика» на личные средства, для них деньги не должны быть виртуальными цифрами уменьшающегося счета родительского бюджета».

Страшно не то, что страдает семейный бюджет, а то, что на деньги семьи ребенок себя разрушает, уверены эксперты. «Когда зависимость уже возникла, нужно не о бюджете думать, а спасать своего ребенка, и сделать это крайне сложно», — говорит Янина Туриченко.

«Попытка контроля бюджета в семье игромана — это «борьба с ветряными мельницами, — уверена Ирина Садовская. — Зависимость возникает как способ бегства от реальности в приятную альтернативу. И чтобы переключить внимание ребенка, нужно приложить максимум усилий».

Игры в Интернете — это чистой воды бизнес, который существует по мере вовлечения в него новых пользователей. То есть разработчикам выгодно прививать и усиливать зависимость детям из расчета, что рано или поздно зависимый человек все равно начнет приносить деньги.

Главной же причиной раннего погружения детей в виртуальный мир компьютерных игр является неготовность родителей к рождению и воспитанию детей, а также их собственная эмоциональная незрелость.

Марина Губарева: «Возникновение любой зависимости в психике — это всегда попытка компенсировать дефицит. У детей это дефицит в родительском внимании, общении, ласке, заботе. Обычно знакомство детей с гаджетами начинается наивно и играючи: младенцу предлагается вместо того, чтобы кричать, посмотреть в смартфоне мультики. Ведь это очень удобно: вместо того, чтобы услышать, чего именно хочет ребенок, просто сунуть ему под нос устройство, которое заменит и маму, и папу. Дальше по нарастающей: мозг ребенка начинает привыкать к цифровой картинке, к ярким звукам и персонажам — так образовывается замена и вытеснение реального мира виртуальным. Эмоциональная связь родителя и ребенка нарушается».

Лана Крамаренко, собственник Школы коммуникаций «Харизма»: «Для большинства родителей проще вручить чаду телефон, чтобы тот «не мешал», и ребенок очень быстро принимает «правила игры взрослых» — погружается в виртуальную реальность, никому не мешает, но в ответ требует и ему не мешать».

Но корни зависимости произрастают настолько глубоко, что у ребенка случаются настоящие ломки, ведь тонкий гормональный механизм в мозге, отвечающий за выработку позитивных гормонов, уже поврежден.

Игровая зависимость ведет к формированию психически или информационно травмированного общества. Притом что механизмов помощи в таких ситуациях еще крайне мало.

«Последствия игромании могут быть страшными, — уверена Лана Крамаренко. — У детей, завязанных на многочасовом пребывании в виртуальном мире, атрофируется восприятие реальности: они утрачивают способность делиться своими чувствами, эмоциями, желаниями, намерениями, мечтами, с трудом выражают мысли, не знают как и не могут заводить реальных друзей. Внутренняя пустота, которая должна заполняться у каждого ребенка живым общением, подменяется искусственной коммуникацией в игровом поле. Это прямой путь к деградации «нового» общества».

Татьяна Колосова рассказала, что дети, зависимые от компьютерных игр, сразу видны в детском саду: «Им ничего не интересно, элементарные радости детства: игры, общение со сверстниками, сюрпризы — перестают их удивлять, так как они уже познали более яркую, вымышленную картинку, более острые эмоции виртуального мира, поэтому заинтересовать этих детей деятельностью по возрасту очень трудно, — говорит Колосова. — Более того, в виртуальном мире очень легко добиваться побед (в любой игре, казалось бы, даже самой безобидной — поймала лягушка кучу комариков, доехал на гонке до финиша, победил в бою соперника). От этих легких побед дети испытывают эйфорию, не приложив к этому никаких физических усилий.

Впоследствии эти дети отказываются ходить в спортивные секции, ведь там, чтобы добиться успеха, нужно трудиться».

Есть ли действенный способ уберечь близкого от этой игровой зависимости? Лана Крамаренко уверена: забрать гаджет, наказать, заблокировать — это все не работает: «Ребенок должен сам понимать, почему ему стоит отложить свой телефон. На своих занятиях я объясняю ребятам необходимость работы без телефонов, и протест на мои слова отсутствует. Потому что свои объяснения я подкрепляю действиями, которые ребенка могут заинтересовать».

Крамаренко советует уделять ребенку время — для начала 5–10 минут в день утром и вечером: «Не мимоходом, а конкретно в форме доверительного разговора. Сначала ребенку может быть непривычно такое внимание, но со временем он начнет все больше раскрываться. Взаимодействие с родителями через совместное времяпрепровождение — единственный правильный путь к здоровым отношениям в семье», — говорит эксперт.

В качестве успешного примера борьбы с игроманией может стать история Дарьи Богатой, генерального директора компании «Богатая»: «Мы позиционируемся как достаточно обеспеченная семья предпринимателей с тремя детьми. Наш 15-летний сын абсолютно не зависит от телефона, даже в самолете предпочитает музыку слушать, а не в игрушки играть. Сын считает, что это его заслуга. Мы эту гипотезу поддерживаем, однако скажу по секрету: для достижения текущих результатов нами, родителями, была проделана большая работа.

По достижении 10 лет сын получил iPhone с установленным на него родительским контролем. Позже появился смартфон на Android, на который теоретически сын мог установить что угодно. Но постоянные ненавязчивые разговоры о том, что делает бесконтрольное использование гаджета с мозгом человека, и о важности живой коммуникации дали свои результаты. Мы объясняли, что успешным становится человек, читающий книги, умеющий выстраивать грамотные диалоги, стремящийся к новым знаниям. В то время как телевизор и телефон убивают нейронные клетки, ведут к деградации.

В возрасте 11 лет сын все-таки увлекся какими-то игрушками на телефоне. Я сразу заметила изменения в его поведении, предложила помощь, так как не понимала, с чем связны эти перемены, — отношения построены на доверии, телефон сына я не проверяла. Когда разговор зашел о поездке к врачу, так как даже здоровье ребенка ухудшилось, сын признался, что, оказывается, он играет. А потом разбил свой гаджет об стенку, настолько ему стало стыдно за свое поведение, за то, что стал невольным поводом к переживанию матери. Тогда он пообещал, что больше не будет играть, и обещание свое выполнил».

Татьяна Колосова уверена: «От осинки не родятся апельсинки» — если родитель сам постоянно зависает в соцсетях, не отрывается от телефона, то ждать, что ребенок сам соскочит с игромании, бесполезно.

«Если зависимость от виртуальной реальности уже наступила, необходимо плавно перестраивать жизнь ребенка и совместно с ним проживать этот период, возможно, даже совместно играть и постепенно переводить на другие приоритеты на своем примере. Если у ребенка есть интерес к компьютеру, отдайте его на курсы по робототехнике и программированию, ведь очень схоже с виртуальным миром, но тут уже про развитие и общение», — советует Колосова.

Ирина Садовская: «Виртуальная реальность является очень важной частью самоидентификации ребенка в обществе сверстников, и ставить на это запреты нет никакого смысла. Но при этом важно находить и другие варианты времяпрепровождения ребенка и поддерживать круг его интересов в реальном мире».

Адвокат Виталий Береговский: «На мой взгляд, сам вопрос о вреде игровой зависимости поставлен неправильно. Разрушительна любая зависимость: сами по себе кондитерские изделия — даже полезны, добавляют организму серотонин, но переедание, зависимость от них чреваты негативными последствиями, алкоголь в умеренных дозах по праздникам даже врачи рекомендуют, однако чрезмерное его употребление — разрушительно, и так во всем. В век интернета компьютерные игры — это нормально. Но если человек превращает игру в образ жизни, подменяет ею реальность, он сам разрушается. В то же время здоровое увлечение виртуальной реальностью может принести практическую пользу. Мой сын, например, увлекся программированием».

Янина Туриченко полагает, что к проблеме российского масштаба должно уже подключаться государство: «В частности, необходим контроль контента соответствующими органами».

И первые шаги в данном направлении уже сделаны. Организация развития видеоигровой индустрии (РВИ) запланировала появление российских игр в киберспорте наравне с традиционными дисциплинами, а также представила план развития видеоигр в России на пятилетний период. Составители предлагают создать хотя бы одну российскую игровую консоль в 2026–2027 гг., запускать игры на отечественных операционных системах, таких как «Аврора», «Роса», «Астра».

«Проблема ведь в том, что мы не можем убрать из нашей жизни виртуальный аспект, Интернет. Это уже данность. А значит, должен быть строгий контроль за этим рынком, строгое лицензирование игр, строгие требования к разработке нового отечественного цифрового продукта с учетом рисков и опасностей для детской психики, — считает Янина Туриченко. — В этой связи лучше создавать свой отечественный контент, который может быть не только развлекательным, но и образовательным и поставит заслон чужому, разрушительному контенту».