Педофилия наоборот или hard candy. Что делать, если ученица в вас влюблена?
Ане было тринадцать, когда она поняла, что без ума от своего преподавателя по географии. Ему было всего (!) 24 года, он был высокого роста и "безумно сексуален". По крайней мере, так тогда казалось школьнице.
— Я чувствовала себя особенной, ведь моей первой любовью был не сопливый Леша со второй парты, а Александр... Не помню его отчества, зато помню, как своим корявым почерком я писала ему записки: "Вы очень красивый", "Без ума от Вас" и даже "Люблю". Я не подписывалась, но он сразу догадался, что это я — наверное, потому что он видел, что я смотрю на него. Глаз не сводила. Он казался взрослым, сильным, умным... Я пыталась ловить его взгляд на себе, улыбку, иногда я специально надевала облегающую одежду, чтобы потом около него, его рабочего стола почаще проходить, вставала в неудобные позы.
Сначала он не реагировал, но потом как-то после моих очередных "нападок" сказал деликатно, что "нужно вести себя прилично, и девочки должны одеваться в школе как подобает". Я очень расстроилась. Пришла домой и плакала: мне казалось, что причина не в том, что он взрослый, а в том, что я непривлекательная, — поделилась с Лайфом Анна (в этом году ей уже 31 год).
— Дурочка была, конечно. В отчаянии я решила пойти на радикальные меры — инсценировать попытку самоубийства (хотя я тогда искренне верила, что собиралась покончить с собой) — взяла самое тупое лезвие в квартире и расцарапала им до крови руку от кисти до локтя. До крови, конечно. Чтобы было натурально.
Преподаватель, к счастью, жил на втором этаже моего дома, а я — на пятом. Так вот, с такой окровавленной рукой я пошла к Александру. Позвонила в дверь и попросила помочь с домашним заданием. Когда он впустил меня в квартиру, я разревелась, показала ему свою жертву и стала шептать, что "умру без него", "ничего мне не надо" и "вот, что Вы наделали"...
Учитель географии сказал мне закрыть глаза. Я представила, что сейчас он меня поцелует или подарит что-то... И в каком я была замешательстве, когда спустя минуту (глаз не открывала) почувствовала жуткое жжение в руке, вскрикнула. Он намазал её зеленкой. Я пыталась вырваться, но Александр домазал все раны до конца и сказал: "А теперь иди домой". После этого я плакала всю ночь, но на утро, кажется, любовь как рукой сняло...
Призрачный скандал в 57-ой московской школе уже неделю без умолку зудит в социальных сетях, однако "аллерген" до сих пор не обнаружен. Понятно только, что большинство хочет, а лучше сказать — жаждет, увидеть в этой действительно непонятной истории все-таки ужасно грязного педофила, подстать которому разве герои Маркиза де Сада. Но давайте не горячиться и не выносить однозначный приговор учителю истории — он пока официально ни в чём не виновен.
У нашего общества есть железный стереотип — дети никогда и ни в чём не виноваты. Дети — да, но старшеклассники к этой категории относятся по большому счету только де-юре. И пускай у нас возраст согласия — 16 лет, уже в четырнадцать девочка понимает (если её более-менее воспитывали), что к взрослым дядям ходить в гости не стоит, а тем паче — с ними спать. Тем не менее, когда происходит реальная трагедия — мерзкая и непростительная — акт педофилии, с подростков особо никто не спрашивает. А ведь пубертатный период — самый сложный, провокационный и самый гормональный. Девочки начинают чувствовать себя женщинами и влюбляться. И, как показывает жизнь, не всегда в равных.
На грани восторга и домогательства
В социальных сетях, на форумах для педагогов и школьников рассказывают сотни историй о том, "как я влюбилась в учителя", и спрашивают: "Что делать, если ученица влюблена?" Бывалые дают советы, однако, судя по всему, ни один из них не является отворотной панацеей (далее орфография и пунктуация сохранены. — Прим. Лайфа.):
" ...как будущий учитель, я бы незамедлительно поставила барьер. Но учтите, потом будет много срывов. Хотя, может быть, и пройдёт относительно тихо, а может быть, будут и срывы уроков, и караулы у дома. Главное, чтобы не дошло до попыток суицида".
"Поначалу игнорить сам факт было несложно — любимчиков не завожу из принципа, никого в группе не выделяю. когда пошли лирические P. S. в сочинениях, тоже старалась не комментировать. Когда P. S. стали порнографическими, а пацан заявился с дорожищим букетом наперевес, тихо отвела в сторону и объяснила, что шансов никаких, потому что я в отношениях. И на некоторое время завалила его мини-группу талантливых сложным проектом. Думаю, с девушкой обошлась бы так же. Только теперь не тянула бы долго, объяснилась бы после первого недвусмысленного намёка".
При этом стоит отметить, что мужчины в Сети советами такого рода особо не делятся.
В свою очередь, девочки-школьницы рассказывают о своих (в том числе и нетрадиционных) восторгах на форумах открыто:
"А я недавно так долго на физрука смотрела, прямо в глаза, и он тоже. Секунд 10. Это было что-то магическое, отрываться не хотелось, но пришлось. Вот такие барашки".
"БОЖЕ, как мне нравится моя учительница... как она стоит задом к классу, и я просто пялюсь на её фигуру. Хочется так подойти и засосать так прям в губы. Думаю, она этого не одобрит. И да, секс с ней я представляю постоянно... правда, она немолода, и я только перешла в 9-й".
Один из столичных учителей, попросивший не называть его имени, заявил, что в педагогов (вне зависимости от пола) ученики, а особенно ученицы, влюбляются часто. Однако это не плохо, так как восторг, который порождает любовь, помогает детям учиться.
— Они часто никак, кроме взглядов, свои чувства не проявляют, а потому не надо на это реагировать. Нужно относиться к таким детям так же, как и к другим — с улыбкой и справедливо. В учёбе такая любовь, идеализация учителя играет детям только на руку, — сказал собеседник.
Преподаватель факультета журналистики МГУ и психолог Владимир Шахиджанян сказал, что лекция у первокурсниц — напрасна, если у лектора нет хотя бы одной записки от влюблённой студентки.
— Преподаватель должен влюблять в себя учеников, обязан просто — это помогает образовательному процессу. Другое дело, что некоторые девочки так влюбляются в молоденьких и не молоденьких, и даже стареньких преподавателей, что они провоцируют их на сексуальную близость. Порой в качестве провокации рвут блузку, трусики, кричат: "А-а-а... либо поимеешь что-то со мной, либо я всем расскажу, что Вы меня хотели изнасиловать..." Такие истории и в школах бывают.
— Если мы возьмём любую школу за всю её историю существования, то точно найдутся примеры, когда учительница совратила ученика (но об этом никто не знает) либо наоборот. В иной школе возможны и однополые ситуации. Это жизнь, — говорит преподаватель.
— Относительно учителей должно быть табу. Допустим, педагогу — 22 года, а ученице — 17. В обычной жизни никто бы ничего не сказал: "Ну, пять лет разницы. Ничего страшного". Но в школе — недопустимо. Либо учитель такой должен уйти из школы (то есть больше не быть педагогом возлюбленной), либо дождаться окончания школы девушки, а потом уже встречаться с ней, создавать семью. Есть очень много браков, когда одному — 16—17 лет, а другой сильно старше. Общество нормально воспринимает, но как учитель... жуткий скандал.
По мнению Шахиджаняна, "знакам внимания (от учеников) надо радоваться", но на корню их пресекать.
— Нужно спокойно сказать "нет, это не годится, не нужно, это мне мешает работать". Преподаватель не маленький мальчик, которого легко совратить. Если педагог адекватный и сразу отказал, то все будет хорошо. Если нет — решил проводить ученицу или еще как—то ответить на "ухаживания" — то это, конечно, чревато плохими последствиями.
Я помню, мне было 19 лет — я работал в школе старшим вожатым, а меня любила девочка — ей было 14—ть. Я горжусь тем, что у нее были ко мне чувства, но, к счастью, я не сорвался, — поделился Шахиджанян.
Неодиночество в Сети. Запрет на публичность
По мнению советника Полномочного представителя СФ по взаимодействию с Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка, сексолога Бориса Лордкипанидзе, возможные знаки внимания от учениц — следствие либерализации современной системы образования.
— Это нельзя назвать провокацией, скорее, это результат того, что сегодня учитель для большинства уже не является тайной, особым наставником. Свободы стало больше, но, к сожалению, виден перегиб — смена половой ориентации, яркая косметика и короткие юбки у школьниц. Однако это все равно не вызов для педагога. Вопрос — как форму маргинального поведения подростка воспринимает человек старшего поколения. Учителю нужно помнить, что как бы то ни было — он сотрудник школы, а перед ним — ученик, — говорит Лордкипанидзе.
Лучшее средство от любви — дистанцирование. Учитель теряет собственный авторитет, потому что сегодня стремится к панибратству с учениками, а этого быть не должно. Он не просто человек, он — стоит "за кафедрой". До него нельзя просто взять и дотянуться. В первую очередь, разрушают школьную "иерархию" социальные сети. Учителю нельзя заводить странички и показывать всем в Интернете свою личную жизнь (алкоголь, нижнее белье и т.д.), иначе получается, что он такой же, как и все, и доступный
Если учитель сохраняет свое лицо, то и дети будут знать, что он не поддастся на дешевые провокации, — уверен Лордкипанидзе.
Как правило, если подростки решаются на любовные письма или другие знаки внимания, то жесткое непринятие этого со стороны педагога — лучший выход. 1—2 попытки, и все прекращается.
Важно также, если есть какие—то "поползновения" со стороны школьника, себя обезопасить от шанатажа. Для этого нужно (как бы это ни выглядело) поставить в известность своих коллег: рассказать им, кто и как проявляет к вам внимание. Тогда, если обиженная девочка захочет вас оклеветать, в суде у вас уже будут свидетели, которые были осведомлены о поведении подростка задолго до ложных обвинений. Если происходит такого рода скандал, то на стороне педагога, как правило, никого нет.
Привлекать и не давать повода
В свою очередь руководитель центра "Счастливая семья" Ирина Корчагина считает, что учитель должен быть "интересен" и "сексуально привлекателен" — это стимулирует учеников.
— В него должны влюблятся, но именно платонически. У меня, например, была преподавательница, в которую все влюблялись. Она мягко, но сразу объясняла, что ничего с ней быть не может. При этом за внимание детей она благодарила, — сказала Корчагина.
— Это всегда ходьба по тонкому льду. Нельзя забываться. А в современных условиях, когда дети более раскрепощены, нужно быть тем более всегда на стороже.
Никаких особых знаков внимания нельзя оказывать ученику — даже похлопывание по плечу, рукопожатие может быть воспринято подростком как повод к дальнейшим действиям.
Все нужно рубить на корню (неважно, это записка, короткая юбка, неприличная поза) — ни единого шанса не должно быть. Говорить обязательно нужно с учеником и один на один.
Недопустимо, например, на классном часу, не называя имен, намекать при всех на то, что "особенный" ученик есть в классе. Будет еще хуже.
В крайнем случае можно поговорить с родителями (но очень острожно, так как они могут начать истерить) или пойти с "воздыхателем" к психологу, но не школьному, а стороннему. Потому что ученик должен знать, что к его чувствам относятся с трепетом.