Повлияла ли чума на человеческий геном?
Чумные эпидемии должны были оставить след в наших генах, но какие именно это гены, сказать пока трудно.
Полтора года назад мы писали о статье в Nature, в которой говорилось о некоем гене ERAP2 – точнее, об особом варианте этого гена, который стал чаще встречаться у людей после Чёрной смерти, знаменитой эпидемии чумы XIV в. Сейчас этот вариант ERAP2 связывают с некоторыми аутоиммунными расстройствами, но во времена Чёрной смерти он мог защищать от чумы: от ERAP2 зависят иммунные сигналы в виде белков-цитокинов, которыми клетки обмениваются при инфекции, и тот его вариант, который стал чаще встречаться у людей после эпидемии, помогает иммунным клеткам макрофагам разрушать чумные бактерии. У обладателей «противочумного» ERAP2 было больше шансов выжить, что мы и видим по увеличившейся частоте «противочумного» ERAP2 в геномах – иными словами, чума сыграла роль фактора естественного отбора, повлиявшего на наш геном.С этими выводами не согласны авторы свежей статьи в Science Advances. По сути, они проделали ту же работу, только если в первой статье анализировали геномы жителей Лондона и некоторых областей Дании, то в новой статье анализируются геномы жителей Кембриджа и его окрестностей, живших здесь до и после чумы. «Кембриджских» геномов было 275, из них 70 удалось прочесть максимально полно. Исследователей интересовали те же гены (варианты генов), о которых шла речь в первой статье – числом 245, среди которых был и ERAP2 и которые после чумы стали встречаться или чаще, или реже. Оказалось, что среди «кембриджских» геномов только 10% из тех 245 изменились в частоте после чумы. Причём среди тех генетических вариантов, которые стали чаще встречаться в Кембридже, далеко не все совпадали с теми, которые стали чаще встречаться в Лондоне. Если допустить, что тот вариант гена, который стал чаще встречаться у людей после чумы, помогал её пережить, то тогда «противочумные» гены Кембриджа не всегда помогали в Лондоне, и наоборот. А что касается «противочумного» варианта ERAP2, то его частота в Кембридже и его окрестностях не изменилась – то есть, получается, здесь он не помогал ни людям, ни чуме.
В данном случае речь идёт не столько о конкретных генах, а о том, в каком масштабе можно видеть влияние болезни на эволюцию. Одна эпидемия, которая случилась в той или иной местности, даже если длилась несколько лет, такого масштаба не даёт. Если говорить только о Чёрной смерти, то здесь нужны не сотни, а тысячи геномов со всей Европы. Но доя более надёжных данных желательно брать несколько эпидемий, случавшихся на протяжении длительного времени. У авторов первой статьи есть готовящиеся к публикации данные о гене ERAP2 – они охватывают две тысячи лет и свидетельствуют в пользу того, что ERAP2 чувствовал давление «чумного» фактора. Но две тысячи лет – это две тысячи лет. То есть чума, скорее всего, повлияла на человеческий геном. Однако на эту тему лучше рассуждать с осторожностью, если на руках есть только несколько сотен геномов из пары мест на карте.