Zangeres Maryana Golovchenko: ‘Mijn zang is culturele diplomatie’
Zangeres Maryana Golovchenko zet haar muziek in voor de achterblijvers in haar thuisland.
Zangeres Maryana Golovchenko zet haar muziek in voor de achterblijvers in haar thuisland.
In Charkov staat het Paleis van de Industrie, het grootste constructivistische gebouw uit de geschiedenis. Of het na Tweede Wereldoorlog ook de Russisch-Oekraïense oorlog overleeft, is onzeker.
Het Rijksmuseum kreeg een belangrijk schilderij geschonken, maar misschien was dat bij vergissing. Het museum houdt het doek. Is dat wel wijs, vraagt Renée Steenbergen zich af.
Vorige maand ontvluchtte de Oekraïense componist Valentyn Silvestrov (84) zijn geboortestad Kiev en reisde naar Berlijn. Zijn verstilde werk klinkt nu overal ter wereld als herinnering aan menselijke waarden. Een profiel in vijf werken.
De Holocaust voltrok zich in Oekraïne voornamelijk door massale schietpartijen. De documentaire Babi Yar. Context blikt terug op een pijnlijk verleden, dat lang onderbelicht bleef.
Twee voorgangers van ABN Amro, Hope & Co en R. Mees & Zoonen, hebben flink verdiend aan de slaverij-economie. Dat blijkt uit onderzoek door het Instituut voor Sociale Geschiedenis.
Van ‘Russian warship, go fuck yourself!’ naar Ilja Repins schilderij over onbuigzame kozakken is een kleine stap.
‘Tosca’ is de eerste van drie Puccini-opera’s die Barrie Kosky regisseert bij De Nationale Opera. „Extase, geweld, seks: Tosca heeft alles.”
De Oekraïense fotograaf Igor Karpenko wil af van de clichébeelden van zijn land, en legde een wat hem betreft ideale wereld vast, ver van oorlog en conflicten. Over hoe Oekraïne ook kan zijn, met verrassend resultaat.
De nieuwe Amsterdamse ‘Tosca’ loste de hoge verwachtingen in. Muzikaal was het een genot en sterregisseur Barrie Kosky maakte er een subliem drama van.
Gelre ziekenhuizen maakte een fout en betaalde 225 medewerkers een jaar lang te veel. Het bestuur wil dat geld terug. Personeel reageert geschokt.
Hoewel de wereld roept om gerechtigheid voor de burgerslachtoffers in Oekraïne is de kans klein dat Poetin, of andere verantwoordelijken, terecht zullen staan, schrijft Thijs Bouwknegt.
Veel van de honderden kavels liggen braak, op de rest zijn raadselachtige bouwsels neergezet. En de blikvanger is een regelrechte misser, constateert Bernard Hulsman bij de opening van de Floriade in Almere.
Zijn prestaties in Amsterdam zullen Erik ten Hag (51) het vertrouwen geven dat hij kan slagen bij Manchester United. Ook bij Ajax was het onrustig toen hij er in 2018 als coach begon.
Sinds begin deze maand hebben 888 Oekraïeners werk gevonden in Nederland. Dat bevestigt het UWV na berichtgeving door NU.nl.
Hilversummer Sanil B. wordt niet langer vastgehouden, totdat de inhoudelijke behandeling van de strafzaak in oktober van start gaat.
Zweden en Finland willen spoedig een besluit nemen over een NAVO-lidmaatschap. Dat hebben de premiers van beide landen woensdag tijdens een gezamenlijke persconferentie gezegd.
Marjon Hoogendoorn (62) werkt al dertig jaar als grimeur en visagist aan grote Nederlandse producties. Voor de NPO-serie Het jaar van Fortuyn bracht ze de politieke kopstukken uit begin jaren nul tot leven.
De grootste partij van Den Haag belandt opnieuw in de oppositie. Zolang partijleider De Mos verdachte is, aarzelen anderen over samenwerking.
Leerlingen op basisscholen en in het voortgezet onderwijs zijn weer minder goed geworden in taal en rekenen, stelt de Onderwijsinspectie. Die achteruitgang is al twintig jaar gaande.
In deze rubriek elk weekeinde een necrologie van iemand die recent is overleden. Monica Wesseling schreef vol verve over de natuur, tot aan haar einde.
In ‘Judas’ voert regisseur Robert Icke het verraad van Judas op als ultieme liefdesdaad. Een intrigerend uitgangspunt, dat helaas ten onder gaat aan bloedeloze ernst in de vooral schreeuwerige scènes.
Door het nieuwe stuk van ITA worden de gedachten van Joyce Roodnat in beslag genomen door Judas. Dertig zilverlingen kreeg hij voor het verraad van Jezus. Dertig zilverlingen in ruil voor integriteit – denk erover en de oorlog in Oekraïne klopt aan. Wij het gas, Poetin het geld, wij veilig, Oekraïne kapot.
Hoe maak je een documentaire als je weinig beeld hebt? In '2Doc: Wij praten niet' zit je voornamelijk tegen achterhoofden aan te kijken, 'Drie vrouwen en het verraad' gebruikt striptekeningen.
In de zwaar belegerde Oekraïense stad Marioepol wachten volgens lokale autoriteiten zo’n 100.000 mensen op een veilige evacuatie, zo meldt persbureau Reuters.