Гиперзвуковые глайдеры, противоспутниковый лазер и другие передовые вооружения России
Первое марта 2018 года навеки вписано в историю ракетного оружия, поскольку в этот день целый комплекс перспективных разработок был представлен во время послания президента Федеральному собранию. Спустя шесть лет Путин, обращаясь к собранию, вновь коснулся этой темы. Попробуем разобраться, что происходит с упомянутыми передовыми вооружениями.
Российские подходы в сфере разработки и развертывания условно-стратегических вооружений в целом служат одной задаче: поддержанию стратегической стабильности с помощью угрозы гарантированного применения ядерного оружия в любых условиях (с учетом развития в том числе прорывных технологий) и тем самым обеспечения ядерного сдерживания. Для выполнения этой задачи системы стратегических вооружений должны соответствовать двум ключевым требованиям: быть живучими и обеспечивать доставку боезарядов до цели, причем именно в любых условиях. С этой точки зрения и следует посмотреть на «первомартовское» оружие.
Межконтинентальные аргументы
Начнем со стратегического уровня. Межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) с гиперзвуковым планирующим крылатым боевым блоком (гиперзвуковым глайдером), известная как «Авангард», развернута в составе двух полков. Развернута она на базе высокозащищенных шахтных пусковых установок с применением в том числе комплексов активной защиты для противодействия неядерным вооружениям большой дальности (пусть пока и не в виде «объектовой противоракетной обороны», скорее речь идет о системах РЭБ, постановке дымовых завес и т.п.). Главная особенность «Авангарда» – повышенный потенциал преодоления существующих и перспективных систем противоракетной обороны. Среди перечисленных президентом военных новинок был и боевой лазерный комплекс «Пересвет», прикрывающий районы базирования отечественных подвижных грунтовых ракетных комплексов (ПГРК). Насколько можно судить, прикрытие это в первую очередь связано с возможностью воздействия на спутники противника в военное время для снижения возможностей его разведки и целеуказания в интересах нанесения обезоруживающего удара.
Коснулся Путин в послании и внезапно ставшей остроактуальной темы ядерного оружия в космосе. Президент и министр обороны уже трижды за последнее время опровергли заявления американцев о якобы имеющихся у России планах вывести в космос некую противоспутниковую систему в ядерном исполнении. Однако, поскольку эта статья посвящена оружию не вымышленному, а реальному, подробнее разбирать данную тему нет смысла. Достаточно сказать, что российско-китайская инициатива заключить юридически обязывающий международный Договор о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве и угрозы силой или ее применения против космических объектов (ДПРОК) остается актуальной.
При этом не останавливается и развитие традиционных элементов отечественной ядерной триады на основе все тех же принципов: живучесть и способность доставить боезаряды на территорию противника. На вооружение принимаются «Бореи» с «Булавой» и все более совершенные модификации «Ярсов», дальняя авиация (также активно задействованная в СВО) получает на вооружение новые ракеты. Хотя, конечно, несколько смущает отсутствие новостей о перспективном бомбардировщике (ПАК ДА), что можно объяснить, видимо, сменой приоритетов в условиях необходимости импортозамещения и восстановления производства Ту-160М.
Члены экипажа на центральном посту атомной подводной лодки К-535 «Юрий Долгорукий» Павел Львов/РИА Новости
Устойчивость и угрозы
Существует еще один важнейший элемент, обеспечивающий надежность ядерного сдерживания, который также упоминался на высочайшем уровне, пусть и вне формата послания Федеральному собранию: командный пункт абсолютной защищенности и соответствующие системы боевого управления, обеспечивающие принятие решения и доведение приказа на применение внутри всей системы отечественных стратегических ядерных сил (СЯС). Детальной информации о структуре и особенностях современной отечественной системы боевого управления СЯС в открытой печати не найти – это один из самых чувствительных элементов военной организации любого ядерного государства. Вместе с тем не исключено, что в случае возобновления переговоров по вопросам стратегической стабильности, в том числе многосторонним, в интересах всех участников будет несколько приоткрыть завесу тайны ради минимизации угрозы непреднамеренной эскалации из-за удара (в т. ч. некинетическим оружием, например, в киберпространстве) по каким-то из элементов СБУ СЯС.
Разработка, испытания, серийное производство и развертывание стратегических вооружений, равно как и мер противодействия, – очень долгий процесс, к тому же плохо прогнозируемый. В условиях противоборства великих держав и развала договоров, касающихся контроля над вооружениями, прогнозирование становится еще более сложным и заставляет закладывать в качестве базовых все более негативные сценарии. Это уже привело к запуску, возможно, избыточных, и весьма ресурсоемких программ в самых разных странах, при этом вряд ли можно с уверенностью предсказать, какой именно вид оружия станет гарантией ядерного сдерживания на десятилетия вперед. Схожие по характеру, пусть и разные по масштабу процессы идут во всех ядерных державах. В целом мы наблюдаем классический случай дилеммы безопасности – практически каждое действие «игрока А» по укреплению своей безопасности воспринимается игроками «Б», «В» и прочими, как угроза их безопасности, требующая немедленного реагирования. Выход из такой ситуации, видимо, возможен только путем восстановления контроля над вооружениями, в том числе многостороннего, однако на данном этапе военно-политические приоритеты главных международных игроков плохо сочетаются с подобными решениями.
Автор – научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН