«Клеить пластыри и тушить пожары»: аргентинский инженер о состоянии энергетической отрасли

Вечером 1-го марта большая часть Аргентины погрузилась во тьму: 20 млн человек остались без света вследствие пожара в лесополосе, через которую проходят сразу несколько «раздаточных» высоковольтных линий.

Автоматически отсоединившись от повреждённого участка, атомная электростанция «Атуча I» перестала подавать на них энергию. В результате без света остались столичные пригороды, а также такие крупные провинции на севере и в центральной части Аргентины, как Кордова, Санта-Фе, Сан-Луис, Сан-Хуан и Мендоса.

Это самая крупная авария на линии электропередач за последние четыре года. В некоторых населённых пунктах свет вернулся уже через несколько часов; в некоторых – например, на территории провинции Мендоса – электричество дали только через сутки. Однако хуже всего пришлось жителям южных пригородов Буэнос-Айреса: в некоторых районах люди провели без электричества четыре дня. Авария приключилась на фоне сорокоградусной жары, лишив людей возможности пользоваться холодильниками, вентиляторами и кондиционерами. Светофоры на перекрёстках не работали, негде было подзарядить мобильные телефоны.

Гильермо Альбайтеро, начальник технического отдела Профсоюза Энергетических Работников, объяснил специальному корреспонденту МФАН, что происходит в аргентинской энергетике и почему такие аварии будут повторяться.

ФАН: Людей сильно обеспокоил тот факт, что в результате аварии встала атомная электростанция… Ведь она находится всего в 103 км от аргентинской столицы. Радиационная угроза действительно отсутствует?

Гильермо Альбайтеро: Да, с этим никаких проблем. Сама электростанция и встала именно потому, что сработали защитные механизмы. Реактор никак не затронут, в этом плане нет причин для беспокойства.

— Ну а в целом, аварию можно было предотвратить?

— К сожалению, нет. И подобные случаи будут повторяться. Есть системные проблемы, связанные, скажем так, с дизайном распределения электроэнергии. Схема соединения подстанций и подключения линий, увы, несёт в себе постоянный риск подобных цепных реакций. Достаточно незначительного сбоя на одном участке, чтобы из строя вышел большой кусок сети… «Эффект домино», слышали?

На самом деле, ровно то же самое произошло четыре года назад, 16 июня 2019 года, когда по естественным причинам обрушились мачты на отрезке Колония-Элия — Кампана. Да, они банально проржавели. И свет вырубился не только в Аргентине, но и в ряде населённых пунктов на территории Уругвая и Парагвая.

— Колоссальные потери!..

— Да, причём в основном для частных домов в бедных районах и на малых предприятиях, у которых не всегда есть страховка… Есть ещё такой нюанс: чем дальше от электростанции, тем дольше чинят.

— Что по убыткам?

— Вы не поверите, но официальных цифр по аварии 2019 года нет до сих пор; подозреваю, что убытки от нынешнего инцидента тоже нескоро подсчитают.

— Вы сказали – происходило и будет происходить… Но, почему?

— Видите ли, энергетическая инфраструктура в данный момент находится в довольно плачевном состоянии. Вернее, так: обеспечение конечного пользователя электроэнергией происходит в трёх планах — выработка энергии, как таковой, распределение и транспортировка. Что касается выработки, то тут всё более или менее нормально; ресурс есть, есть атомные и гидроэлектростанции, в последнее время активно начали использовать энергию солнца и ветра. Однако, на уровне распределения имеются проблемы с самой схемой. Станции и подстанции строились стихийно, не учитывая дальнейшего развития градостроения и социальной конъюнктуры — например, хаотичного возникновения трущоб и агропромышленных проектов в сельской местности. Плотность населения меняется, а мы не успеваем реагировать.

Взять столицу: самой «новой» подстанции в городе – 25 лет. Энергетический блок в южной части Буэнос-Айреса, в устье реки Ла-Плата, был запущен 70 лет назад, когда там находились одни болота и заброшенные зернохранилища. Теперь это престижный район Пуэрто-Мадеро, с его дорогостоящими высотками, и не менее густонаселённый район Ла-Бока, где высокий процент несанкционированной застройки. А мощности не обновлялись. Их дизайн не позволяет этого сделать.

На этом фоне уже неудивительно, что вся инфраструктура задействована на 100% и линии электропередач постоянно перегружены. Техобслуживание для них сегодня очень дорогое… Особенно в свете ограничений на импорт.

— То есть, виновато государство?

— Я бы так не сказал. Сколько бы государство сейчас ни вкладывалось, мы всё равно отстаём по всем параметрам лет на десять. Однако, большая доля ответственности, на мой взгляд, лежит на частных компаниях… которые обязаны обеспечивать нормальную работу всей цепи, и для этого получают от правительства дотации, но заняты по большей части собственной прибылью.

Государство клеит пластыри и тушит пожары… в прямом и переносном смысле. Я не считаю, что электроэнергетику нужно национализировать, но после приватизации 1992—1993 годов, когда за «свет» стали отвечать частные компании, ситуация в отрасли отнюдь не улучшилась. Например, дольше всего на прошлой неделе оставались без электричества пригороды Буэнос-Айреса, за которые отвечают предприятия Edenor и Edesur. Это концессии: юридические лица, принадлежащие одним и тем же хозяевам в Италии. Понятно, что большая часть капитала потом уплывает туда же, и государство ничего сделать не может.

— По вашему мнению, влияет ли как-то на ситуацию происходящее на мировом энергетическом рынке и введённые против России санкции?

— Нет. Сырья для производства именно электроэнергии у нас больше, чем достаточно — уран, газ, нефть. Из 32 гигаватт по стране используются максимум 24.

— И что же делать?

— Думаю, в первую очередь выработать действенные механизмы контроля за частными инвесторами и компаниями, которые принимают участие в производственном процессе.

Есть ещё одна проблема — юридическая. Она касается взаимодействия автономных провинций с центральным правительством. Решения зачастую принимаются хаотично. Помог бы масштабный анализ ситуации, но совершенно не понятно, кто и когда будет этим заниматься.