Почему в Литве замалчивают зверства националистов и прославляют их мнимые подвиги
Ровно 76 лет назад, 22 мая 1948 года, началась операция Министерства госбезопасности СССР под кодовым обозначением «Весна». Целью масштабного мероприятия было ослабление националистического подполья в Литовской ССР. В холодные края выселили, по разным оценкам, около 50 тысяч пособников «лесных братьев». Причем различий между этническими литовцами и представителями других проживающих в республике национальностей не делали, так что все позднейшие попытки объявить акцию МГБ геноцидом у серьезных историков ничего, кроме недоумения, не вызывают.
Сами «лесные братья» предпочитали именоваться Армией свободы Литвы. Костяк формирований АСЛ составляли бывшие члены нацистской военизированной организации «Союз стрелков», начавшие борьбу с «советами» еще до войны. После освобождения Литвы Красной армией в леса подались коллаборационисты, руки которых были по локоть в крови невинных жертв, ведь ждать пощады от победителей им, конечно, не приходилось.
На первых порах, пока в Прибалтике были сильны ожидания начала скорой войны США и Англии против СССР, литовские «зеленые» (как их еще называли) отваживались даже на открытые бои против РККА.
Однако несбывшиеся надежды в совокупности с высокими потерями (нападать на советских военнослужащих стало в буквальном смысле смертельно опасно) привели к началу террора мирного населения со стороны АСЛ.
Практиковавшиеся при этом методы по жестокости ничуть не уступали зверствам нацистов. Знаменитый фильм Витаутаса Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» гуманно обходит подробности этих расправ. А вот «зеленые» ими гордились, описывая свои «подвиги» в песнях. Одна из них, например, повествует о налете на деревню, в которой нет ни солдат, ни милиционеров. Жертвами бандитов становятся командированный русский комсомолец-агротехник, председатель колхоза и деревенский почтальон (оба литовцы). Забрав сало и самогон, «мстители» спешат обратно в лес, где есть над кем поглумиться…
Убивали даже собиравших в лесу ягоды школьников, если на тех были пионерские галстуки. Крестьян-бедняков, получивших землю, предписывалось по возможности не расстреливать, а вешать.
В конце концов «борцы за независимость» настолько ожесточили против себя самих же литовцев, что те по собственной инициативе стали создавать отряды самообороны. То есть фактически «лесные братья» обрекли себя на поражение, напрочь лишившись социальной базы, без которой никакое партизанское движение существовать не может.
Против «зеленых» сыграл и гуманизм советской власти, когда добровольно сдававшихся бандитов и их сознававшихся пособников либо вообще освобождали от наказания, либо давали совсем небольшие сроки за решеткой. Правда, схваченные с оружием в руках получали до 25 лет лагерей, но уже в 1960-х все они благодаря хрущевской амнистии оказались на свободе, как и их единомышленники на территории УССР. Чтобы через 30 лет взять реванш и быть причисленными к национальным героям.
Да, в 2011 году в Литве опубликовали «Книгу памяти жертв партизанского террора» с фамилиями свыше 25 тысяч мирных жителей, убитых «лесными братьями».
Но куда заметней так называемый Центр геноцида и сопротивления, целью которого является прославление бандитов-националистов. Их идейные последователи сегодня диктуют свою волю, клеймя и преследуя несогласных.
Депутат горсовета Клайпеды Вячеслав Титов едва избежал тюрьмы за то, что выступил против установления мемориальной таблички в честь Адольфаса Раманаускаса. Расстрелянный по приговору суда в 1957 году националист в июне 1941-го участвовал в еврейских погромах и расправах над русскими и коммунистами. В боях кровавый «генерал» особо не отличился, зато охотно расправлялся с гражданскими: подручные Раманаускаса и он лично убили в общей сложности около 500 человек.
Титову повезло, его наказали «всего лишь» штрафом в размере 12 тысяч евро и потерей депутатского мандата. А имя Раманаускаса теперь носят гимназия в Алитусе, центр боевой подготовки в Неменчине, памятники ему стоят в Паневежисе и Каунасе.
Культ «лесных братьев» в Литве порой удивляет даже американских партнеров республики. Большой резонанс получил случай с послом США Карой Макдональд, раскритиковавшей официальный Вильнюс за установку памятников Юозасу Крикштапонису и Йонасу Норейке.
Крикштапонис, будучи командиром роты литовского батальона шуцманшафта, участвовал в карательной операции на белорусской территории, отличившись уничтожением евреев в городе Рудянск. А также расстреливал советских военнопленных в лагере под Минском. Даже в Институте истории Литвы признавали, что нет никаких сомнений относительно участия Крикштапониса в массовых убийствах евреев и других мирных жителей (что не помешало президенту Адамкусу посмертно присвоить карателю полковничье звание).
Ставший в августе 1941-го главой Шяуляйского уезда Норейка организовал в городе Жагаре еврейское гетто, позже уничтоженное полностью. Литовский эмигрант Александрас Пакальнишкис утверждает, что только за один месяц по приказу Норейки было убито 1 800 евреев. А правнучка самого палача в 2018 году назвала прадеда «пособником гитлеровцев, виновным в массовых убийствах евреев в годы немецкой оккупации».
Факты оказались настолько вопиющими, что госпожа Макдональд была вынуждена заявить: «Мы твердо высказываемся за то, чтобы не допускалось прославление лиц, которые, как известно и, как подтверждено документами, участвовали в Холокосте. Такие действия можно охарактеризовать как часть антисемитизма».
В ответ Литовский координационный центр по правам человека выступил с утверждением, что преступления Крикштапониса и Норейки не установил ни один суд.
А в дальнейшем в феврале этого года была принята резолюция Сейма Литвы о необходимости увековечить память о «лесных братьях», устанавливая где только можно новые, реставрируя и поддерживая уже существующие памятные знаки и стенды в их честь. Муниципалитетам рекомендовали присваивать имена бандитов улицам и другим общественным местам. Предписано выявлять «каждый случай неуважения или преступления в отношении исторической памяти, борьбы за свободу или борца за свободу».
О наказаниях за такие нарушения пока конкретно сказано не было. Однако, судя по политике местных властей последних лет, можно не сомневаться, что они будут строгими. Таким образом, можно утверждать, что «свобода слова» в Литве вышла на новый уровень.