Как избежать физических и психологических травм в детском спорте
В мае в издательстве «Бомбора» выйдет книга «Выживет сильнейший». Ее автор Алла Филина — профессиональный футбольный тренер с лицензией UEFA. «Сноб» публикует отрывок.
Вот я выхожу на поле.
Знаете, какой момент люблю? Когда даю первый свисток. Передо мной стоят двадцать человек, красивые и разные. Очень разные. Дерзкие, наглые, замкнутые, стеснительные, смешные, вредные, грустные, всякие.
У меня нет контакта со всеми. У меня есть контакт с каждым. Чувствую каждого, вижу каждого, как будто разлетаюсь на двадцать частей, каждая из которых держит своего ребенка за руку, смотрит глаза в глаза. Спрашивает: «Ты как?»
Или, например, люблю обниматься: до начала, во время, после тренировки. Нет такого времени, которое не подходит, чтобы обнять ребенка. Неважно, что было тяжело или кто-то был наказан за то, что кого-то обидел. Объятий заслуживает каждый. В равной степени.
Я осознаю каждый момент: то, что я сейчас делаю, то, что говорю, то, что чувствую к ним, как отношусь, — это формирует детей прямо сейчас. Это зерна, которые я сажаю и поливаю, и они обязательно прорастут. Нет никакого «сегодня мы будем учиться уважать друг друга и играть как команда», потому что эта любовь — безусловная, у нее нет начала и конца. Моя задача — держать эту любовь во внимании. Все время.
Я дала свисток — это моя территория и мои правила. И я создаю такие условия, чтобы все дети понимали их и уважали, чтобы они знали собственные границы. Чтобы уважали границы других. На самом деле я никогда никого не заставляю. Всегда приглашаю в игру. Ребенок имеет право выйти и не участвовать в ней. Всегда. И это фундаментальное право — право сказать «нет». С этого «нет» на самом деле все и начинается.
Мы — люди, выросшие в непростые времена. Нам всем говорили, что надо сначала окончить детский сад, потом школу, потом университет, потом работать, купить дом или квартиру, родить детей, наживать блага. У нас всегда было «надо», но почти никогда нас не спрашивали, чего мы хотим на самом деле. А уж отклонение от предписанного средой и культурой маршрута всегда было худшим из возможных сценариев.
Мне пришлось двигаться по этому маршруту почти сорок лет, чтобы научиться говорить «нет» и «не хочу». И когда я смотрю на человека, которому три, пять, пятнадцать лет, то первое, что я ему предлагаю, — возможность сказать мне «нет» и остаться в безопасности, быть не осужденным, быть понятым. Я научилась признавать человека любого возраста и принимать его «нет», особенно «нет» ребенка.
Признание и принятие — это две жирные темы, которые на всю оставшуюся жизнь способны проникнуть сквозь человека, они прошьют абсолютно все сознательное и бессознательное. Они будут просвечивать сквозь принятые вами решения, выбранные профессии, сказанные слова. Мы будем искать принятия и поощрения на работе, в школе, в профессии, в постели, в любом диалоге, любых отношениях. Непризнанный и непринятый человек — это боль длиною в жизнь. Как человек, который своей работой помогает людям прийти наконец к принятию и признанию, я могу говорить об этом вечно. Книга не только про это, но запомните: нужно искать принятие и признание. Я не встречала людей, у которых это место не болит (может, потому, что я родилась и выросла на постсоветском пространстве и круг моего общения — люди, рожденные в СССР), но, как говорят мои друзья-психологи, в этом вопросе география значения не имеет.
Когда ребенок приходит ко мне впервые, я ему объясняю правила, я эти правила обслуживаю и отвечаю за то, чтобы они соблюдались.
Первым делом я говорю: «Ты можешь не участвовать в том, что здесь происходит, это твое право». Я наделяю ребенка правами и не наделяю ответственностью, вся ответственность остается на мне. Рассказываю, кто я, что мы делаем, кто все эти дети, и говорю: «Ты можешь в этом не участвовать, у тебя есть такое право, его никто не отнимет».
Но тут же я определяю границы своей ответственности. Мое правило звучит так: «Ты можешь в этом не участвовать, но есть физический периметр, за границы которого ты не выходишь. Здесь ты можешь делать все, что хочешь, это твое право». Так, с одной стороны, границы демонстрируют ребенку безопасность, он понимает, что может делать все, что угодно, но в этих границах. Для ребенка, особенно маленького, это исключительно важно.
С другой стороны, у него возникает огромная свобода, которой он начинает пользоваться. Теперь он смотрит гораздо шире, возможностей проявлять себя становится гораздо больше, потому что участие — уже не правило, а его желание. Ты можешь воспользоваться возможностью присоединиться к игре, а можешь не воспользоваться. Я за то, чтобы ребенок понимал, мог выбирать и управлять своим выбором, потому что тогда угол его зрения становится гораздо шире, тогда он может попробовать, выбрать то, что ему нравится больше всего, и никогда не испытывать нехватки того, в чем его ограничивали.
Мы, наверное, первое поколение, которое сталкивается с этим, пробует и которое увидит плоды этого в больших масштабах. Да, это история про свободу, выбор, ответственность и про свободу этот выбор менять, но что бы ни происходило — ты всегда принят. Ты хочешь этого? Отлично, я тебя принимаю. Но ответственность все равно на мне, значит, я отвечаю за границы.
То есть — я тебя вижу, я принимаю то, что ты выбрал, но я по-прежнему обеспечиваю тебе безопасность.