Путин рассчитывает на смену режима в Турции
Многие обжигаются, пытаясь предсказать следующие шаги российского президента Владимира Путина в области внешней политики, однако с уверенностью можно сказать, что он будет копировать любую политику Соединенных Штатов, которую сам подвергает критике. Вот почему Турции, в частности, следует внимательно следить за тем, что Россия говорит по поводу смены режима.
Подобная внешнеполитическая модель — осуждай, а затем копируй — существует уже довольно продолжительное время. В 2007 году Путин поверг резкой критике пристрастие Америки к применению военной силы, и — выступая, предположительно, как человек мира — выразил сожаление: «После смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем». Спустя год Россия открыто использовала силу за пределами своих границ впервые после окончания холодной войны и вторглась на территорию другого государства — Грузии.
В феврале 2008 года Соединенные Штаты без каких-либо помех признали одностороннюю декларацию Косово о независимости от Сербии, и это был тот шаг, который Путин постоянно осуждал как нарушение территориальной целостности суверенной нации. Однако еще до окончания того года он признал такие же декларации со стороны грузинских сепаратистских провинций Южная Осетия и Абхазия.
Совсем недавно Путин перешел от весьма гневной критики американских авианалетов в Сирии к реализации своей собственной программы по нанесению бомбовых ударов в поддержку президента Башара аль-Асада. Россия даже скопировала американскую привычку показывать по телевидению бортовые видеозаписи бомбардировок для того, чтобы произвести впечатление на аудиторию в своей стране.
Приведенные примеры свидетельствуют о наличии определенной модели. А с учетом того, что изменение режима уже в течение некоторого времени является самой ругательной фразой в кремлевской лексиконе, недавняя ссора Путина с Турцией заслуживает пристального внимания.
Россия и Турция всегда находились по разные стороны в сирийском конфликте, однако до того, как в ноябре прошлого года турецкий истребитель F-16 сбил российский самолет, им удавалось справляться с разногласиями. И, действительно, Путин в последние годы был стратегическим партнером и другом президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Турция была единственным членом Организации североатлантического договора (НАТО), отказавшейся ввести санкции после аннексии Москвой Крыма. Путин даже поместил Турцию в самый центр своей газовой дипломатии, после того как столкнулся с жесткой позицией Европейского Союза по поводу Украины.
Сегодня даже Эрдоган, вероятно, согласится с тем, что решение сбить 25 ноября прошлого года российский бомбардировщик, вторгшийся в турецкое воздушное пространство всего лишь на несколько секунд, нельзя назвать блестящей идеей. Однако спустя почти два месяца самым поразительным является не столько неверная оценка Турции, сколько нежелание России деэскалировать кризисную ситуацию. Путин игнорирует давление со стоны таких своих союзников, как Белоруссия и Казахстан, сигнализируя таким образом о своем нежелании нормализовать отношения с Турцией до тех пор, пока Эрдоган находится у власти.
На самом деле, российский ответ на инцидент со сбитым самолетом очень сильно напоминает ответ Соединенных Штатов на российскую интервенцию на Украине. Сначала Россия ввела экономические санкции. Затем она выступила с критикой в адрес приближенных Эрдогана, в том числе в средствах информации в отношении его сына Билала, обвинив его в торговле нефтью с Исламским государством. А максимально враждебным жестом было приглашение в Москву Селахаттина Демирташа, лидера курдской Демократической партии народов. Демирташ получил известность после так называемых протестов в Парке Гези в 2013 году — это было примером как раз той «цветной революции», которую так ненавидит Путин.
Демократическая партия народов добилась успехов, получив в два раза больше голосов избирателей на выборах в июне прошлого года, что лишило правящую Партию справедливости и развития парламентского большинства и заставило Эрдогана провести повторные выборы. Месяц назад он обвинил Демирташа в измене, заявив о его причастности к опасному конфликту, который в настоящее время разгорается в восточных провинциях Турции, населенных преимущественно курдами. Таким образом Путин открыто поддержал одну из сторон в гражданской войне в Турции, и это, как ему представляется, очень похоже на то, что делали западные страны во время чеченской войны.
Подобный ответ отчасти можно считать демонстративной местью: Путин должен выглядеть в своей стране так, что он заставляет Турцию расплачиваться за убийство российского пилота. Амбициозная и влиятельная Турция, поддерживающая приемлемую для Запада форму исламизма, является главным препятствием планам Москвы на Ближнем Востоке. Российские интересы в этом регионе не ограничиваются только лишь поддержкой Асада. Россия хотела бы также вынудить Запад сделать выбор между светскими диктаторами, с которыми Россия хочет работать, и исламистами, которые выражают волеизъявление народа. Москва опасается того, что Эрдоган сможет убедить Запад выбрать себе в качестве партнеров «умеренных» исламистов, в том числе в Сирии. В соответствии с российским анализом, именно вера в так называемую турецкую модель объясняет поддержку Западом Арабской весны.
Как и в случае с американскими санкциями в отношении России, Путин, вероятно, не планирует сместить Эрдогана в ближайшее время. В обозримом будущем этот турецкий сильный человек будет прочно держаться у власти, и то же самое можно сказать о Путине. Однако, как и Соединенные Штаты, Путин, судя по всему, сделал выбор в пользу долгосрочной политики, направленной на подрыв турецкой экономики и ослабление политических позиций Эрдогана. Пока не ясно, состоит ли цель в том, чтобы заставить Соединенные Штаты и их союзников изменить свои подходы, или в том, чтобы расколоть их по вопросу о защите союзника по НАТО Турции, или в том, чтобы, присоединившись к России, они дистанцировались от все более авторитарного исламистского правительства этой страны.
Данный комментарий не обязательно отражает мнение редакционной коллегии или компании Bloomberg LP и ее владельцев.
Сегодня даже Эрдоган, вероятно, согласится с тем, что решение сбить 25 ноября прошлого года российский бомбардировщик, вторгшийся в турецкое воздушное пространство всего лишь на несколько секунд, нельзя назвать блестящей идеей. Однако спустя почти два месяца самым поразительным является не столько неверная оценка Турции, сколько нежелание России деэскалировать кризисную ситуацию. Путин игнорирует давление со стоны таких своих союзников, как Белоруссия и Казахстан, сигнализируя таким образом о своем нежелании нормализовать отношения с Турцией до тех пор, пока Эрдоган находится у власти.
На самом деле, российский ответ на инцидент со сбитым самолетом очень сильно напоминает ответ Соединенных Штатов на российскую интервенцию на Украине. Сначала Россия ввела экономические санкции. Затем она выступила с критикой в адрес приближенных Эрдогана, в том числе в средствах информации в отношении его сына Билала, обвинив его в торговле нефтью с Исламским государством. А максимально враждебным жестом было приглашение в Москву Селахаттина Демирташа, лидера курдской Демократической партии народов. Демирташ получил известность после так называемых протестов в Парке Гези в 2013 году — это было примером как раз той «цветной революции», которую так ненавидит Путин.
Демократическая партия народов добилась успехов, получив в два раза больше голосов избирателей на выборах в июне прошлого года, что лишило правящую Партию справедливости и развития парламентского большинства и заставило Эрдогана провести повторные выборы. Месяц назад он обвинил Демирташа в измене, заявив о его причастности к опасному конфликту, который в настоящее время разгорается в восточных провинциях Турции, населенных преимущественно курдами. Таким образом Путин открыто поддержал одну из сторон в гражданской войне в Турции, и это, как ему представляется, очень похоже на то, что делали западные страны во время чеченской войны.
Подобный ответ отчасти можно считать демонстративной местью: Путин должен выглядеть в своей стране так, что он заставляет Турцию расплачиваться за убийство российского пилота. Амбициозная и влиятельная Турция, поддерживающая приемлемую для Запада форму исламизма, является главным препятствием планам Москвы на Ближнем Востоке. Российские интересы в этом регионе не ограничиваются только лишь поддержкой Асада. Россия хотела бы также вынудить Запад сделать выбор между светскими диктаторами, с которыми Россия хочет работать, и исламистами, которые выражают волеизъявление народа. Москва опасается того, что Эрдоган сможет убедить Запад выбрать себе в качестве партнеров «умеренных» исламистов, в том числе в Сирии. В соответствии с российским анализом, именно вера в так называемую турецкую модель объясняет поддержку Западом Арабской весны.
Как и в случае с американскими санкциями в отношении России, Путин, вероятно, не планирует сместить Эрдогана в ближайшее время. В обозримом будущем этот турецкий сильный человек будет прочно держаться у власти, и то же самое можно сказать о Путине. Однако, как и Соединенные Штаты, Путин, судя по всему, сделал выбор в пользу долгосрочной политики, направленной на подрыв турецкой экономики и ослабление политических позиций Эрдогана. Пока не ясно, состоит ли цель в том, чтобы заставить Соединенные Штаты и их союзников изменить свои подходы, или в том, чтобы расколоть их по вопросу о защите союзника по НАТО Турции, или в том, чтобы, присоединившись к России, они дистанцировались от все более авторитарного исламистского правительства этой страны.
Данный комментарий не обязательно отражает мнение редакционной коллегии или компании Bloomberg LP и ее владельцев.
Иван Крастев (Ivan Krastev)
Фото: РИА Новости, Рамиль Ситдиков