Зачем Орбан ездил к Путину?
После того, как Россия аннексировала Крым и сбила над Украиной малазийский самолет, Запад ввел против нее санкции и подверг остракизму. Хотя Владимир Путин не вошел в санкционные списки, он не ездит на Запад, где он больше не желанный гость. Неудивительно, что встречая в своей загородной резиденции Виктора Орбана, Путин хвалил его за крепость двусторонних братских отношений.
Тяжелый багаж
Год назад Виктор Орбан (мы помним, что это сопровождалось громким негативным резонансом) принимал российского лидера у себя, а сейчас он отправился в Москву в сопровождении главы дипломатии Петера Сийярто (Pétera Szijártó) и влиятельного руководителя канцелярии Яноша Лазара (János Lázár), второго лица в государстве с точки зрения политического влияния. В свою очередь, российская сторона была представлена главами экономических ведомств и министром иностранных дел Сергеем Лавровым (который весной, как было объявлено, посетит Будапешт).
Мы не знаем в деталях, о чем больше трех часов разговаривали политики, поскольку подготовка к однодневному визиту была тщательно засекречена, а о ее ходе можно судить только по выступлению двух лидеров на совместной пресс-конференции, на которой заявлений было больше, чем ответов на вопросы.
Хотя визит состоялся в бурный для Европы (и не только для нее) период, спустя два дня после саммита «Вышеградской четверки» и за день до важного саммита ЕС, где будет обсуждаться тема потенциального «Брексита» и, конечно, беженцев, в центре внимания Путина и Орбана удивительным образом оказались, судя по всему, двусторонние отношения.
Они обсуждали самое важное для них и самое громкое дело, то есть российский кредит и помощь в модернизации старой постсоветской АЭС в Пакше. Пользуясь случаем, Путин подтвердил слухи, что сумма кредита на инвестицию превысит 10 миллиардов евро, о которых говорилось ранее. Он сказал, что речь идет о 12 миллиардах, то есть подтвердил догадки, что стоимость контракта больше, однако точная сумма остается неизвестной, поскольку венгерский парламент засекретил соглашение на 30 лет.
Сейчас Путин открыто заявил, что россияне «в полной мере готовы» дать кредит и начать работы, но начнутся ли они, до сих пор неясно. У Европейской комиссии, а конкретно у комиссара Эльжбеты Беньковской (Elżbieta Bieńkowska), возникли сомнения по поводу прозрачности этого соглашения и его соответствия европейскому законодательству (ни для кого не секрет, что именно из-за этого у комиссара испортились отношения с Будапештом). Между тем на пресс-конференции Орбан подчеркнул, что «Венгрия — лояльный член ЕС», что, в свою очередь, Путин назвал вполне понятной позицией. Венгерские СМИ (разумеется, оппозиционные и настроенные более критично) обратили, однако, внимание, что после переговоров оба политика вместе с делегациями вышли в зал, где проводилась пресс-конференция, сжав губы, то есть дружба и согласие были не такими всеобъемлющими, как следовало из заявлений.
О существовании проблем свидетельствует факт, что один из немногочисленных вопросов, прозвучавших на пресс-конференции (задал его российский журналист), касался содержания двусторонних отношений. Орбан выкрутился в своей эффектной манере: он достал записи переговоров и насчитал 14 сфер, в которых были реализованы положения соглашений годичной давности или достигнут «значительный прогресс». Начал он, однако, что показательно, с организации «года венгерской культуры» в России (и российской в Венгрии) в предыдущие 12 месяцев, которое имело символическое, а не экономическое значение. Интересно, что Путин в этой теме Орбана не поддержал.
Факты неумолимы. Если еще в 2014 году объем российского экспорта (преимущественно энергоресурсов) в Венгрию превышал 7 миллиардов долларов, а Россия была третьим после Германии и Австрии экспортером, то в прошлом году весь российско-венгерский товарооборот ограничился суммой в 4,5 миллиарда (на российский экспорт пришлось 3,1 миллиарда). Свое влияние оказали европейские санкции, а также резкое падение цен нефти и газа, что снизило объем российского экспорта в денежном, а в случае газа и в физическом выражении (с 8 миллиардов кубометров до 5,3).
Большой успех или зависимость?
Нет ничего удивительного в том, что «самым большим успехом» Орбан считает новые газовые соглашения и гарантии на поставки российского газа (судя по всему, по выгодной цене) до 2019 года, называя их вместе с договоренностями по АЭС «договором века». Венгерская оппозиция, в свою очередь, наоборот считает их признаком энергетической зависимости от россиян «еще на 60 лет».
Политики сообщили мало деталей. Так что по-прежнему неизвестно, обсуждалась ли возможность возвращения на российский рынок, несмотря на европейские санкции, венгерского продовольствия и сельскохозяйственной продукции. Однако Орбан решительно высказался за отмену санкций, то есть сделал ровно то, что в тот же день сделала в Бундестаге Ангела Меркель. С одним отличием: она увязывала возможность отмены санкций с полным выполнением Минских соглашений, а в аргументах венгерского премьера эта идея отсутствовала. Так что венгерская позиция отнюдь не идентична немецкой.
Путин и Орбан упомянули, что они говорили о машиностроении и транспорте. Неясно, однако, велись ли переговоры о модернизации и покупке Венгрией вагонов для будапештского метро (достаточно спуститься туда, чтобы убедиться: российских составов становится там все больше) и, на что перед визитом намекала венгерская пресса, о приобретении российских вертолетов Ми-8 и Ми-17. Речь может идти о 30-ти машинах на общую сумму в 490 миллионов долларов (специалисты прекрасно понимают, что в каждой категории на цену влияет оснащение, поскольку вертолеты производятся в разных модификациях). Скоро мы узнаем, состоялась (или состоится) ли эта сделка, но она может произвести неприятный эффект не только в ЕС, но также в НАТО и США.
Лишь в этом контексте зашла речь о более широких политических вопросах. Внимание было сосредоточено на теме беженцев. Здесь, что примечательно, наблюдалось совпадение позиций. Путин одобрил жесткий подход Орбана к мигрантам, который уже давно хвалят российские СМИ. Москве нравится, что венгры предлагают возводить стены и заграждения на границе с Македонией, а, возможно, также с Болгарией или Словенией, потому что это разделяет Европу. Конечно, памятные всем слова Орбана о «стремящейся к краху старой Европе» (в этот раз, он, правда, их не повторял), нравятся Кремлю еще больше…
Вместе с Орбаном, то есть где?
Сближение с Москвой, двусторонние визиты на высшем уровне (напомню, что единственным лидером из стран ЕС, который, помимо Орбана, в последние месяцы посещал Москву, был итальянский премьер Маттео Ренци), уникальные, как подчеркивали лидеры двух стран, российско-венгерские связи, заставляют задаться несколькими вопросами. О сплоченности «Вышеградской четверки», которую год назад практически разрушили те же россияне и которую удалось возродить на почве темы беженцев. Или, тем более, о солидарности в Евросоюзе. Сможем ли мы выработать общую позицию в отношении Москвы, или каждый из нас будет играть на собственных скрипках и гармошках?
Ни у нас, на внутрипольской политической сцене, ни тем более в европейских столицах и в европейских салонах нет единого мнения на этот счет. Отношение к России становится причиной раздоров. При этом в случае «Вышеградской четверки» больше всего проблем возникает у Варшавы, которая занимает по отношению к Москве решительную и негативную позицию, тем временем чехам и словакам более близка позиция Венгрии, чем польской правящей команды. Как в такой ситуации можно создавать единую ось с Будапештом или воплощать в жизнь концепцию Междуморья, о которой все чаще у нас говорят? Неужели мы верим, что Орбан, который уже трижды за свою политическую карьеру менял фронт, станет нам подпевать?
Не будем забывать, что венгерский премьер — опытный, искусный и искушенный политик, о чем свидетельствует вся его карьера, и он занимается продвижением собственных интересов (понимаемых как в личном аспекте, то есть своих и семейных, так и, конечно, своего государства), которые, как мы видим, не всегда совпадают с нашими. Он расходится с Варшавой в политике в отношении России и не станет вести общую политику в отношении Германии, понимая, что без четырех крупных заводов по сборке автомобилей венгерский рынок пострадает.
Орбан, разумеется, заинтересован в коалиции с Польшей, потому что с ней он перестает быть единственным отрицательным персонажем и мальчиком для битья в западных салонах. Во-вторых, что важнее, его голос станет громче и выразительнее, ведь ранг Польши выше венгерского, что прекрасно известно Орбану, который кажется популистом, но остается реалистом. Играя в одной команде с этим политиком, «жестким нападающим» (пользуясь терминологией журналиста Игора Янке (Igor Janke)), следует об этом помнить.
Богдан Гуральчик (Bogdan Góralczyk)
Фото: REUTERS, Pool