Шоу и реальность: какие действительные «танцы» прошли на саммите АСЕАН

И что там делала делегация России, кроме Марии Захаровой, исполнившей танец «Калинка»

Та сложнейшая, не имевшая в современной политической истории дипломатическая игра России на азиатском направлении, которая шла на саммите в Сочи, теперь уже стала не только информацией для узкого круга специалистов, но и мировым информационным фактом.

Теперь о ней можно рассказать открыто — она действительно стоила того.

В дипломатическом лексиконе слова «прорыв», «новые горизонты» давно замылились — их рутинно употребляют к событиям, вовсе ничего не значащим в ходе большой внешнеполитической игры.

В отношении саммита «Россия — АСЕАН» 2016-го года эти эпитеты употребимы по делу.

Главная интрига состояла в том, что в Сочи приехали лидеры стран, которые практически все, без исключения, — Индонезия, Вьетнам, Малайзия, Филиппины, Таиланд, Сингапур, Мьянма, даже Камбоджа — являются непримиримыми противниками энергичного военно-политического укрепления Китая в акватории Южно-Китайского моря.

Китая, который, в свою очередь, рассматривается Москвой как опорный стратегический союзник в азиатско-тихоокеанском регионе, уже согласованные инвестиции которого в российскую экономику определяются сотнями миллиардов долларов.

Москве предстояло невероятно сложное маневрирование, чтобы укрепить отношения и с АСЕАН, и не ослабить китайское направление азиатской политики.

Страны АСЕАН ехали в Сочи с четкой целью — заставить Москву если не осудить строительство Китаем искусственных островов (и военных объектов на них) в южных морях, то, как минимум убедить Кремль отказать Пекину в юридической помощи против Филиппин в гаагском процессе — МО подробно рассказывало о просьбе Китая к России, вдохновленной победой Москвы протии в решения Постоянной палаты третейского суда в Гааге, некоторое время назад.

Похожие требования «отодвинуться» от Пекина привезли с собой не только Филиппины ‑ и делегация Вьетнама, и Таиланд, и сингапурцы.

Официальных представителей Китая в Сочи, разумеется, не было — но ни у кого не было ни малейших сомнений, что в каждой переговорной комнате, за каждым столиком деловых завтраков стояли китайские глаза и уши. Так устроена политика Юго-Восточной Азии — тайной тут может быть только то, что известно всем, но что все договорились называть тайной.

Соверши Москва один неловкий жест, допусти одну оскорбительную или просто недружественную реплику в отношении Пекина — «русской партии» в окружении Си Цзиньпина пришлось бы очень трудно.

Эта партия — ее обычно связывают с фигурой Чжана Дэцзяна, председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, курирующего «на партийном уровне» энергетику и транспорт — находится в постоянном противоборстве с партией «атлантистов», возглавляемой премьером Ли Кэцяном.

Это не просто противостояние двух аппаратчиков — это противостояние двух моделей развития КНР.

Чжан Дэцзян — известный и открытый сторонник государственных монополий, очень высоко оценивающий русский опыт строительства госкорпорации. С точки зрения его и его «русской партии», именно существование таких государственных хозяйствующих гигантов — и в Китае, и в России — делает возможным инвестиции в инфраструктурные проекты на сотни миллиардов и горизонтом в десятилетия.

Ли Кэцян — напротив, видит развитие страны в диверсификации ее места в мировой торговле. А поскольку рынок России и рынки США и Европы по емкости для КНР несопоставимы, то и приоритеты, с точки зрения «атлантистов», очевидны.

Разумеется, противостояние Чжан Дэцзяна и Ли Кэцяна выходят далеко за пределы выработки китайской стратегии на русском направлении, но для нас важно именно оно.

И в условиях, когда китайская политика тысячелетиями строится на жестах, знаках, сигналах и символах, малейшая дипломатическая небрежность в Сочи, которую можно было бы трактовать как недостаточно уважительный жест в отношении Пекина, привела бы к серьезному усилению «атлантистов» в китайском руководстве.

Китай для России — стратегическая ставка, но и АСЕАН понемногу ею становится — приз велик.

Седьмая экономика мира (если считать совокупный ВВП размером в $2,7 трлн.). В 2015 году внешнеторговый оборот стран — членов АСЕАН достиг $1,7 трлн. В последние годы государства АСЕАН показывали не имеющий аналогов на фоне стагнации глобальной экономики рост и устойчивость развития — ежегодный прирост ВВП по организации составляет около 4,5%. В мире нет другого экономического объединения стран с таким показателем роста экономики.

Доля России в торговле с АСЕАН сегодня непозволительно мала — около $23 млрд. Но структура этой торговли — лучшая во всем внешнеторговом балансе страны: более 80% экспорта России приходится на изделия с высокой добавленной стоимостью. То есть торговля России и АСЕАН — та самая дорожка для увода страны с колеи «углеводородной иглы».

При этом АСЕАН — единственное в мире экономическое объединение, в котором нет никого из мировых «тяжеловесов» с интересами в тихоокеанской игре — ни США, ни Китая, ни Японии, ни Индии, ни тем более европейцев. Нет и России.

Чистый лист для геополитических состязаний, не давший никому из мировых грандов преимущества, тем более присяги.

Чем гранды сегодня и заняты.

15−16 февраля на территории калифорнийского ранчо Саннилэнд прошел cаммита «АСЕАН+США». Чуть ранее, в ноябре 2015 года, прошли саммиты «АСЕАН + КНР» и «АСЕАН + Япония».

И вот Сочи, российский раунд.

Начать стоит с главного.

До саммита в Сочи только Вьетнам из стран региона решился войти в единое экономическое пространство с ЕАЭС — по модели, близкой к тому, которую в Европейском союзе называют «экономической ассоциацией». Довольно часто даже на экспертном уровне говорят только об одной детали такого объединения — формировании зоны беспошлинной торговли. На самом деле степень интеграции, предлагаемая ЕАЭС странам-партнерам по модели Вьетнама, значительно глубже — но это тема отдельного разговора.

Теперь же, после Сочи, согласно публикациям крупнейших бизнес-изданий Азии на прошлой неделе, позитивный пример Вьетнама убедил все десять стран региона начать процесс создания такого же единого экономического пространства с ЕАЭС. Начиная с прошлого года организация сформировала для этого необходимый инструмент — в 2015 году было создано Экономическое сообщество АСЕАН (AEC), основная задача которого — именно координация внешних интеграционных процессов всех десяти участников сообщества.

Немедленно после создания AEC развернулась настоящая «ярмарка невест» — эмиссары супердержав на уровне лидеров стран и правительств, имеющих интересы в регионе, стали предлагать объединяться именно с ними — ну, или, как минимум, с ними тоже.

Россия тоже участвовала в этом ралли. В ноябре 2015 года премьер-министр России Дмитрий Медведев стал первым высокопоставленным российским лидером, который посетил Камбоджу за почти что 30 лет. Чуть раньше, в апреле, Медведев посетил Таиланд и Вьетнам, как часть более широкой азиатской программы дипломатического прессинга. В том же ноябре Россия и Малайзия создали совместную комиссию по экономическому, научно-техническому и культурному сотрудничеству.

Судя по результатам, ее участие оказалось призовым.

Помимо главной стратегической задачи — склонить страны АСЕАН (точнее, AEC как их экономическое соединение) к зоне свободной торговли с ЕАЭС, саммит в Сочи принес и серьезные тактические призы по страновым направлениям.

Центральным пунктом усилий России стала Индонезия.

Сегодня, по данным бизнес-изданий Азии, российская сторона закрепила за собой важный инфраструктурный проект — железную дорогу на Калимантане будет строить и оснащать РЖД (оценочная стартовая стоимость проекта $2 млрд.), что подтвердил индонезийским изданиям Джоко Видодо, президент страны. Кроме того, Роснефть и Зарубежнефть выиграли в жетской борьбе с китайцами право построить нефтеперерабатывающий завод на острове Ява стоимостью в $13 млрд. «Интер РАО» также планирует строить в Индонезии — теплоэлектростанцию энергомощностью 1,8 гигаватт — за $2,8 млрд. В военной сфере Индонезия, как ожидают местные издания, подпишет контракт на закупку восьми истребителей Су-35.

В отношении военного сотрудничества с Вьетнамом мощный ответный ход сразу после саммита в Сочи сделали американцы. На прошлой неделе президент США Барак Обама объявил о полном снятии ограничений на поставку в эту страну всех видов летального оружия. Пока что последствия этого шага местные издания оценить не могут — сегодня Вьетнам 95% вооружений закупает у России, а военная сфера — не та, в которой приветствуется диверсификация поставок. Но ход, безусловно, сильный и требующий от России серьезного анализа.

Россия на саммите ответила неожиданно, вскрыв совершенно новую область сотрудничества с Вьетнамом — масштабный сельскохозяйственный проект в Подмосковье. Издания со ссылкой на аппарат премьера страны Нгуен Суан Фука оценивают уже запланированные инвестиции в проект в $2,7 млрд.

Сегодня сложно говорить о том, что это будет на практике — вьетнамская сторона называет этот проект в свойственной ей лексике «кооперативным».

Издание «Хинди Таймс» предполагает, что модель взаимодействии будет примерно та же, что и у российско-китайских агропредприятий на Дальнем Востоке. Но есть и существенная разница — Подмосковье не Приамурье, здесь нет обширных необжитых земель. Другое издание, «Тайпей Тудей», говорит, что речь идет о полной реконструкции системы переработки и хранения сельхозпродукции, потребляемой столицей, ссылаясь на желание властей Москвы и области — после известного конфликта в Бирюлево — заменить на овощебазах не только технологии, но и работников из среднеазиатских республик на более покладистых и дисциплинированных вьетнамцев.

Так что пока что детали проекта — а три миллиарда долларов для сельского хозяйства это уровень мегапроекта — аналитики назвать не могут.

На переговорах с Таиландом, напротив, основной была военная тема. Согласно сообщению китайских источников, Бангкок отказался от идеи покупки российских танков Т90А, вместо них решено купить китайские MBT-3000. Сейчас у Таиланда есть контракт с Украиной на поставку 49 танков Т-84 «Оплот» (глубокая модернизация Т-64) на $250 млн, однако за два года Бангкок получил только 10 машин, еще пять ожидаются в этом году.

Одновременно власти Таиланда решили закупить в России 10 транспортных вертолетов Ми-17, сообщили во вторник тайские СМИ со ссылкой на слова заместителя главы правительства этой страны Правита Вонгсавана. По его словам, премьер Таиланда Прают Чан-оча заключит это соглашение в ходе визита в Россию. Предполагается, что сумма сделки составит около $86 млн.

Не менее интересная контригра России против Запада разворачивается в Мьянме.

В то время как Запад ввел санкции против военного руководства страны, Россия вклинилась на новый для себя рынок с предложением современного вооружения. После саммита в Сочи стало известно, что Россия планирует поставить Мьянме три реактивных истребителя (издания не уточняют, о каких машинах идет речь) на сумму около 15 миллионов долларов США каждый еще к концу 2016 года.

Поведение стран АСЕАН на саммите в Сочи лучше всего охарактеризовал Юн Сан, аналитик вашингтонского Центра Стимсона: «Это [масштабная кооперация с Россией на страновом уровне и начало процесса создания зоны свободной торговли АСЕАН и ЕАЭС — ред.] не означает, что Россия является их единственным вариантом, но вполне понятно, что они … хотели бы диверсифицировать свои международные позиции».