Контрудар бармалеев
То, что произошло в Пальмире, невозможно рассматривать вне контекста событий двух последних недель, которые имеют первостепенное значение в рамках всей сирийской войны. Своего логического завершения достигла ситуация сразу в двух городах, один из которых крайне важен со стратегической точки зрения, а другой — с репутационной, причем ближневосточные реалии устроены таким образом, что сложно сказать, какой уровень восприятия в дальнейшем может оказать большее влияние.
Разумеется, первым и крайне позитивным событием стал решительный перелом в Алеппо, который мы наблюдаем с конца ноября. Фактически, впервые можно говорить не о перспективах более или менее отдаленного успеха, а о победе как таковой. В настоящий момент, сирийская армия контролирует — по разным оценкам — от 90 до 94% города. Такого не было с 2012 года, когда вооруженные Турцией террористы, имевшие в том числе тяжелую военную технику, смогли овладеть целым рядом районом.
С тех пор жизнь в Алеппо превратилась в кошмар. Жители той части города, где сохранилась власть легитимного сирийского правительства, погибали в результате обстрелов со стороны боевиков, активно применяющих кустарные мортиры с газовыми баллонами в качестве снарядов. Что касается тех, кто остался на востоке, то исламисты, в руках которых оказалась вся гуманитарная помощь и склады с продовольствием, использовали людей в качестве живого щита и лишив какого-либо выбора.
Этот кошмар с разной степенью интенсивности продолжался четыре года. Сейчас под контролем террористов всё еще остаются несколько районов и тысячи мирных жителей, но это уже конвульсии. И хотя то, что Алеппо вновь будет сирийским, окончательно стало ясно еще в сентябре, теперь освобождение оставшейся части города — это вопрос самого ближайшего будушего, а лучше всего на это указывает риторика Керри, который призвал проявить к боевикам «милосердие».
Что касается атаки на Пальмиру, то это событие носит куда более печальный характер, хотя и не стоит возводить его в ранг трагедии. Важно другое — о том, что попытка захватить город обязательно будет предпринята, говорили еще с марта, когда Пальмира была освобождена от исламистов. Причем, сомнений, кто именно приложил для этого максимум усилий, ни у кого не возникало.
И на Западе, и на Востоке Пальмира стала ни чем иным как символом победоносного русского оружия, и, конечно же, ее временная потеря серьёзно влияет на имидж нашей страны, равно как и создает соответствующие риски, поскольку столь прочная ассоциация означает и колоссальный репутационный ущерб в случае потери города.
Первые серьёзные сигналы появились еще 7 декабря, а уже на следующий день силы «Халифата» начали наступление, непрерывно усиливая его новыми подкреплениями. И хотя попытка форсировать своё продвижение в условиях сильного тумана не принесла особого успеха, вскоре ситуация осложнилась, а в субботу, 10 декабря, и вовсе стала критической.
К этому моменту исламистам уже удалось добиться значитального численного превосходства, что в сочетании с активным применением «шахидмобилей» на какое-то время привело к самой настоящей панике, которую усиливали те факторы, что во-первых, наиболее эффективные сирийские части заняты в районе Алеппо, а во-вторых, само местоположение Пальмиры делает крайне сложным и яузвимым процессом перемещение правительственных войск на земле.
В какой-то момент ситуация показалась безнадежной — ИГИЛовцы заявили о захвате большей части города, а информационные агентства сообщили о том, что сирийская армия стремительно отступает, пытаясь избежать полного окружения. Правда, вскоре обстановка немного выровнилась, а в арабоязычных твиттерах, сочувствующих боевикам, появились горькие сообщения, что российские вертолёты равняют позиции исламистов с землей.
Однако поддержка с воздуха не может перевернуть ход боевых действий, когда речь идёт о боях в дружественном городе, поскольку не может идти и речи об ударах по городской застройке. Уже к утру 11 декабря ситуация вновь ухудшилась, и ухудшилась безнадежно. В итоге сирийская армия всё-таки была вынуждена сдать город. То, что это временное решение, не вызывает никаких сомнений, однако в этот промежуток времени крайне важно разобраться, почему это случилось и кто именно в этом виноват.
Во-первых, важно отметить, что это одно из немногих сражений, в котором «Халифат» имел численное превосходство, притом, что исламисты прекрасно обучены к ведению боевых действий в обратных условиях. Достаточно вспомнить Мосул, мегаполис, который был захвачен отрядом примерно из 800 человек.
Во-вторых, тот факт, что они не смогли взять город сходу, а захватили его лишь в результате кровопролитных боёв, обусловлено лишь одним — высочайшим уровнем нашей авиации, без появления которой город был бы сдан еще в субботу. А вот правительственные войска оказались не на высоте — причем речь не о тех, кто, оказавшись в меньшинстве, защищал город, а о тех, кто оставил в нём минимальные силы, полагая, что если русские спасли один раз, то спасут и второй. И этим людям было наплевать, что вертолёты могли быть сбиты.
В-третьих, нельзя исключать, что всё произошедшее — это провальная операция по ликвидации угрозы, которая давно нависла над Пальмирой. И в таком случае неготовность сирийских войск к обороне становится не более чем уловкой для того, чтобы заманить и уничтожить войска ИГ, действующие в этом районе. Но опять же, это лишь одна из теорий.
И в-четвертых, если мы говорим о фактах, то одним из наиболее заметных становится тот, что исламисты перешли в наступление не тогда, когда обстановка в Алеппо была настолько серьёзной, что сирийцы не смогли бы перебросить оттуда подкрепление, а именно в тот момент, когда они это сделать могли.
Иными словами, всё это укладывается в основную задачу Запада — как угодно спасать положение окруженной в Алеппо группировки, и теперь, когда Пальмира потеряна, а значительные сирийские силы будут отправлены на юг, это может помочь, и весьма значительно.