«Интерес к жизни не пропадает»

Юрий Цунский приехал в Петрозаводск в 1965 году, когда узнал, что здесь будет построен первый в республике бассейн. Желающих плавать было столько, что в день записи в бассейн можно было вызывать конную милицию. Юрий Анатольевич рассказывает, как он с коллегами придумывал способы сделать плавание доступным для многих. Еще он воспитал хороших тренеров и спортсменов. Стаж его работы — 60 лет!
Сейчас Юрий Цунский в бассейн не ходит, плавает на даче. Объясняет, что прежде при росте 184 см имел вес 74 кг. и был легким и красивым. А сейчас, говорит, я только красивый.

— Марк Спитц, чемпион по плаванию и обладатель фирменных усов, говорил, что эти усы помогают ему плыть быстрее. Вам усы тоже помогают?

— Может, на тысячную долю секунды тормозят, но не более того.

— А что помогает достижению результата?

— Аналитики вычислили, что один мастер спорта международного класса рождается из 50-ти новичков. Показателей, которые определяют успех плавания, очень много. Конечно, это физические данные, возможности сердечно-сосудистой системы и так далее.

— Когда у вас возникла идея заниматься плаванием?

— В 1953 году моего отца отправили в командировку в Таганрог. В первый день приезда мы с ним пошли на море, и по пути нам попался плавательный бассейн – открытый, простой. Я там увидел троих уже взрослых людей, которые плавали. Меня сразу пробило. Эти движения не были похожи на земные, они были плавными, мощными, красивыми. И я так заболел этим, что отец подарил мне книжку – самоучитель по плаванию. И я начал учиться. И, когда после этой командировки через год мы вернулись в Питер, мой приятель Гена позвал меня в бассейн. Они уже плавали месяц. Я пришел и сижу, а там как раз была прикидка – плавание на время. И все проплыли, и этот мой дружочек Гена выиграл. И я до сих пор помню результат: 1 минута 45 секунд — сто метров. А потом тренер говорит: слушай, а ты чего не плывешь? И я поплыл и выиграл у всех — 1 минута 28 секунд. Меня взяли в секцию, и с этого и началось. Потом после школы я пошел в институт физической культуры имени Петра Францевича Лесгафта, самый первый институт физической культуры в мире.

Юрий Цунский: «Один мастер спорта международного класса рождается из пятидесяти новичков». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Вам хотелось быть спортсменом? Или сразу тренером?

— Вы знаете, современные представления о спорте и представления той поры сильно отличаются. Я был влюблен в это дело, никогда не думал, кем я буду. Раньше, если встретишь на улице мастера спорта, то это была большая удача. Целые толпы ходили за такими людьми. Это было престижно, они были маяками.

— Хотелось же рекорды устанавливать?

— Кто не хочет? Конечно. Но я попал в такую компанию… Сборная Ленинграда тогда выигрывала всё в СССР, там была такая конкуренция, что до рекордов было далеко — хорошо бы в призеры попасть.

— Какой у вас фирменный стиль плавания?

— Избранным был стиль «дельфин». Он был очень моден тогда, все им увлекались. До войны возник стиль баттерфляй. Это вариант ускоренного брасса. Искали, как быстрее плыть брассом. И вместо того, чтобы руки проводить под водой, прогрессивные пловцы стали проносить руки над водой. Руки идут над водой, а ноги работают симметрично, как хвост у рыбы. Официально стиль называется «баттерфляй», а широкое распространение получило слово «дельфин».

Юрий Цунский: «Стиль «дельфин» был модным». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Как вы оказались в Петрозаводске?

— После института я был распределен тренером в армейский спортивный клуб в Германию, но случилось так, что советские войска из того региона вернули в СССР, и я оказался нераспределенным. Меня направили в город Советск, где я проходил практику. Там я познакомился с человеком, который до сих пор живет в Петрозаводске – Леонидом Байтманом. Он и позвал меня в Петрозаводск, где должны были построить бассейн. Я приехал, но пуск бассейна был задержан, и я год отработал в пединституте преподавателем. Потом открылся бассейн. Там нас работало пять человек: Николай Константинович Яковлев, юнга Северного флота, удивительно интересный человек, Ким Яковлевич Хаславский, Владимир Васильевич Богатырев и Галина Михайловна Сергеева. И я пятый. Сейчас из этой пятерки жива только Галина Михайловна. Потом она вышла замуж за человека по фамилии Любарский. И ее сын был у нас мэром.

— В официальных источниках пишут, что вы стояли у истоков зарождения плавания в Карелии. Что это значит?

— До 1966 года в республике не было ни одного бассейна вообще. Сегодня только в Петрозаводске их штук шесть. И вот было объявлено, что открывается бассейн. По положению о детских спортивных школах мы могли набрать только 600 человек — по количеству групп, по времени, по расписанию. Я пошел к замечательной женщине Анне Ивановне Калбиневой, заведующей гороно, и сказал, что желающих так много, что, когда открывали запись, можно было вызывать конную милицию. Сотни людей стояли в очереди. И не принять всех желающих не позволяла совесть. И мы раздвинули положение о детской спортивной школе. Стали заниматься не по 60 минут по положению, а по 30. И набрали вместо шестисот 1200 человек. Это послужило началом. За годы очень много людей прошли через бассейн, получили спортивное образование, работают тренерами. Сейчас, например, работает тренером Андрей Стасюк, талантливый человек. Заканчивает свою карьеру Михаил Александрович Ковальчук.
Первым мастером спорта по плаванию, который появился в Карелии, стала Людмила Синисало, однофамилица композитора.

Юрий Цунский: «Когда открывали запись в бассейн, можно было вызывать конную милицию». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Женщины в плавании вообще очень прогрессивные!

— Просто женщины выполняют норматив мастер спорта на год раньше, чем мужчины. А так разницы нет. Женщинам-тренерам гораздо труднее. Я вообще считаю, что они должны получать дополнительную оплату и молоко за вредность. Женский характер, женское лидерство – это очень страшно. Я снимаю шапку перед тренерами женских команд. Такая гремучая смесь: там столько ревности ко всему – к тренеру, к успеху, ко всему окружающему, конкуренция. Женщины во имя успеха способны на все. Говорят, что когда тренировалась сборная СССР, то в женском душе могли и побить кого-то из своих подруг.

— Вы всегда ратовали за развитие массового спорта, да?

— Сегодня есть два понятия: спорт массовый и спорт высших достижений. О массовом спорте можно говорить бесконечно. Меня всегда удивляет, когда люди говорят: а, физкультурник. С налетом пренебрежительности и высокомерия. Это неправильно. Давайте вспомним, древние Олимпийские игры начались еще за тысячу лет до новой эры. А поскольку Олимпийские игры – это уже вершина физической культуры, то получается, что физкультура занимала человека всю его жизнь. И более того: человеку свойственно стремление к физическому совершенству. Природа обязала нас выполнять какой-то объем работы. Посмотрите, сердечная мышца перекачивает за 70 лет жизни человека 145 млн литров крови. Какая мощь должна быть в этом органе! А сколько литров воздуха перекачивают наши легкие! Как только мы перестаем заниматься физической культурой, сразу деградируем.

Юрий Цунский: «Меня всегда удивляет, когда люди говорят: а, физкультурник. С налетом пренебрежительности и высокомерия». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

Мы еще застали время, когда люди пилили дрова, кололи их, носили воду, косили, убирали снег. Сегодня 80% жителей Европы живет в городах, и им не нужно носить воду. Необходимость двигаться перестала быть обязательной. Одна из самых серьезных проблем сегодня – гиподинамия. Сегодня ВОЗ фиксирует инфаркты уже у 18-летних.

Я полагаю, что вы еще застали двор? Человек выходил во двор и 8-9 часов летом был предоставлен сам себе. Во дворе были футбол, скакалка, лапта, классики, много движения без перерыва. Сегодня дворы в таком качестве отсутствуют. У среднего ребенка есть только около 100 часов школьной физкультуры в месяц. И все. Это очень опасно. Я наблюдаю детей, которые приходили к нам в бассейн. И вот они сидят в вестибюле и играют в игры на телефоне. Он начал там какую-то программу, она сорвалась, он скидывает и начинает сначала. Никаких проблем, никаких преодолений. Спорт и движение необходимы. Это очень важно.

— Каким движением вы себя обеспечиваете сейчас?

— Я ленюсь. Я столько надвигался в свое время, что сейчас… Но в моих планах купить велотренажер.

Юрий Цунский: «Спорт и движение необходимы». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— И не плаваете?

— Дело не в том, что я не люблю плавание. Я на даче плаваю. Но, когда я занимался спортом, у меня был рост 184, вес – 74. Я был легким и красивым. А сейчас только красивый. И, когда я прыгаю в воду, мне кажется, что мой живот волочится по дну, я тяжелый, толстый, противный и мне не нравится это ощущение.

— Вам попадались исключительно талантливые ученики?

— Несколько человек было, да. Но сегодня роль тренера, с моей точки зрения, будет нивелироваться. Почему? Потому, чтобы подвести человека к высшим результатам, нужно хорошо знать физиологию, математику, психологию, гематологию и прочее. И поэтому сегодня достижения мирового уровня осуществляются бригадами. Спортсмена курируют диетологи, физиологи, много можно перечислять. Тренер вскоре будет брать на себя функцию организатора процесса подготовки. Может, стимулирующим фактором будет. Роль одного человека, в принципе, сводится к нулю.

— В архиве Бориса Семенова я видела фотографию, где вы сняты вместе с Дином Ридом. Он плавал в нашем бассейне?

— Дин Рид был простым и общительным человеком. Когда мы с ним пересеклись, кажется, в ВТО (Всероссийское театральное общество, — прим. ред.), я пригласил его поплавать в бассейн. Он сначала зашел в спортзал, неплохо там поупражнялся на кольцах. Потом поплавал. На заурядном уровне он неплохо плавал. У него были прекрасные физические данные почти для любого вида спорта. Он и снимался в фильмах, где требовалась большая физическая подготовка.

Юрий Цунский: «На заурядном уровне Дин Рид неплохо плавал». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Что самое сложное в спортивном плавании?

— Монотомия. Очень много тупой работы, которую нужно выполнять. Плавание, наверное, — самый монотонный вид спорта. Если у велосипедиста, который крутит и крутит педали, есть то подъем, то спуск, справа горка, слева лесочек, поляна, стадо коров. А здесь нет ничего подобного. Лыжник идет, у него тоже подъем, спуск, лес, овраг. А в плавании этого нет.

— Какую надо иметь нервную систему!

— Я вам про это и говорю, что спорт высших достижений – это нечто космическое.

— Вы – непримиримый человек?

— Я замечаю, что с возрастом становлюсь более мягкотелым. Но есть вещи, которые просто не надо перешагивать. Дело не в непримиримости. Есть вещи, которые делать нельзя. Был хороший фильм: там девочка прочитала чужое письмо. Произошел разговор с учительницей. Есть вещи, которые делать нельзя. Иногда и объяснений нет. Нельзя и все.

Юрий Цунский: «С возрастом я становлюсь более мягкотелым». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Как вы стали директором ликеро-водочного завода?

— Это — история той поры: 1990-х. У меня были хорошие отношения с Леонидом Белугой. Он был моим студентом. Однажды мы с ним встретились на улице. Он искал человека на должность директора ликеро-водочного завода. Хотел, чтобы это был человек из другого мира. Я думал три дня. Здесь была жизнь впроголодь. А там – новые возможности. Однажды мне довелось встретиться с чемпионом мира Борисом Спасским. Мой друг Алексей Петрович Самойлов, он работал в «Ленинской правде», учился вместе со Спасским. Однажды мы все вместе обедали. И Борис Спасский начал говорить о том, что каждый человек раз в 5-7 лет должен изменить что-то в жизни: сменить или профессию, или жену, или страну и так далее. Потом я много раз сталкивался с этой мыслью у других людей. Я вспомнил этот разговор, когда Белуга мне предложил эту должность. И я рискнул.

— Специфика предприятия повлияла как-то на вас?

— Да нет. Тогда не очень трудно было работать на таком производстве. Вся страна была напугана фальсификатом, и на заводе сидел человек, который самым тщательным образом проверял продукцию. Спецификой я не занимался.

Юрий Цунский: «Раз в 5-7 лет можно сменить или профессию, или жену, или страну». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Какой период жизни оказался наиболее важным для вас?

— Наверное, все-таки блокада. Вы знаете, когда мы говорим о блокаде, мы не пускаем переживание внутрь себя. Моя мама умерла от голода. Я легко сказал «умерла от голода». А теперь представьте, как это происходит. В Питере ежедневно умирали от истощения 4 тыс. человек. А что такое смерть от голода? Это многодневное мучительное чувство, не оставляющее человека с утра до ночи. Оно длится день, неделю, месяц… Много говорят сейчас о войне. Я не понимаю, чем руководствуются люди, которые воюют. Представляете себе, стояли вражеские части и ждали, когда люди умрут. Это моральный тупик.

В 1946 году вернулись с фронта учителя. Половина учителей была мужчинами. Что это были за мужчины? Один хромал на протезе, у второго был протез руки, у третьего – шрам через всю голову. Эти люди не нуждались в наведении порядка в школе. Их и так уважали капитально. Потом город наполнился безногими, которые передвигались не на колясках, как сейчас, а на самодельных тележках: две доски и четыре подшипника. У нас рядом был разрушенный дом, где все собирались, и там было 3-4 инвалида. Один продавал папиросы, другой – леденцы, третий что-то еще. Тот, кто продавал леденцы, постоянно их облизывал, чтобы они лучше выглядели. В городе огромное количество этих людей было, а потом произошло нечто такое, что у меня не укладывается в голове. В один день эти калеки исчезли из городов. Их вывезли на поселения. Наших питерских всех отправили на Соловки. Это была чудовищная неблагодарность. Не хочу сильных слов употреблять. Несправедливость безусловная. На эту тему Юрий Нагибин написал роман «Терпение».

— Есть еще фильм «Время отдыха с субботы до понедельника», где играют Алла Демидова и Владислав Стржельчик.

— Фильм уступает литературной основе. Кстати, редко бывает, что кинолента и литературная основа равноценны. На моей памяти только один такой случай был — «Полет над гнездом кукушки». Я посмотрел фильм, был потрясен. Тут же нашел роман в журнале «Новый мир». Прочитал и получил такое же впечатление. Как правило, этого не получается. Сейчас я смотрел «Мастера и Маргариту». Добросовестный хороший качественный фильм, но нельзя так слово в слово повторять произведение. Нужно привносить что-то свое.

Юрий Цунский: «Вы знаете, когда мы говорим о блокаде, мы не пускаем переживание внутрь себя». Фото: «Республика»/Михаил Никитин

— Что вы любите?

— Я очень долго увлекался джазом. В свое время у меня была одна из самых больших коллекций джазовой музыки. Ко мне ходили студенты из музыкального училища. Кстати, одним из них был Андрей Кондаков, сейчас известнейший пианист. Мы с ним хорошо знакомы. Когда я в первый раз его услышал в пединститутском зале, то сказал: «Ты – Моцарт». Я горжусь тем, что одним из первых прочитал дарование этого человека.
Ну, и профессию люблю. Она не оставляет. Она не может быть неинтересной. Я до сих пор собираю интересные статьи, материалы о плавании.

— Есть у вас мечта?

— Хочу, чтобы дети были здоровы.

— А идея какая-нибудь на перспективу?

— Вы знаете, мне уже 85 лет. У меня есть дача, где я могу много чем заняться интересным делом: съездить на рыбалку, например. Мне сруб поставили, а всю отделку, а это больше половины работы, я делал сам. Это интересно. Гвоздь вобьешь – и сразу видишь результат. Можно повесить кепку. Или, скажем, доска будет держаться. Быстрый эффект.

— Вы ощущаете старость?

— Да, какая-то усталость приходит. Дни идут за днями, происходит одно и то же, но интерес к жизни не пропадает. В жизни много хорошего, интересного. Если в теплое лето не полениться, встать в пять утра, сесть в лодку, уехать на дальние острова, вытащить мотор, то можно услышать нечто удивительное. Лягушки квакают, утки крякают, щуки хвостом бухают, чайки кричат, солнце греет. Жизнь включает свою лучшую симфонию, и ощущать себя в этом – одно наслаждение.