Лав-Канал: город мечты, превратившийся в ад

Автор: Анна Векшина

Американский предприниматель Уильям Т. Лав в начале 1890-х запланировал канал, соединяющий реку Ниагара и озеро Онтарио. По замыслу, этот канал должен был обеспечить водой и гидроэлектростанцию на Ниагарском водопаде. 80 лет спустя проект получил всемирную известность, а Лав-Канал стал символом целого общественного движения, члены которого боролись за свое право жить в здоровой городской среде.

Уильям Лав задался целью сделать идеальный город американского будущего. Это должен был быть самый современный город с населением около миллиона человек. Необычные здания, самые современные и экологически чистые материалы, плавающие острова — планы были смелые. Однако им не суждено было сбыться: Великая депрессия положила конец урбанистическим мечтам, а заодно и всему состоянию Лава. Строительство пришлось остановить и, как оказалось, навсегда. В 1947 году Лав, видя всю тщетность своего замысла и невозможность его реализации, продает на аукционе огромный котлован, чуть более километра начатого канала и пару домов — единственное, что успел построить великий мечтатель за все это время.

Следующие шесть лет в котлован сбрасывали химические отходы. По некоторым данным, компания Hooker Chemical Company (ныне Occidental Petroleum Corporation) похоронила в Лав-Канале около 21 тысяч тонн бочек отходов. После этого руководство компании продало территорию за местным властям за один доллар.

В 1953 году помойку засыпали землей и забыли. На момент закрытия свалки территория вокруг реки Ниагара стала активно развиваться и переживала настоящий экономический бум. Население резко росло, промышленность была на подъеме. Было понятно, что необходима новая территория для освоения.

Компания Hooker сразу отказалась продать территорию под строительство из соображений безопасности, однако власти штата настаивали на том, что эту землю можно использовать для жизни. В итоге химической корпорации пришлось уступить, но в договоре продажи она указала все риски, с которыми может быть связано использование этой территории в будущем. Несмотря на это, территорию закатали в асфальт и начали возводить новый район.

В 1976 году два репортера из местного издания решили протестировать чистоту воды, взятой в канале. Оказалось, что концентрация диоксинов и бензола в ней просто зашкаливает. В принципе, местные жители уже давно привыкли к аномалиям в городе. Не редкостью было рождение ребенка с гидроцефалией, а рак и астма были почти так же распространены, как умственная отсталость и различные психические отклонения. По данным журналиста Майкла Брауна, который собственноручно провел опрос жителей, 60% из них имели какой-то врожденный дефект, а остальные преждевременно умирали, не дожив и до 50. После выхода статей Брауна местные жители создали группу протеста, во главе которой встал Карен Шредер, дочь которого имела около десятка врожденных дефектов.

На публикации из города на свалке обратил внимание и Департамент здравоохранения штата и провел собственную экспертизу, результаты которой оказались просто катастрофическими. Мэр, впрочем, заявил, что на территории города нет ничего, что бы угрожало здоровью его жителей.

Проект планировался как дешевое жилье для рабочих, которые работали на промышленных предприятиях Ниагары. Началось спешное возведение школ и прокладка дорог. Проблемы начались еще в ходе строительства, когда рабочие во время прокладки канализации удалили часть защитной глины и повредили печати на бочках с химическими отходами, а часть и вовсе выбросили куда-то, чтобы проложить водопровод.

В 1957 году первые 400 детей пошли в новую школу, а их родители, не зная историю всей пороховой бочки, которая располагалась прямо под их ногами, не переставали удивляться разноцветным лужам возле своих домов. После дождя из подвалов особенно воняло, а черная субстанция продолжала периодически течь из кранов. Тем не менее, жизнь города продолжалась: покупались и продавались дома, строились парковки, открывались магазины. Жители заботливо разбивали сады и огороды на собственных участках, питаясь овощами и фруктами собственного производства.

В 1978 году в Лав-Канале был зафиксирован огромный всплеск выкидышей, а каждый второй ребенок рождался с врожденным дефектом. То, что с городом «что-то не так» можно было увидеть и не вооружаясь пробиркой и микроскопом: деревья и птицы умирали, лужи с черной грязью заполняли город, появляясь теперь не только в подвалах домов, но и во дворах школ, на улицах и даже на стенах городских зданий. Жители, не имея денег на переезд и даже возможности даже продать свой дом (кто же его купит?), чтобы в дальнейшем использовать эти деньги для обустройства в соседних городах, оказались в ловушке. Им предстояло умирать на свалке, захлебываясь отравленной водой и воздухом.

Впрочем, проблема отравленного города вышла далеко за пределы штата: кропотливая работа того же Брауна, статьи и книги по исследованию экологической ситуации, безостановочные пикеты и фотографии детских зубов в два ряда сделали свое дело. Тогдашний президент США Джимми Картер призвал к выделению средств из федерального бюджета на решение проблемы города-убийцы. В итоге правительство переселило около 800 семей и выплатило им компенсацию за их дома и землю.

В 1995 году после долгих судебных процедур корпорация Hooker Chemical Company выплатила 129 миллионов долларов в качестве компенсации за ущерб, нанесенный природной территории и за халатное отношение к захоронению химических отходов. Дома в жилых районах по обеим сторонам канала были частично снесены, частично заброшены.

Сейчас Лав-Канал — это что-то вроде местной Припяти. Фотографии туристов на фоне пустых домов, поросших бурьяном улиц и фонарных столбов — все что осталось от неосуществленной мечты Уильяма Лава.