Письмо в редакцию: как лечить инфекции, если в провинции не осталось медицины?
Москвичка рассказала о том, почему она убежала со своими детьми из московской инфекционной больницы
В редакцию «Новых Известий» пришло письмо от москвички Олеси Быковой, в котором она поделилась своим личным и, увы, крайне печальным опытом неизбежной встречи с российским здравоохранением: «Уважаемый главный редактор! Меня очень возмущает состояние нашей медицины. Не могу молчать. Я считаю это преступлением. Летом 2019 года я со своей семьей (муж и двое детей пяти и двух лет) отправилась в город Углич. По дороге у старшей дочери сильно поднялась температура. В Угличе мы вызвали скорую. К нам приехал врач, на лице которого была написана адская усталость, он еле стоял на ногах. Послушав ребенка, рекомендовал растирки и жаропонижающее. Через 2 часа легче не стало, и мы опять вызвали скорую, приехал опять тот же уставший врач. оказывается, на весь Углич, а он как известно, входит в Золотое кольцо России, всего одна машина скорой помощи и еще 4 на Угличский район. Врачи скорой помощи, чтобы заработать хоть какие-то деньги вынуждены работать сутками. А карета скорой помощи всего ОДНА на целый город! Нас отвезли в больницу, которая тоже одна: причем для детей и для взрослых. Там мы узнали, что 3 года назад инфекционная больница была закрыта, и теперь угличан при подозрении на инфекции возят в Ярославль. Оказалось, что за последние 1,5 года уволились из этой больницы 11 врачей. В связи с приближающимся коронавирусом меня как обывателя интересует как наше Правительство, Правительство Ярославской области будут лечить людей, не дай бог, заразившихся коронавирусом. Я как коренная москвичка, была уверена, что в Москве дела обстоят лучше. Однако в начале 2020 года я убедилась в обратном. Хочу рассказать о работе Клинической инфекционной Больницы №1 города-героя Москвы. 3 января 2020 мои дети 2 и 5 лет были госпитализированы в эту больницу с подозрением на пневмонию. В 13 отделении я наблюдала как лечат больных детей. На 100-120 (это дети и лежащие с ними родители) человек 2 унитаза на этаже в женском туалете, душевая закрыта, одна ванная на всех! В нашей палате лежали дети и их родители с различными заболеваниями (пневмония, корь, ангина, вирус эпштейнбара, мононуклеоз, ложный круп). Мест в палатах, а также постельных принадлежностей для всех не хватало, больных размещали в коридорах, в кухне. Один из больных, лежавший в коридоре поступил с лихорадкой. Самое главное, на мой взгляд, в инфекционной больнице это правильно поставленный диагноз, лечение и изоляция. В КИБ №1 с изоляцией полная проблема, но не только с этим. Для диагностики того или иного заболевания необходимо сделать анализ крови. Кровь у моих детей 2 и 5 лет взяли из вены, но анализ на эпштейнбара не сделали, так как со слов медсестры нет финансирования, они могут сделать только 1 анализ в сутки, так как его стоимость 4000 р. В связи с этим, моим детям был поставлен неверный диагноз, а следовательно неправильно назначено лечение. Вместо лечения противовирусными препаратами, им назначили антибиотик широкого действия (цефтриаксон). С таким лечением мы вынуждены были бежать с больными детьми из этого ада. Бежали не только мы, некоторые поступали вечером, днем уже убегали оттуда: народооборот сумасшедший, врачи не в состоянии запомнить пациентов в лицо. В поликлинике по месту жительства также не смогли оказать помощь. Пришлось вызывать на дом сотрудников «Инвитро» для забора крови. Это действительно недешево для двоих детей, если учесть, что я в декретном отпуске. И за младшего ребенка мне платят 50 р в месяц. Отголоски вируса эпштейнбара и неправильного лечения мы пожинаем по сей день, в виде увеличенных органов печени и селезенки. Очень жаль, что наша медицина находится в столь плачевном состоянии. За 20 лет реформ угробили все, что было хорошего в стране. С уважением, Быкова Олеся Михайловна...»