Провокационная антироссийская риторика — традиционный элемент тактики США
The Intercept, США, Гленн Гринвальд (Glenn Greenwald)
© AP Photo, Herbert K. White
Начинающие журналисты, историки и интересующиеся политикой граждане вряд ли смогут придумать более подходящий способ продуктивно провести свой досуг, чем чтение информационных бюллетеней И.Ф. Стоуна (I.F. Stone), бесстрашного и независимого журналиста эпохи холодной войны, который, с моей точки зрения, стал первым американским блогером, несмотря на то, что он умер еще до появления интернета. Стоун, который был крайне недоволен репрессивной корпоратизированной средой ведущих СМИ и их проправительственной пропагандистской моделью и который в конечном итоге попал в черные списки крупных изданий за его возражения против антироссийских репортажей и интерпретаций, создал свой собственный информационный бюллетень, который существовал исключительно за счет подписок, и потратил следующие 18 лет на опровержение пропаганды, распространявшейся американским правительством и его партнерами в СМИ.
Ценность информационных бюллетеней Сноуна заключается не в освещении истории, а в его попытках рассказать о настоящем. Когда читаешь его бюллетени, больше всего потрясает то, насколько мало изменилась ситуация с пропагандой и милитаризмом американского правительства и насколько мало изменилась та роль, которую американские СМИ играют в их поддержке. Когда читаешь его информационные бюллетени, создается впечатление, что американская политика представляет собой бесконечное повторение одних и тех же дебатов, конфликтов и тактики.
В своих информационных бюллетенях, особенно в 1950-х и 1960-х годах, Стоун очень много внимания уделял тем приемам, при помощи которых правительство внушало американцам сильный страх перед Кремлем. Один отрывок из статьи, опубликованной в августе 1954 года, является особенно актуальным сегодня: в нем Стоун объяснял, почему невозможно остановить маккартизм внутри Америки, когда — с целью сохранения воинственного настроя и милитаризма США — кремлевских лидеров неустанно изображают как самую страшную и вездесущую угрозу. Если не считать изменений в идеологии Москвы — изменений, которые многие из современных последователей маккартизма откровенно отрицают — рассуждения и объяснения Стоуна оказываются вполне применимыми к сегодняшней ситуации.
Если коммунисты — это некая сверхъестественная порода людей, во главе которых стоят некие дьяволоподобные гении, засевшие в далеком Кремле, и которые вступили в некий сатанинский заговор с целью захватить весь мир и поработить человечество — именно такие идеи неустанно внушают нам американские либералы и консерваторы, которым денно и нощно вторят все радиостанции и газеты, идеи, которые ни один американец больше не осмеливается оспаривать, опасаясь тоже попасть в список подозреваемых — то как можно бороться с маккартизмом?
Если нужно подготовить общественность к мысли о надвигающейся войне, если ее учат принимать как должное истребление миллионов людей, подавляющее большинство из которых не испытало на себе вредоносного влияния этого идеологического вируса и которые умоляют нас освободить их, как мы можем утверждать, что это имеет значение, если несколько, вероятно, невинных людей лишатся работы или репутации из-за маккартизма?
Здесь нужно обратить особое внимание на два момента: 1) чтобы поддерживать в людях страх перед иностранным противником, нужно в первую очередь изображать его всемогущим и вездесущим; 2) как только этот образ прочно укоренится в сознании людей, мало кто станет оспаривать пропаганду из страха попасть в список сторонников Иностранного зла: «Идеи, которые ни один американец больше не осмеливается оспаривать, опасаясь тоже попасть в список подозреваемых».
Эта тактика — изображение противников в качестве вездесущих суперзлодеев — была ключевой составляющей войны с терроризмом. Радикальные мусульмане были не просто угрозой, они были исключительно опасными, подобно злодеям из фильмов о Джеймсе Бонде.
Когда в сети появились фотографии того, как американское правительство транспортировало к месту суда Хосе Падилья (Jose Padilla), подозреваемого в терроризме, на которого одели темные очки и наушники, один американский комментатор объяснил такие меры необходимостью гарантировать, что он не сможет тайно подать условный знак своим товарищам. На вопрос о том, почему подозреваемых в терроризме заковывают в наручники и вставляют им кляп в рот на время их транспортировки в Гуантанамо, один чиновник вооруженных сил США ответил, что речь идет о «людях, которые способны перегрызть гидравлический кабель, чтобы спровоцировать крушение Boeing С-17». Они обладают даром черной магии, и они скрываются повсюду, несмотря на то, что мы их можем не замечать. Именно по этой причине мы должны настолько сильно их бояться, чтобы верить всем заявлениям и подчиняться любой политике во имя их уничтожения.
Мало кому из иностранных злодеев приписывалось такое всемогущество и вездесущность, какое приписывалось Владимиру Путину — по крайней мере с тех пор, как демократы вдруг поняли, что он отлично подходит на роль злодея. В мире происходит множество событий, и почти все они так или иначе связывались с именем российского лидера, и лишь немногим критикам Демократической партии удалось избежать клейма приверженцев Путина или шпионов Кремля.
Путин — подобно террористам «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.) и советским коммунистам до него — повсюду. Россия стоит за всеми несчастьями, главным образом, разумеется, за поражением Хиллари Клинтон на выборах. И если кто-то осмеливается оспорить это утверждение, его автоматически причисляют к предателям, которые, вероятнее всего, работают лично на Путина.
Во вторник, 21 февраля, Картина ванден Хювел (Katrina vanden Heuvel) написала в Washington Post: «В попытках подорвать позиции Трампа очень многие либералы присоединились к этой волне неомаккартизма, дискредитируя всех, кто пытается разрядить напряженность в российско-американских отношениях, и называя любого, кто усомнится в обоснованности обвинений в проведении хакерских атак, апологетом Путина… Нам не нужно повторение истерии времен холодной войны, которая пресекает любые дебаты, очерняет скептиков и подрывает любые попытки сотрудничества с Россией в тех сферах, где это отвечает нашим национальным интересам». Этот отрывок во многом перекликается с тем, что Стоун написал 62 года назад: заявления о проникновении и вездесущности России — это та идея, «которую ни один американец больше не осмеливается оспаривать, опасаясь тоже попасть в список подозреваемых». (Самого Стоуна не только называли апологетом Кремля при жизни, но и превратили в сталинского агента после смерти.)
На протяжении всего прошлого года, когда российская истерия достигла своего пика, я очень много писал на эту тему. Я не буду сейчас повторять все это.
Но я очень хочу привлечь внимание читателей к замечательной статье в сегодняшнем выпуске Guardian, написанной американским журналистом российского происхождения Китом Гессен (Keith Gessen), в которой он анализирует — и опровергает — все эти истеричные, невежественные, подстрекательские и манипулятивные заявления о России, Путине и Кремле, которые сейчас господствуют в американском дискурсе.
Эта статья начинается так: «Как вы уже, наверное, заметили, Владимир Путин повсюду». В результате, как он отмечает, «путинология» — которую он определяет как «сочинение комментариев и аналитических статей о Путине и его мотивации, основанное на неизбежно неполной, недостаточной, а иногда совершенно ложной информации» — сейчас очень активно развивается, несмотря на то, что она существует уже около 10 лет. Гессен пишет: «Ни в один другой исторический момент столько людей так невежественно и так возмущенно не выражали своих мнений на тему российского президента».
Тот факт, что американские СМИ и политические комментаторы часто говорят о своих иностранных противниках со смесью невежества и паранойи, уже превратилось в своеобразную традицию. Но, по его словам, роль, которую Путин играет, в первую очередь заключается в том, что его образ позволяет изобразить все проблемы Америки результатом пагубного влияния иностранцев и избавить Демократическую партию от необходимости анализировать свои слабые места и ошибки.
Как говорится в одной статье, Хиллари Клинтон и ее предвыборный штаб продолжают винить в своем поражении Россию — и, следовательно, Барака Обаму, который не обращал должного внимания на хакерские атаки до ноября. В этом случае мысли о Путине помогают не думать обо всем остальном, что пошло не так, и о том, как надо решать эти проблемы.
Хотя банальные попытки оправдаться являются вполне объяснимым мотивом, гораздо более серьезная опасность заключается в том, что эта одержимость отвлекает общественность от вездесущей коррупции, пронизывающей американский правящий класс. Гессен пишет:
Если Дональда Трампа подвергнут импичменту и посадят в тюрьму за сговор с иностранной державой в целях подрыва американской демократии, я буду радоваться этому не меньше, чем любой другой американец. И все же в долгосрочной перспективе разыгрывание российской карты — не просто плохое политическое решение, но и интеллектуальное и нравственное банкротство. Это попытка свалить вину за глубокие и стойкие проблемы нашей страны на иностранную державу. Как отметили некоторые комментаторы, это уловка из арсенала самого Путина.
Как на прошлой неделе написал Адам Джонсон (Adam Johnson) из Los Angeles Times, неустанные попытки выставить победу Трампа результатом действий иностранных сил помогают не замечать тот факт, что его подъем обусловили именно американская политика и культура. Ничто не поможет достичь этой цели лучше, чем постоянное навязывание идеи о том, что Трамп — и все остальные негативные события — это дело рук кремлевских лидеров.
Та игра, которую ведут демократы истеблишмента и их союзники, не только аморальна, но еще и опасна. В политическом, медийном, военном и интеллектуальном классах США до сих пор есть очень много людей, которые стремятся к конфронтации с Россией — включая тех военных чиновников, которых Трамп назначил на ключевые должности.
Как писал Стоун в 1950-х годах, агрессия по отношению к и внушение страха перед Кремлем, а также критика в адрес отечественных критиков такого подхода тесно связаны между собой. Когда один из этих аспектов укореняется, остановить остальные уже невозможно. И распространяя клеветническую риторику о внешнем противнике, можно рано или поздно спровоцировать — неумышленно или сознательно — очень опасную конфронтацию с ним.