Что ждет экономику при падении ВВП на 10%? Отвечает экономист Хестанов

<h2> <b>О прогнозируемом падении ВВП на 10%</b></h2><p> Дело в том, что сейчас идеально плохое время для любого прогноза. Мы не знаем, как и каким образом цепочки поставок, которые явно нарушились в настоящее время, будут восстановлены. Поэтому, с одной стороны, цифра выглядит реалистичной, вполне вероятно, что мы увидим такое падение. Но, с другой стороны, есть, пусть и небольшие, шансы на то, что цепочки поставок будут восстановлены более эффективно и тогда падение может быть меньше. Но есть некоторая вероятность, что все окажется хуже и по итогам года мы можем увидеть снижение на большую величину. На мой взгляд, сейчас неопределенность этого типа настолько высока, что, с одной стороны, цифры не вызывают возражения, с другой — всем понятно, что буквально по итогам второго квартала придется в эти цифры вносить определенные коррективы.</p><p> Максимум, что можно сделать с помощью перераспределения федерального бюджета — это поддержать те предприятия, отрасли, которые критически пострадали. Им требуется поддержка, чтобы просто пережить какое-то время и адаптироваться к новым условиям. Но, вспоминая уроки кризиса, связанного с коронавирусом, наверное, ждать какой-то большой щедрости бюджета не стоит. Скорее всего, спасение утопающих будет делом рук самих утопающих. Нужно просто прорабатывать новые схемы платежей, новые схемы поставки товаров, чем, собственно говоря, бизнес в ближайшее время и займется.</p><h2>О возможном снижении реальных доходов россиян вслед за падением ВВП</h2><p> Все намного сложнее, потому что есть множество косвенных эффектов, которые, опять-таки, заранее учесть довольно сложно. Как правило, при заметном снижении благосостояния как минимум на некоторое время все граждане переходят в режим жесткой экономии, что наносит дополнительный удар в сфере услуг, в сфере малого бизнеса. Поэтому, скорее всего, падение будет даже несколько выше, чем 10%, но потом пройдет процесс адаптации и не исключено, что в 2023-2024 годах падение будет уже меньше.</p><h2>О законопроекте о внешнем управлении в покинувших Россию иностранных компаниях</h2><p> Ситуации очень различны для разных компаний. Часть зарубежного бизнеса, безусловно, вызовет большой интерес российских инвесторов, которые с удовольствием приобретут либо компанию, либо ее активы на каких-то условиях, начнут самостоятельно заниматься бизнесом в этой сфере. Часть наоборот — например, если бизнес завязан на поставках каких-то товаров или компонентов из-за рубежа, которые вряд ли удастся так же свободно получать, как это было еще совсем недавно. Такой бизнес, может быть, и не вызовет интереса. Поэтому мне кажется, что здесь нельзя обобщать, нужно рассматривать каждую компанию индивидуально.</p><h2>Об отказе Минфина признавать дефолтом выплату по евробондам в рублях</h2><p> Интереснейший случай, который, скорее всего, со временем войдет в учебники по экономике. Дело в том, что обычно дефолт подразумевает либо отсутствие средств у того, кто должен оплатить свои долги, либо отсутствие желания платить. В данном же случае парадокс заключается в том, что, с одной стороны, средства имеются. С другой стороны, есть желание платить. Но есть технические препятствия для осуществления платежа. Вот трудно подобрать какой-то аналог в обозримом прошлом, когда бы такая ситуация возникала. Поэтому, на мой взгляд, на наших глазах прямо формируется такой прецедент, который в будущем будет использоваться для разрешения подобной ситуации. Сейчас же заранее трудно делать какие-то выводы. Я не исключаю, что будет обращение в международные судебные инстанции. Как показывает опыт, если дело доходит до международных судов, его рассматривают крайне небыстро. Речь идет о годах, может быть, даже о пяти.</p><h2>Об отказе некоторых стран Европы от российского газа </h2><p> Для российского бюджета наиболее чувствительный компонент нефтегазового экспорта — это, прежде всего, нефть. Газ в меньшей степени важен для бюджета. Технически часть российских поставок и нефти, и газа заменить легко, часть, наоборот, очень сложно. Легче всего тем странам, которые по историческим причинам получают меньшую долю, допустим, российской нефти и российского газа в энергетическом балансе. Как правило, это страны, расположенные на крайнем западе Европы. Легче странам, у которых в принципе отсутствует тяжелая промышленность, и само потребление небольшое.</p><p> Допустим, страны Балтии могут отказаться относительно легко, просто потому что у них отсутствует какая-то тяжелая промышленность. Конечно, бытового потребителя не обрадует рост цены газа, но чем-то критичным и страшным это не является. А вот странам Восточной Европы — Чехии, Словакии, частично Польши, Венгрии, Румынии — и Северной Европы — кстати, Финляндии — отказаться будет гораздо сложнее. У них степень зависимости от российского газа радикально выше, чем у других стран. Плюс география способствует тому, что они располагают недостаточными мощностями по приему СПГ или не располагают вовсе. Этот вариант с дифференцированием смотрится реалистичным. Но даже самые важные страны для России — например, Германия — вряд ли смогут даже чисто технически заменить российские энергоресурсы быстрее чем за год-два, причем год — это крайне оптимистично цифра. Реалистично смотрится срок в два года, может быть даже больше.</p><h2>О блокировке приложений банков из-за санкций</h2><p> Мне кажется, вряд ли это будет слишком значимым фактором. Тем более, что для смартфонов системы Android штатно существует возможность установки приложений не из магазина, а просто скачивая с сайта. С техникой Apple сделать это сложнее, хотя для продвинутого пользователя тоже возможно. Поэтому мне кажется, какой-то страшной проблемы не будет. Кроме того, ничто не мешает оптимизировать веб-приложения под использование на мобильном устройстве. Тогда для использования будет достаточно любого браузера.</p>