«Наслаждаться закатами и рассветами»: петербургский пилот о романтике гражданской авиации

Российская гражданская авиация 9 февраля отмечает 100-летний юбилей. Каждый день пилоты, бортпроводники, технические инженеры делают все, чтобы своевременно и безопасно доставлять пассажиров в другие города и страны. В праздничный день НЕВСКИЕ НОВОСТИ поговорили со вторым пилотом воздушного судна Airbus А320 из Петербурга, который рассказал, как пришел в профессию, что вдохновляет его летать, а также раскрыл тонкости своей работы.

Герой нашей публикации — Рафаэль Гаджиев. Родился и вырос он в Северной столице. Пилотом парень решил стать, будучи учеником десятого класса. Сразу после школы юноша поступил в Санкт-Петербургский государственный университет гражданской авиации. Сейчас Рафаэлю 23 года и за его плечами больше одного года летной работы.

— Почему вы решили стать пилотом, откуда у вас любовь к небу?

— Я в принципе о работе не задумывался класса до десятого. Наверное, как и любой школьник, просто жил моментами. Думать о профессии начал после того, как наш класс отвели на профориентацию. Там давали тесты на определение каких-либо своих качеств: хороших и плохих. В итоге пришел к тому, что я могу и хочу работать пилотом. Начал узнавать больше и понял, что эта работа для меня. Так и загорелся идеей, что хочу стать пилотом, хочу управлять самолетом.

— Почему гражданская авиация?

— У меня были мысли и в военную авиацию поступить, но там очень много требований к здоровью, которые намного выше, чем в гражданской авиации. И отбор там жестче, и как-то военная тематика меня не очень интересует. Больше нравится романтика таких гражданских полетов, романтика неба. Наверное, в военной авиации нет времени наслаждаться закатами и рассветами.

— В чем для вас выражается романтика гражданских полетов? Что вас вдохновляет?

— Вдохновляет все: с момента, как я сажусь в самолет и до момента посадки. Нет чего-то определенного. Просто нравится сама романтика: видеть, как люди садятся в самолет, а потом как они довольные выходят, смотреть на небо, на закат, рассвет, как все меняется. Как ты это встречаешь на десятикилометровой высоте: смотришь и осознаешь, что мир прекрасен и в этом, наверное, и заключается романтика.

— Как долго вы летаете?

— Я летаю уже больше года. Я выпустился в 20-м году. Из-за пандемии многие выпускники, так же как и я, не устроились в 20-м году, и мы где-то год искали работу, пытались найти любую возможность зацепиться. Начали мы карьеру в 2021 году. Расписание зависит от сезона, — то есть летний и зимний, — и от спроса. Традиционно зимой бывает меньше рейсов, а летом загруженность на воздушных линиях выше и, соответственно, работы больше. В среднем где-то три-четыре вылета в неделю бывает.

— В каких направлениях летаете?

— У нас сейчас нет такого разделения, что кто-то работает на внутренних линиях, кто-то на международных. Есть планирование, по которому пилоты и распределяются: кто, куда и когда полетит. А базировка может отличаться в зависимости от сезонов. Сейчас я нахожусь во Владивостоке.

— Какие полеты нравятся больше: внутренние или международные?

— Внутренние рейсы специфичны тем, что ты прилетаешь в какой-нибудь аэропорт, допустим, в Анадырь — самая наша восточная точка России — прилетаешь, и там своя атмосфера. На международных рейсах тоже своя атмосфера. Тут как бы нет такого, что нравится где-то больше, где-то меньше. Работа — она есть работа. Я как-то не разделяю полеты, но специфика везде разная. На международных направлениях, например, нужно приходить на работу чуть пораньше, чем на внутренних рейсах, так как там есть определенные обязательства, документы, которые нужно заполнить перед тем как вылететь.

— Сколько длился ваш самый долгий полет?

— Самый долгий полет, наверное, 6,5 часа, или даже в районе 7 часов был. В Анадырь летели.

— Какой полет был самый запоминающийся?

— Самый запоминающийся, наверное, мой первый самостоятельный полет еще в училище — когда я впервые сам поднялся в воздух и рядом никого не было. Когда посадил сам самолет. И потом выходишь из него и понимаешь, что ты все сделал сам, тебе никто не помогал. И вот это чувство, что ты можешь это сделать сам, наверное, самое приятное.

— Страх перед самостоятельным полетом был?

— Нет, не было никакого страха. Было волнение, связанное с тем, что это что-то новое для тебя: ты никогда этого не делал. Как и в любой другой работе, что-то новое заставляет тебя волноваться и ощущать эту эмоцию. Это, наверное, самое приятное чувство.

— Какие бывают сложности при полетах с заполненными самолетами?

— В плане полета сложность не ощущается. Сейчас самолеты такие, что мы не ощущаем нагрузки на штурвал, поэтому какой бы не был тяжелый самолет, усилия будут примерно одни и те же. Что он будет пустой, или будет полный — разницы для нас, как для пилотов, никакой.

— Иногда бывает, что, когда вы сажаете самолет, пассажиры начинают аплодировать. Доходит ли до вас эта «похвала» и что вы в этот момент ощущаете?

— До нас аплодисменты, к сожалению, не доходят, но мы об этом всегда спрашиваем после рейса бортпроводников.

— Вы единственный в семье, кто связан с авиацией?

— Никто не связан. Я единственный в семье, кто связан с авиацией. У меня есть брат-близнец, который тоже хотел вместе со мной поступить на пилота, причем больше, чем я, но по иронии получилось так, что он не поступил и сейчас работает сейчас на железнодорожном транспорте.

— Хотите ли вы что-то пожелать своим коллегам и всем причастным к празднику гражданской авиации?

— Конечно, в первую очередь я поздравляю всех с этим замечательным праздником и желаю безопасных полетов — это, наверное, то, что хочет каждый человек, который находится в самолете. Еще крепкого здоровья, так как в нашей сфере без этого никуда. И желаю просто всем благополучия в небе и на земле.

Ранее НЕВСКИЕ НОВОСТИ публиковали интервью с пилотом РФ, летчиком-испытателем, вертолетчиком Вадимом Базыкиным. Он рассказал изданию, как пришел в профессию, с какими трудностями сталкивался в работе, и поделился своим способом борьбы со страхом.